Без своего мнения - читать онлайн книгу. Автор: Франклин Фоер cтр.№ 27

Да, традиционный подход не сработал, но Amazon никак не назовешь традиционной компанией. И она добилась успеха путем создания новых правил игры. Вместо того чтобы работать с известными авторами, она сама создает новые имена – вернее, впечатывает набор желаемых ей имен в память массового рынка, рекрутируя целую армию писателей разных жанров. Она стимулирует разочаровавшихся в своей профессии адвокатов и школьных учителей публиковать свои произведения непосредственно на Kindle. У многих из этих авторов в столах лежат целые папки писем с отказами от нью-йоркских издателей. Как правило, они готовы работать без аванса. Таким образом, Amazon может поддерживать их, не рискуя собственными средствами. Читательскую аудиторию для своих книг компания находит, устанавливая на них низкие цены или даже раздавая их бесплатно. В конце концов, никому не известный автор триллеров может надеяться успешно конкурировать со Стивеном Кингом, только если будет продавать свои книги гораздо дешевле. Тем самым он идеально подходит к излюбленному Amazon методу ведения бизнеса: продавать дешево и получать прибыль благодаря объему.

Amazon хотела перестроить всю издательскую отрасль под свою политику низких цен. Также она пыталась навязать эту идеологию традиционным издательствам. Когда Безос представил Kindle на рынке, он удивил издательства своим объявлением, что цена на электронные книги в Amazon составит 9,99 доллара – эту сумму Безос назначил произвольно и затем объявил во всеуслышание, при этом не посчитав нужным сообщить что-либо издательствам. Это был изумительный трюк. Безос тем самым мгновенно закрепил в сознании публики мнение относительно ценности электронных книг. Подобное поведение построено на скрытом тезисе, что ценность книги определяется только материальными затратами на ее производство, но не усилиями, затраченными на написание и редактуру. Безос просто не видел никакой экономической ценности в интеллектуальном капитале, творческом мышлении и затратах времени, которых требует сложный мыслительный процесс.

Если Безос видит себя в авангарде перемен, то издатели – в глухом сопротивлении. Они продолжают верить, что их работа представляет собой одновременно ремесло и искусство, для которого необходимы как опыт, приобретенный дорогой ценой, так и болезненная правка и переписывание произведений. Мы знаем, что это не всегда так и, может быть, чаще всего не так. Однако из подобной картины мира вытекает сразу несколько следствий. Положение, лежащее в основе издательского дела, гласит, что писатель неспособен увидеть недостатки своей работы, поэтому он нуждается в руке, которая бы его направляла. Книга может найти свое место на рынке только благодаря опыту и знаниям (имеется в виду в маркетинге, PR, дистрибуции), которыми писатель не обладает. Amazon, со своей стороны, считает эту отрасль, по словам одного из своих первых сотрудников, прибежищем «ископаемых неудачников».

Тактику переговоров Amazon можно назвать почти садистской. Чем меньше издатель, тем сильнее давит на него Amazon, пытаясь добиться исполнения своих требований. Университетские издательства вынуждены беспомощно следить за тем, как их электронные книги проходят незамеченными и забываются, в то время как Amazon добивается все более выгодных условий для себя. Однажды компания запустила проект под кодовым названием «Газель» (“Gazelle Project”), целью которого было заключение контрактов с маленькими издательствами. Название проекта призвано было напоминать сотрудникам о словах Безоса, что они должны «атаковать эти маленькие издательства, как гепард больную газель». Обращение с более крупными предприятиями совсем немногим более вежливое. Международное издательство Macmillan лишилось кнопок на своих книгах, при помощи которых читатели могли заказывать их. Доставка книг издательства Hachette во время его переговоров с Amazon нарочно задерживалась. Обсуждая условия сделки с тем или иным издательством, Amazon предпочитает обходиться без намеков. По словам тех, кому доводилось садиться с Amazon за стол переговоров, компания открыто угрожает понизить место издательства в алгоритме выдачи и убрать его книги из рассылок по электронной почте, если условия не будут приняты.

