Так берегись - читать онлайн книгу. Автор: Макс Фрай cтр.№ 6

Стоял как дурак в одном сапоге, невольно морщился от прикосновения холодного металла к босой пятке – говорю же, некоторые наваждения бывают сокрушительно достоверны – смеялся, подставляя лицо тёплому весеннему ветру, и хотел только одного: чтобы эта поездка длилась и длилась, чтобы так было всегда.

Не знаю, сколько я на самом деле так ехал. Судя по тому, что руки, которыми я очень крепко держался за поручень, не начали ныть, не особенно долго, физически я не слишком выносливый человек. С другой стороны, наваждение есть наваждение. Возможно, способность в нём задержаться зависит не от мышечной силы, а только от силы желания, тогда рукам не от чего уставать.

Я восхищённо разглядывал неторопливо проплывающие мимо знакомые пустыри и развалины центра – вот уж не думал, что однажды доведётся полюбоваться ими с такого необычного ракурса. Потом поезд, не замедляя хода, пересёк Хурон – не по дну, но и не по самой поверхности, рельсы оказались проложены примерно на глубине полутора метров, так что я насквозь промок от поднявшихся брызг, но пока мы мчались через сонное Левобережье, высох, сам того не заметив, слишком быстро, на мой теперешний взгляд, но тогда мне это показалось нормальным – перестать быть мокрым, как только река осталась позади. Мне в тот момент вообще всё казалось нормальным – и мгновенно высохшая одежда, и необыкновенная протяжённость Левобережья, которое всё не кончалось и не кончалось, и причудливые очертания высоких зданий, каких отродясь не было в этом тихом сонном районе, застроенном утопающими в садах домами столичных богачей, и множество разноцветных маленьких лун, озарявших алое, как в Уандуке небо, и невесть откуда возникшую на горизонте горную гряду с заснеженными вершинами, и сам факт, что я повис на подножке поезда, приснившегося неведомо кому.

Впрочем, с какой-то точки зрения, это и правда было нормально. Вполне обычное сновидение, а что я оказался в нём наяву – так мне ли всерьёз полагать чем-то незыблемым границы между явью и сном. Леди Анна, однажды заполнившая наш город разноцветными ветрами, бесконечно сменяющими друг друга закатами и восхитительными наводнениями своих сновидений, раз и навсегда выбила из меня эту дурь. За одно это я перед нею в вечном долгу.

Однако во всём надо знать меру, даже в доверии к происходящим с тобой чудесам. Собственно, в первую очередь в доверии к чудесам: когда ты не их создатель, а только зритель, одна из второстепенных фигур на чужом игровом поле, следует помнить, что соблюдение твоих интересов не является непременным условием всякого чуда. Я имею в виду, в подавляющем большинстве случаев события будут развиваться, руководствуясь собственной внутренней логикой, а не твоими предпочтениями. Хотя это они, конечно, зря.

Я почему-то ждал, что поезд поведёт себя, как маршрутный трамвай: совершит положенный круг и, в конце концов, доставит меня обратно – туда, где я на него запрыгнул. После чего можно будет поблагодарить неизвестного сновидца за доставленное удовольствие и пойти домой. Но не тут-то было. Поезд есть поезд, его дело не кружить по городским окраинам, а мчаться вдаль. В такую невероятную даль, что звёздное небо осталось где-то внизу, под ногами, вернее, под колёсами паровоза, а над головой плещутся тёмные воды и носятся стаи призрачно-серых рыб, и звучит музыка, совсем простая танцевальная мелодия, фокстрот, или что-то вроде того, но об её звуки можно пораниться, как об осколки стекла, если не отвернуться, не спрятать лицо в прохладном пламени рук, недолго осталось терпеть, мы уже исчезаем – острая музыка, мои ледяные горящие руки, звёздное небо, серые рыбы, этот немыслимый поезд и всё, вообще всё.

