Париж в настоящем времени - читать онлайн книгу. Автор: Марк Хелприн cтр.№ 106

– Нисколько, – заверил он ее. – Я рад, что ухожу на покой. В семьдесят пять, – прибавил он в подтверждение и будто признаваясь.

– Полагаю, что лет через двенадцать или даже раньше я тоже удалюсь на покой, – сказала она, изящно сообщив ему свой возраст, причем, ему подумалось, она явно с ним флиртовала.

Почему бы и нет? Может, она такая же чокнутая, как и он сам? Но сейчас он хотел и ожидал чего угодно, только не этого. А она пошла еще дальше:

– Не такая уж и большая разница между нами.

Но это могло быть и просто милосердие.

Разница между ними и правда была не так уж велика. Женщина была удивительно хороша, настолько, что он расстроился, осознав, что у его планов теперь появилась соперница. Одна надежда, что она замужем.

– С какого вы факультета? – спросил он деловито, но не смог скрыть тревоги.

– С исторического.

– Здесь все библиотеки довольно близко. Национальная вообще под боком.

– Ну конечно, – снисходительно улыбнулась она.

Он чувствовал себя дураком. Разумеется, ей известно, где что находится.

– Моя жена, – сказал он, словно пытаясь отгородиться от Амины, – постоянно пользовалась библиотеками. Сам-то я музыкант, так что хожу туда не так часто.

– Она тоже на пенсии?

– Нет, она так и не вышла пенсию. Она умерла.

– Соболезную, – сказала Амина, и было ясно, что это действительно так. – Всей душой. Мой муж ушел, но он жив-здоров, так сказать, и все такой же дурак.

Она не смогла удержаться от смеха.

– Зачем же вы выходили замуж за дурака?

– Вначале он не был дураком. Думаю, он начал принимать таблетки глупости. Другого объяснения у меня нет.

– О, – произнес Жюль.

Слегка напуганный заявлением Амины Белкасем, хотя в нем были лишь отголоски горечи, Жюль провел для нее экскурсию по маленькому кабинету – так коридорный показывает постояльцам их комнату в отеле.

– Вот тут нужно прикручивать, – сказал он, показав на вентиль с боковой стороны радиатора, – чтобы регулировать нагрев, но пар простреливает, так что пользуйтесь тряпкой. Тут не чинилось со времен де Голля… Здешний сторож и попечитель мсье Гимпель – коммунист и станет рассказывать вам об этом при каждом общении. Если вы попросите его что-то исправить, он ответит, что не может, но потом исправит. Кроме радиатора. «Это инженерная работа», – говорит он, как будто на пикете… Чтобы открыть окно, надо хорошенько стукнуть по верхней части рамы двумя руками, потому что рама разбухает и заклинивает. Но это всегда помогало. Зимой я передвигаю стол на метр влево, иначе во второй половине дня солнце будет бить прямо в глаза. Осталось совсем чуть-чуть. – Он сделал паузу. – «Сэндвич-Миш» – популярная закусочная, где можно купить еду с собой, если вы любите обедать в кабинете за столом. Но если взять от нее чуть левее и пройти в первый переулок, то там есть бистро, которое не менялось с довоенных времен. Там тихо, просто и еда вкусная. А какая у вас специализация?

– Франция и войны двадцатого века. Маленькая война в Африке, продолжающаяся и по сей день, Великая война, Вторая мировая, Вьетнам, Алжир, холодная война. Хотя люди вообще и даже историки сейчас стараются об этом не думать, но Франция пережила более ста лет войны, и ее история сформировалась под влиянием этих войн.

– Вы знаете вьетнамский?

– Нет. Немецкий, итальянский и арабский. И английский. Я прожила в Америке более пятнадцати лет.

– Где именно?

– В Калифорнии.

– Я недавно был в Калифорнии. Будто наркотик принимаешь, – сказал он. – Хотя откуда мне знать? Я в жизни наркотиков не пробовал.

– Вы совершенно правы. Это потому, что ее прошлое тонко, как эфир. От недостатка кислорода возникают грезы, которые окружают тебя там. Они убивают мозговые клетки, медленно правда, но под конец даже девяностолетние старцы вскакивают на скейтборды.

