Ледяной ноктюрн - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Кадышева cтр.№ 121

Он думал о полукровке, но это было не то. Не страх за её жизнь. Он испытывал несильную тревогу за неё. понимая где-то глубоко внутри себя, что с ней всё будет в порядке. Не та порода, чтобы подохнуть слишком рано и слишком просто.

А вот простолюдины из Кьярдаля и Хеля…

«Сколько из них обмочится перед самым началом? — хмыкнул Конор. — А сколько дезертируют?»

По пути сюда войско встретило препятствие в виде нескольких упыриных отрядов, так что у воинов была возможность попрактиковаться. Многие из них впервые держали оружие в руках, и Конор был уверен, что этих Тород и ярл Хеля не станут засовывать в первые ряды. В авангарде пойдут Сыны Молний, кто ж ещё. Ради этого всё и затевалось. Повезёт, если не все из них полягут, поскольку это братство следовало сохранить для последующих сражений. Надо было отдать им должное, большинство Сынов были олухами, но бесстрашными и хорошо обученными. Сам Один позавидовал бы таким бойцам.

Конор услышал жалобный скрип веток позади себя и закрыл с раздражением глаза. Судя по звуку лёгких, чуть ли не танцевальных шагов, это был бард, и так и подмывало запустить в его сторону ножом, чтобы он передумал соваться сюда. Он сдержал этот порыв, и через минуту рядом мелькнуло тощее тело в кольчуге.

— Что конкретно ты не понял, когда увидел, как я ухожу из лагеря? — лениво бросил Конор.

— Мне показалось, тебе нужна компания, — тонко проговорил бард.

— Мне? — саркастически отозвался Конор.

Это белокурое существо не вняло недовольству в его тоне и опустилось рядом в траву, вздыхая от открывшихся его сонным глазкам видов вдалеке.

— Бери листочек и записывай, — подсказал Конор. — Новая поэма о красотах Леттхейма.

— Я никогда тут не бывал…

— Поздравляю.

— Я бы мог подобрать мелодию, созвучную с теми чувствами, что вызывает у меня этот умопомрачительный пейзаж.

— Не вздумай.

— Моя лютня всё равно осталась в лагере.

— Вот это настоящая музыка для моих ушей.

Бард промолчал. Сейчас он был совершенно невосприимчив к обиде, продолжая созерцать Седые горы в сиянии поднимавшегося с востока солнца.

— А ведь правду говорят о красоте здешних мест, — сказал он.

Понимая, что ему уже не возвратиться к своему драгоценному уединению, Конор снова прикрыл глаза, силясь абстрагироваться от болтовни приставучего барда. Для сна было ещё рановато, хотя, раз уж они собирались выступить ночью, проспать весь день было бы отличной перспективой. Тем более что Конор не спал почти сутки. Частенько он лежал целыми ночами, пытаясь погрузиться хотя бы в дремоту, но всё было без толку. Крепкого сна он не наблюдал у себя со времён своей смерти.

«Чёрт, — усмехнулся Конор. — А как это по-другому назвать? Превращение? В кого? В жалкое подобие человека с сердцем дохлого вампира?»

— Надо поспать, да, — вновь заговорил бард. — Впереди великое сражение.

— Ты. наверное, волнуешься, — с неприкрытой иронией сказал Конор.

— А кто бы не волновался? Эта ночь оставит первую рану на теле Империи, а после она покроется ими вся и погибнет, не выдержав нашей смелости и силы.

— Красиво мыслишь.

— Таково моё призвание.

«Что это было в его голосе, благодарность?»

— Ты сейчас словил не комплимент, а замечание.

— Я всегда знал, что от тебя лести не дождёшься. Но всё равно радостно слышать, что ты признаёшь такие вещи.

— Какие? — Конор приоткрыл один глаз. — Что ты наловчился блудить словами?

— Ну…

— А речь уже сочинил? Ту, что будешь толкать жителям Сатура после того, как мы прорвёмся в город.