Счастье, что исчезать мне совсем не нравится. Настолько не нравится, что иногда бывает трудно уснуть. Сейчас, хвала магистрам, такое случается редко, только когда я на взводе, а рядом, как назло, ни одного милосердного колдуна с запасом усыпляющих заклинаний, зато в юности это было серьёзной проблемой – как бы сильно я ни устал, всегда подолгу лежал в постели, ворочался с боку на бок, не закрывая глаз, почти бессознательно предпринимая усилие не исчезнуть, остаться, где есть, не утратить себя, не спать, не спать.

Никогда не знаешь, какой из твоих заскоков однажды окажется спасительным навыком, так что, наверное, лучше иметь их побольше, про запас. Вот и сейчас, почувствовав, что наваждение рассеивается – предположим, неизвестный сновидец неудачно перевернулся на другой бок и вот-вот проснётся от боли в неловко подвёрнутой руке, – я очнулся, мгновенно оценил ситуацию, собрался, сконцентрировался, приготовился открыть глаза в центре Ехо, неподалёку от разрушенных стен резиденции Ордена Дырявой Чаши и как ни в чём не бывало продолжить прогулку, но в самый последний момент передумал. Мне стало так жаль прекрасного поезда, его пассажиров с бокалами и газетами, весёлых паровозных гудков – как же это он возьмёт и бесследно исчезнет, не хочу, не позволю, не могу допустить! – что я покрепче вцепился в поручень и взял управление в свои руки: мысленно приказал поезду продолжать быть, паровозу гудеть, а шпалам и рельсам лежать там, где я их впервые увидел, среди синих и серебристых весенних трав одного из множества пустырей столицы Соединённого Королевства. Ага, есть, спасибо! Отлично, дорогой поезд, оставайся с нами, будь всегда. А теперь самое время замедлить ход, чтобы я не расшибся, когда буду прыгать, тише, ещё тише, пожалуйста; ладно, чёрт с тобой, не хочешь, не тормози, спрыгну и так.

Я довольно легко отделался. Когда спрыгиваешь с подножки стремительно мчащегося поезда, не имея необходимых спортивных навыков, зато твёрдо рассчитывая на магию, которая на этот раз почему-то не сработала, одно разбитое колено и две ободранные ладони – совсем неплохой результат. Впрочем, в первый момент я не заметил ни царапин, ни ссадин. Сидел в траве, смотрел вслед стремительно удаляющемуся последнему вагону, думал: интересно, а теперь, без меня, он всё-таки исчезнет? Или выполнит мою просьбу, останется здесь навсегда? Было бы здорово разжиться поездом-призраком, таких развлечений у нас до сих пор не водилось. Толку от него никакого, одна бескорыстная радость, примерно как от стихов на небе; с другой стороны, когда есть радость, зачем ещё какой-то дополнительный толк?

От лирических размышлений меня отвлекла саднящая боль в ладонях; попытавшись встать, я обнаружил, что и с коленом не всё в порядке. Попытался ликвидировать боль, но не преуспел. Меня это не особо встревожило: знахарские умения я приобрёл совсем недавно, и ещё не отвык от естественных для всякого новичка неудач. Подумал: ладно, значит, придётся вернуться домой Тёмным Путём, не хромать же через весь город. Но ни с первой, ни со второй, ни даже с третьей попытки домой так и не попал. Остался стоять, где стоял, и вот тогда, конечно, – нет, даже не испугался. Просто оцепенел от полной невозможности происходящего. Только рыба, внезапно разучившаяся плавать, могла бы меня понять.

У нас принято считать, что нет ничего ужасней, чем утратить магические способности; лучше уж умереть молодым, зато на пике могущества, чем прозябать долгие годы беспомощной никчемностью – в этом убеждены практически все. И больше всего на свете боятся, что их однажды настигнет так называемый «Бич магов», своего рода болезнь, внезапно, без каких бы то ни было внешних причин лишающая чудесной колдовской силы; лекарства от этой напасти не существует, можно только ждать и надеяться, что способность колдовать однажды вернётся, как исчезла, сама. Обычно рано или поздно так и случается, но гарантий нет; по крайней мере, мне рассказывали о нескольких стариках, которые до сих пор не дождались возвращения магической силы. Такая горькая им почему-то досталась судьба.