Можно назвать это выгодным бизнесом, но тогда мы упустим из вида то, что и сама Amazon пытается замаскировать: ее огромное культурное влияние. Она стала стражем куда более могущественным, чем Дон Грэм и ему подобные могли вообразить. Amazon не просто обладает возможностью сделать книгу достоянием публики или предать ее забвению на свое усмотрение. Она хотела бы изменить процесс производства культуры в принципе. В те моменты, когда Безос склонен к хвастовству, он признает наличие у себя подобного рода революционных амбиций: «Ни одна технология, даже столь элегантная, как книга, не вечна».

Вскоре после приобретения Washington Post Безос приказал не брать на работу редакторов. Можно было нанимать корреспондентов, художников, инженеров – но не редакторов. Он не верил в редактуру – предрассудок, возможно, унаследованный им со времен войны против издательского бизнеса. Позже, кстати, его позиция смягчилась. (Согласно сообщению журнала New York, Безос также предлагал поэкспериментировать с гласными: выбросить их из газетных статей).

Правление Безоса в Post только началось, и еще рано делать выводы относительно этого эксперимента. Широко распространено мнение, что под его руководством газета стала значительно лучше. При нем газетой руководит Марти Бэрон, легендарный охотник за сенсациями, свято преданный методам старой доброй журналистики. Газета не боится освещать политическую борьбу и публикует острые журналистские расследования. В то же время Безос ясно дал понять, что превращает Washington Post в одно из подразделений Amazon. Веб-трафик газеты резко возрос, причем отчасти за счет мусорных заметок, специально составленных таким образом, чтобы привлечь внимание максимально широкой аудитории: они снабжаются сенсационными заголовками и часто делают красиво звучащие, но пустые по сути утверждения. Может быть, оба взгляда на журналистику могут сосуществовать в одной газете, если ее политика – финансировать первоклассные материалы за счет откровенно желтых.

Но даже если Безос спасет газету, не стоит слишком громко ему аплодировать. Количество олигархов от средств массовой информации неуклонно сокращается с каждым годом. Когда-то в Вашингтоне выходили четыре ежедневные газеты. Ко времени Рейгана осталась только Post, да еще орган правых, который никто не читал. И это было невероятным изобилием! «99,9 % ежедневных газет, умудрившихся выжить к началу XXI в., были в своем городе единственными», – вычислил медиакритик Бен Багдикян. Со времени его подсчета очень и очень многие газеты успели закрыться. Если в 80-е годы для того, чтобы собрать наиболее влиятельных медиамагнатов страны в одном помещении, потребовался бы небольшой актовый зал и на встрече присутствовали бы хозяева как местных газет, так и общенациональных, то в конце 90-х, после волны слияний и поглощений, подобной группе хватило бы одного стола для переговоров.

После десятилетий консолидации новый идеал корпорации стал напоминать Time Warner с ее портфелем из журналов, звукозаписывающих компаний, кабельных новостных телеканалов, киностудий, платных каналов и издательства, не говоря уже о злополучном слиянии с AOL. Индустрия развлечений – крупный бизнес, но в то же время непредсказуемый. Успех зависит от способности постоянно генерировать что-то в духе «Гарри Поттера» и «Бэтмена»: во-первых, успешных проектов с большим бюджетом; во-вторых, представляющих собой золотое дно для маркетинга. Подобный триумф сложно производить на регулярной основе, и студиям приходилось закладывать в расчеты неизбежные провалы вроде «Иштар» ^[61]. Таким образом, магнаты стали искать способы обезопасить себя. Чтобы медиакомпания могла пережить неизбежные неудачи, она должна распределять инвестиции по более надежным направлениям внутри той же самой индустрии развлечений – и надеяться, что подобная стратегия когда-нибудь обернется прибылью от синергии.