Пункт назначения: Счастье - читать онлайн книгу. Автор: Йоханн Хари cтр.№ 59

Одна из причин заключается в том, что «гораздо сложнее сказать с политической точки зрения» ^[256] о том, как много людей чувствуют себя ужасно из-за устройства современного общества. Для нашей системы «неолиберального капитализма» больше подходит говорить: «Хорошо, мы дадим вам работать более эффективно, но пожалуйста, не начинайте допрос… потому что это дестабилизирует все и вся».

По его мнению, это наблюдение согласуется с другой важной причиной.

– Фармацевтические компании являются основными силами, формирующими психиатрию. Потому что это огромный бизнес – миллиарды долларов, – сказал он.

Они оплачивают счета, поэтому в основном и устанавливают повестку дня. Очевидно, им выгодно рассматривать нашу боль как химическую проблему с химическим решением. В результате как общество мы столкнулись с искаженным чувством собственного бедствия. Лоуренс Кирмайер посмотрел на меня и сказал, что очень тревожен тот факт, что вся программа психиатрических исследований должна выглядеть так.

* * *

Несколько месяцев спустя доктор Руфус Мей, британский психолог, сказал мне: объяснение людям того, что их расстройство вызвано в основном или в целом биологической дисфункцией, влечет за собой несколько опасных последствий для них.

Во-первых, говоря это, «человека оставляют бессильным, считающим себя ненормальным из-за неполноценности мозга». Во-вторых, «это настраивает нас против нас самих». То есть в нашей голове начинает происходить борьба. С одной стороны, существует чувство подавленности, вызванное дисфункцией мозга или генов. С другой стороны, есть здоровая часть нашего «я». Мы только можем надеяться на то, что получится накачать врага внутри лекарствами до повиновения, причем навсегда.

В этом есть нечто более глубокое. Объяснение говорит человеку, что в его расстройстве нет ничего значимого, все дело в дефектных тканях. Но Руфус думает иначе.

– Мне кажется, мы чувствуем себя подавленными по уважительным причинам.

Я понял, это было самым большим отличием старого объяснения депрессии и тревоги от нового. Старое объяснение говорит, что стресс – крайне иррационален и вызван неисправностью нашего мозгового аппарата. С точки зрения нового объяснения беда, хотя и очень болезненная, на самом деле рациональна и имеет логическое объяснение.

Руфус говорит своим пациентам с депрессией или беспокойством: «Вы не сумасшедший, чтобы чувствовать себя таким расстроенным. Вы не рассыпаетесь изнутри. Вы не являетесь неполноценным». Иногда он цитирует восточного философа Джидду Кришнамурти ^[257], который говорил: «Не хватит никакого здоровья, чтобы приспособиться к этому глубоко больному обществу».

Теперь я понял, что моя задача – вернуть смысл моей боли, нашей боли.

В начале XXI века южноафриканский психиатр доктор Дерек Саммерфилд приземлился в Камбодже, в типичной для Южной Азии сельской местности. Мирные рисовые поля тянулись до самого горизонта. Большинство людей занимались здесь выращиванием риса, как и их предки в течение нескольких веков. У них была одна проблема. Время от времени один из них вставал на вершину земляной насыпи, и взрыв эхом разносился по полям. Старые наземные мины со времен войны с США ^[258] в 1960–1970 гг. все еще лежали здесь.

Дерек находился там, чтобы узнать, как опасность влияет на психическое здоровье местного населения. (Собирая материал для этой книги, я ездил туда тоже.) По чистой случайности перед тем, как он туда приехал, впервые в Камбодже стали продаваться антидепрессанты. Однако у компаний, торгующих ими, возникла проблема. Оказалось, что нет слова-эквивалента к «антидепрессантам» в кхмерском языке. Казалось, это здорово их озадачило.

Дерек пытался объяснить. Он говорил, что депрессия – это глубокое чувство грусти, от которого никак не получается избавиться. Камбоджийцы серьезно об этом задумались и сказали, что среди них есть немного таких людей. Они привели пример. У одного фермера оторвало левую ногу взрывом мины. Он пришел к медикам за помощью, ему прикрепили протез, но он так и не поправился. Он постоянно переживает о будущем и полон отчаяния.

Камбоджийцы объяснили, что им не нужны эти новомодные антидепрессанты, потому что у них уже есть свои, не хуже этих. Дерек был заинтригован и попросил объяснить поподробнее.

Когда люди поняли, что подорвавшийся на мине человек подавлен, врачи и соседи сидели с ним и говорили о его жизни и проблемах. Они поняли, что даже с новым протезом старая работа на рисовых полях ему не под силу. Он постоянно переживал стресс и испытывал физическую боль, что заставляло его сдаться и желать смерти. И им пришла в голову идея. Они решили, что он вполне может стать фермером по производству молочной продукции. Для этого не так больно передвигаться на протезе, а работа будет отвлекать от тяжелых воспоминаний. Поэтому они купили ему корову.

В последующие месяцы жизнь этого человека изменилась. Его депрессия, которая была очень глубокой, ушла совсем.

«Понимаете, доктор, корова была и обезболивающим, и антидепрессантом», – говорили они Дереку.

Для них антидепрессант не то, что меняет химию мозга. Для их культуры такая мысль неестественна. Антидепрессант – это коммуна и совместная поддержка человека в депрессии, чтобы он смог изменить свою жизнь.

Когда Дерек задумался над этим, он понял, что это правда. Подобный случай имел место в его психиатрической практике в прошлом, когда он работал в ведущей лондонской больнице. Он подумал о людях, которых лечил там ^[259], и его вдруг поразило.