Пункт назначения: Счастье - читать онлайн книгу. Автор: Йоханн Хари cтр.№ 62

Жители подозревали, что ночью полиция растащит их баррикаду, поэтому спонтанно у них созрел план. У женщины по имени Таина Гартнер случайно в доме оказался громкий клаксон. Она принесла его и предложила составить расписание, по которому пикетчики будут сторожить баррикаду. А если нагрянет полиция, то тот, кто будет там в этот момент, подаст громкий сигнал в клаксон. Все смогут выбежать из квартир и помешать полиции.

На клочках бумаги люди стали записывать имена и составлять расписание охраны баррикады в дневное и ночное время. Они понятия не имели, с кем окажутся в паре. Они знали только то, что это будет случайный сосед, с которым никогда не были знакомы.

– Мы понятия не имели, что будем стоять там трое суток, – вспоминает Ули Хаманн, один из участников пикета.

Почти все считали так же.

* * *

Была середина морозной берлинской ночи, и Нурие сидела посреди улицы в своем кресле. Люди в Котти боялись выходить из дома в темное время суток. Нурие рассказывала:

– Я подумала: мне ничего не остается делать – денег у меня нет. Если кому-то захочется меня убить, тогда я умру, поэтому не о чем переживать.

Было похоже, что весь лагерь протестантов развалится на части, потому что люди через жребий собирались в пары с теми, к кому они подозрительно относились долгое время. Нурие выпало сторожить с Таиной, сорокалетней матерью-одиночкой. Ее волосы были обесцвечены перекисью, грудь и руки покрывали татуировки, и она носила мини-юбку даже в немецкую зиму. Находясь рядом, они напоминали комический дуэт. Два полюса берлинской жизни: религиозная турецкая эмигрантка и немецкая неформалка.

Они сидели рядом, охраняя баррикаду. Таина думала, что знает все о своем районе. Но в темноте она начала видеть его совсем по-другому. Как тихо было ночью и как тускло светили фонари.

Сначала Таина неловко постучала по клавишам ноутбука. С течением ночи женщины стали рассуждать о своей жизни и кое-что обнаружили. Обе поселились в Котти очень молодыми, и обе находились в бегах.

Нурие воспитывалась там, где готовили еду на открытом огне. В нищем районе не было ни электричества, ни водопровода. В семнадцать лет она вышла замуж и начала рожать детей. Она решительно хотела лучшей жизни для детей, потому накинула себе несколько лет сверху и приехала в Котти, чтобы работать на заводе по сборке комплектующих частей для напольного покрытия. На заводе она получала ссуду, поэтому смогла вызвать мужа. Но когда она отправила приглашение, получила ответ из дома, что он неожиданно умер. Вдруг она поняла, что одна в Германии, вдали от дома, с двумя детьми на руках. А ведь она была еще только подростком. Ей приходилось неустанно работать. Когда она заканчивала смену на заводе, шла помыться, потом домой немного поспать, чтобы на рассвете встать и пойти разносить газеты.

Таина рассказала, что впервые прибыла в Котти, когда ей было четырнадцать лет. Мать выставила ее из дома. Она не хотела попасть в детский дом. Ей всегда было интересно приехать в Крэутсберг, 36 (Котти), потому что мать говорила, что стоит там выйти из дома и получишь нож в спину. Это казалось для девочки невероятно интересным. Когда она приехала сюда, то обнаружила, что «все дома выглядели как после Второй мировой войны, заброшенными и разрушенными…»

– Поэтому мы стали занимать дома у Стены. Было немного таких, как я. Еще были турки в захламленных домах, которые им предоставили. В разрушенных домах иногда было по-настоящему страшно. Там была только мебель, места были полностью оборудованы, а люди ушли. Мы думали: «Что произошло?»

Таина и ее друзья основали коммуну. Они жили вместе в этих заброшенных местах.

– Мы были панками в то время. Мы были политическими панками. В многочисленных домах у нас были свои клубы и группы. Стоило это все недорого – только одну, две, три марки. У группы было немного денег, а пиво и другая выпивка были дешевыми.

Так прошло несколько лет. В какой-то момент жизни Таина поняла, что беременна и живет в месте стихийного заселения.

– Для меня это было очень плохо. Вдруг я оказалась одна с сыном. Рядом не было никого, кто мог бы помочь. На самом деле это была очень странная ситуация.

Таина и Нурие не имели близких людей, были матерями-одиночками в совсем незнакомом месте.

Однажды Стена пала. Таина везла своего сына в коляске, когда заметила пару панков из Восточной Германии, пролезающих через дыру в Стене.

– Где ближайший музыкальный магазин? – спросили ее. – Мы хотим купить пластинки панков.

– Тут есть один совсем рядом, – ответила она. – Но я не думаю, что у вас хватит денег.

Они спросили о цене, и когда она ответила, у них вытянулись лица. У Таины почти совсем не было денег в то время, но она открыла кошелек и отдала им все, что имела.

– Эй, парни, – позвала она. – Пойдите и купите себе пластинку панков.

Когда Нурие услышала рассказ Таины, она подумала про себя: «Еще одна сумасшедшая, как я». Она никому не говорила раньше, но призналась Таине, что ее муж умер в Турции не от сердечного приступа, а от туберкулеза.

– Мне всегда было стыдно говорить об этом, – сказала она. – Это заболевание бедных. У него не было достаточно еды. Ему не оказывали медицинскую помощь. Это еще одна причина, по которой я приехала сюда. Я думала, он мог бы получить лечение. Возможно, я смогла бы привезти его сюда. Но было уже слишком поздно.

После смены Нурие и Таины на пост заступил Мехмет Кавлак, семнадцатилетний немец турецкого происхождения в мешковатых джинсах. Он постоянно слушал музыку в стиле хип-хоп, и ему грозили отчислением из школы. Мехмет был в паре с белым учителем-пенсионером Детлевом, старомодным коммунистом, который сердито сказал Мехмету:

– Это противоречит всем моим убеждениям.

Мехмет относился к реформистской политике – попытке прийти к постепенным изменениям – как к нонсенсу. И все же он был здесь. Ночь шла, и Мехмет начал рассказывать о своих проблемах в школе. Через некоторое время Детлев предложил принести ему заданные уроки, чтобы им было о чем поговорить. Прошли недели и месяцы.

– Он стал мне как дед, – рассказывал мне потом Мехмет.

У парня повысилась успеваемость, и школа больше не грозила ему отчислением.

* * *

Тент, который немного накрывал спонтанный лагерь, имел надпись «Sudblock». Так назывались гей-клуб и кафе, открывшиеся несколько лет назад прямо перед жилым комплексом. Когда кафе открылось, турецкие жители просто выходили из себя от злости. По ночам в кафе разбивали окна.

– Думаю, им не следовало открывать это долбанное гей-кафе в моем районе, – сказал мне Мехмет.

У Ричарда Штейна, в прошлом медбрата, открывшего клуб, была маленькая остроконечная бородка. Он рассказывал мне, что приехал в Котти из маленькой деревни недалеко от Кельна, когда ему было немногим больше двадцати. Так же как Нурие и Таина, считал себя беглецом.