— Пока нет. Я подумал, что при таком событии не следует продумывать что-то заранее. Я хочу увидеть их лица, прочесть их выражение, прочувствовать то, что будут ощущать они, тогда мой разум сам найдёт нужные слова. В такие моменты не нужно размышлять над тем, что ты скажешь. Оно должно выходить без колебаний, идти от самого…

— Мне неинтересно, певун.

Бард смолк, немного омрачившись. Тем скорее свалит обратно в лагерь.

— Можно вопрос?

— Боги, ну давай. Если ты уйдешь после него.

— Что это за кольцо? Вот это, что у тебя на цепочке.

Рука Конора машинально потянулась к груди и сжала вещицу, принадлежавшую прежде полукровке, в кулак.

— Тебя это не должно волновать, — огрызнулся он.

— Я видел такое у Леты. Оно эльфийское, не правда ли?

— Я сказал: тебя это не должно волновать. Не хочешь получить топором в лоб, заткнёшься и уползёшь к остальным идиотам, ясно?

Бард поджал губы и отвернулся.

— Мне бы хотелось остаться и полюбоваться этими видами.

— Тогда просто молчи. Ни звука.

После того, как бард просидел в молчании несколько минут, Конор убедился, что он всё для себя уяснил. Выпустив кольцо из руки, он закрыл глаза, действительно намереваясь вздремнуть. Через пару секунд он опять нащупал кольцо и спрятал его за нагрудником, ощутив прохладу металла даже сквозь ткань рубахи.

Кольцо её матери. Мило до тошноты.

Он хотел засунуть ей его в глотку, когда увидит её в следующий раз. Хотел выбросить его в ближайшую реку. Хотел избавиться от него сразу, как только получил. Но спустя две недели оно продолжало висеть на цепочке на его шее. Тонкое, истинно дамское, с плетением растительного орнамента по ободку.

Воспоминания ели. Пожирали изнутри, соскребая зубами остатки воли, которые он тщетно пытался сохранить. Но куда там… Он попробовал кровь мерзавки, привязывая себя к ней ещё сильнее, и эти оковы были тесны. Он не хотел из них освобождаться. Он отпустил её той ночью, так и не добравшись до самого интересного. Он по-прежнему хотел её, сильнее, но… Иначе.

Это проклятое кольцо, которое он сохранил… Наказание, как тот же самый Драупнир для полукровки. Он бы желал больше никогда её не встретить. Он бы желал. Но не сумел.

Он открыл глаза, когда солнце, успев миновать Седые горы и проползти за плотными кронами деревьев, скатилось к западу. Барда уже не было рядом. Сон быстро не покинул его, и ещё долго Конор лежал на спине, собирая осколки прошлых мыслей. Со стороны лагеря тянуло запахом жаренного мяса. Ветер усилился, морозно цепляясь за конечности.

Проснувшись окончательно, он ощутил, как где-то внутри налилось кровью и вздохнуло то, что было давно мертво.

* * *

Чёрный дым просачивался в коридор через открытое окно, наполняя прохладный воздух вонью горящей бумаги. Иветта прислонилась лбом к стеклу, глядя на костёр из десятков книг в одном из маленьких внутренних дворов Васильковой Обители. Она знала, что из левого крыла вынесли почти все магические книги, намереваясь устроить несчастным фолиантам жестокую расправу огнём и маслом. Но и без масла сухая бумага горела бы также ярко. Правое крыло тоже опустело, лишившись сотен склянок с зельями, различных машин для зачарования. алхимических столов и самых разных магических артефактов. Это всё они собирались запереть в старом складе на окраине Тиссофа и выставить охрану, чтобы какой-нибудь отчаянный маг не попытался вернуть оборудование обратно. Никому бы это и не пришло в голову. Все чародеи в Обители были напуганы, прятались по своим комнатам и старались не высовываться, равно как и многие жители города. Тиссоф боготворил магов, и, чтобы это исправить, Братству придётся сжечь его вместе с книгами. Они все могли объединиться и выкурить воинов из города, но необъяснимый страх перед Церковью сковал их по рукам и ногам словно толстенной стальной цепью. Жители были вполне способны помочь магам, но капитан Радим уже выступил на центральной площади с речью о том, что за неподчинение их всех будет ждать огонь Инквизиции.