– Ну, – сказал Жюль, с трудом заставляя себя прекратить беседу, которую ему хотелось бы вести целую вечность, – я должен идти. Надеюсь, вы продуктивно проведете здесь время. Это прекрасное место для работы. – Он запнулся. – Здесь прошла большая часть моей жизни.

Всю дорогу домой рисовал в воображении ее лицо и вспоминал аромат ее духов, ее руки, ткань, из которой сшит ее костюм, то, как она двигалась.

* * *

А пока Жюль освобождал кабинет и встречался с Аминой, Арно и Дювалье прибыли в Сен-Жермен-ан-Ле. Жюль только что уехал, и привратника тоже не было на месте, он подстриг лужайку и взял пятидневный отпуск. Впервые за много лет огромный дом совершенно опустел, не считая Жюля, спавшего на полу в своей пустой квартире. Из главного здания большая часть картин и других ценностей, стоимостью в сотни миллионов, были вывезены, но сигнализация по-прежнему бдила.

Они ждали. А Жюлю нечего было делать дома, да еще встреча с Аминой так потрясла его, что он долго слонялся по Парижу и приехал домой уже в темноте, когда Арно и Дювалье несколько часов как уехали.

– Придет. Никуда он не денется, – сказал Дювалье. – Вернемся завтра с утра пораньше.

– Я не могу, – сказал Арно.

– Что значит «не можешь»? У нас дело, на минуточку. Арест не означает обвинение, может, он вообще невиновен. Но похоже, дело верное.

– Мне завтра надо к дантисту, чтобы поставить имплант.

– Что с тобой случилось? Это же как нейрохирургия почти.

– Зуб оказался непростой, – сказал Арно и оттянул левую щеку, чтобы продемонстрировать внушительную пробоину между коренными зубами. – Всандалят мне в челюсть титановый штифт. Это чуть ли не общий наркоз. Я не смогу вести машину, и на два дня мне нельзя брать в руки оружие. А если и дальше придется принимать гидрокодон, то я вообще буду в отгуле все это время.

– Ты нам нужен, хоть он и старик. Ему семьдесят пять, но он способен победить троих молодых мужчин с ножами, и я не хочу звать никого другого, потому что это наше с тобой расследование. Я не знаю полицейских из Ивелина, не знаю, на что они способны. Раз дело об убийстве, возьмут и вышлют спецназ, а это будет глупо и унизительно. Ладно, здесь не наша юрисдикция, но мы можем привезти его для допроса – у нас есть ордер, и как только мы пересечем границу Парижа…

– Да знаю я.

– Пообещай мне, что, как бы сильно у тебя ни болело, ты будешь принимать таблетки не дольше двух дней после.

– Ладно.

– А тем временем давай по домам. Анфлер мог и подождать, но уж как есть. Иногда я жалею, что работаю не в банке.

* * *

Жара наконец-то спала, стало прохладнее на день-другой. Париж получил короткую передышку перед тем, как настоящий сирокко, продувавший город насквозь, вернется, но теперь августовская погода стояла в точности как в Дании, Швеции или Шотландии – высокое, яркое солнце, прохладный воздух и искрящийся, крапчатый свет. Свежескошенные лужайки были холодны на ощупь, вечерами свежело, и люди одевались, будто уже настала волнующая осенняя пора, неся облегчение. Париж пробудился. И Жюль вместе с ним. Его рассудок и память трудились сосредоточенно и вдохновенно. Он понимал, что иррационален, что влюбился в женщину, с которой провел всего пятнадцать минут. Он влюбился так же сильно, как это было с Элоди, но на этот раз все иначе, потому что такая любовь возможна, потому что Амина знала то же, что знает он, потому что порознь их жизни подошли к одной и той же точке. Он убеждал себя, что просто сошел с ума, что, наверное, она не могла полюбить его так же, как он полюбил ее. Этот урок он проходил уже много раз, пережив множество увлечений. И все-таки Жюль не мог перестать верить, что она тоже его любит.