Письмо ни от кого - читать онлайн книгу. Автор: Геннадий Сорокин cтр.№ 69

Я пролистал тетрадь почти до половины и нашел, что искал. Маша, оказывается, серьезно подошла к разработке Лаберта и собрала о нем интересные сведения.

«Лаберт Юргис, 1961 года рождения. Холост. Служил в Афганистане, был ранен в бою. С 1985 по 1988 год работал инструктором горкома ВЛКСМ, поддерживал дружеские отношения с Яковлевым. Уволился из горкома по собственному желанию. По моим сведениям, причиной увольнения послужила жалоба одного из комсомольских активистов о непристойном предложении, сделанном ему Лабертом. Свойства личности: общительный, начитанный, способен найти тему для разговора с любым человеком. Увлечения: видеофильмы».

Я закурил, не всматриваясь в текст, еще раз полистал Машину тетрадь.

«В 1980 году Лаберт был в Афганистане, – высчитал я. – Он хороший психолог, и ему ничего не стоило найти нужный ключик к недоразвитому подростку – Боре Прохоренко… Собственный видик – как цель жизни. Пятьдесят кассет – это сто фильмов. Если обмениваться кассетами с любителями видео, то можно бесконечно смотреть американские боевики и триллеры».

– Оставайтесь оба в кабинете, – приказал я Самойлову и Айдару. – По телефону не отвечать.

– А если в туалет захочется? – спросил ничего не понимающий следователь.

– Потерпишь, не маленький.

С материалами ревизии я зашел к Малышеву, но его на месте не оказалось.

«Придется рискнуть, – решил я. – Если в квартире Лаберта все пойдет в тему, тогда и доложу начальству. Единственный человек, чьей поддержкой надо заручиться – это прокурор города».

Я вернулся к себе, позвонил начальнику городского следствия.

– Это Лаптев. Я заберу у тебя Самойлова по срочному делу.

– Забирай. Только напомни ему про отказной. Третий день его мурыжит, все никак разродиться не может.

Я положил телефонную трубку на место, обратился к коллегам:

– Айдар, спустись в гараж, нашу машину – на выезд. По пути прихвати с собой Коломийцева и Семена. Слава, одевайся, бери с собой дежурную папку и спускайся во двор. Материалы ревизии останутся у меня.

На переполненном «уазике» мы приехали в прокуратуру. Опера и следователь остались около автомобиля, а я поднялся к Воловскому.

Прокурор города, Виктор Константинович Воловский, был единственным прокурором, кто не принял участие в разгроме милиции во времена «бронированных мундиров». У меня с Воловским давно сложились ровные товарищеские отношения. Если уж кому довериться в трудную минуту, так это ему.

Войдя в кабинет прокурора города, я сел за приставной столик, выложил перед собой материалы ревизии.

Воловскому было пятьдесят лет. Он был высокого роста, худощавый, с тонкими чертами лица. Самой примечательной чертой его внешности был огненно-рыжий цвет волос. Говорил Воловский всегда тихо, так тихо, что приходилось прислушиваться к каждому его слову. Однажды при мне Виктор Константинович разгорячился и повысил голос. По уровню децибел это соответствовало голосу школьного учителя, неспешно ведущего пальцем по строчкам в классном журнале: «Так, кого мы вызовем к доске? К доске пойдет, пойдет к доске…»

Выслушав меня, Воловский занервничал.

– Ты серьезно полагаешь, что можно убить пять человек за какой-то видеомагнитофон? – спросил он.

– За бутылку водки люди друг друга режут, а тут – новенький видик с внушительным набором кассет. Сто видеофильмов – за месяц не пересмотришь.

– Сравнил: человека зарезать и пятерых взорвать!

– Если бы пацан в кафе не принял на себя основную массу осколков, то жертв было бы гораздо больше. Кстати, на мой взгляд, резать человека гораздо труднее, чем нажать кнопку на пульте дистанционного взрывателя. Лаберт отправил пацана к столику Яковлева и всего ужаса, который был после взрыва, не видел. Взрыв, пыль, дым – пока все улеглось, он уже вышел из кафе.

– Какие у нас есть доказательства?

– Никаких, кроме моей интуиции.

Про тетрадку Маши я решил умолчать. Если я выложу ее на стол, то первым вопросом будет: «А куда ты раньше смотрел?»

– У нас же была по этому делу свидетельница – девочка из интерната?

– Я боюсь, что она не опознает Лаберта. Она видела его мельком, с приличного расстояния, в зимней одежде. Виктор Константинович, если видик у Лаберта дома, то я раскачаю его, раскручу. Я знаю, как его взять за горло. Какой бы он ни был психолог, он не устоит.

Воловский закурил. По тому, как он суетливо чиркал спичкой, я понял – волнуется Виктор Константинович. Если сорвется все мероприятие, а косвенные улики будут указывать на причастность Лаберта к взрыву – прокурор области не простит такой оплошности. Взвалить на меня всю ответственность Воловский не мог, природная порядочность не позволяла.

– Виктор Константинович, давайте еще раз проанализируем ситуацию в кафе. Наши основные версии. Первая: взрыв во «Встрече» – это грандиозный кровавый дебют новой преступной группировки, например, «Борцов». Чем громче они заявят о себе, тем больше бояться и уважать их будут. Сейчас мы точно знаем, что Задорожный к взрыву не причастен. Что у нас остается? Внутренние разборки среди преступного мира или среди группировки Демушкина. И та и другая версии подтверждения не нашли. Наследство Шафикова – отпадает. Месть Тихону или Демушкину со стороны неизвестных лиц – тоже. У нас остается Яковлев, который дал своему приятелю на время видеомагнитофон. Когда на горизонте замаячила ревизия, Яковлев потребовал вернуть видик, а Лаберт уже привык к нему, стал считать видеомагнитофон своей собственностью. «Клубок» сложился из случайных нитей. Лаберту было безразлично, кого взрывать. Главное, чтобы был убит не один Яковлев, а кто-то еще, тогда до правды докопаться будет гораздо труднее. Представляю, как он удивился, когда узнал, что грохнул двух влиятельных мафиози. Отступать Лаберту было некуда, и он стал прокачивать тему с «Белой стрелой». Надо признать, что мути он нагнал предостаточно. Если бы не Лаберт и его письма о «Белой стреле», то реакция преступного мира на мелкую стычку при дележе мзды с кооператива была бы совсем другой.

– Мы никогда не рассматривали версию об убийстве Яковлева как основную, – задумчиво сказал прокурор.

– Мы никак и не могли ее рассматривать. Если бы сегодня следователь не подошел ко мне с материалами ревизии, я бы Яковлева никогда не стал ставить во главу угла. По всем имеющимся у меня сведениям, он – фигура третьего плана. Сам по себе Яковлев не игрок. Его убийство не выгодно никому, кроме бывшего соседа по кабинету. Навскидку это звучит чудовищно, а если вдуматься, то не очень. Лаберт просто перенес в действительность то, что много раз видел в американских фильмах: нажал на кнопку, и проблема решена. У него сдвиг в психике. Он путает реальность и мир кино.

– Он был в Афганистане и видел там, что такое смерть, – возразил Воловский.

– Он видел последствия смерти. Виктор Константинович, Лаберт в Афганистане в штыковую атаку не ходил и собственноручно часовому горло ножом не резал. Стрелять по врагам – это сеять смерть на расстоянии. Взрыв бомбы от стрельбы из автомата не сильно отличается.