Полесская Мавка - читать онлайн книгу. Автор: Василий Костовинский cтр.№ 12

– Ну, ты меня просто удивляешь, Стёпа! – вознегодовал я. – Из слов твоей бабушки предельно ясно, что Ядвига ждет своего суженного! Так почему же ты сразу после разрыва с Любашей не отправился к своей лесной Мавке?!

– А меня ли она ждёт?! – выпалил вдруг Степан, и я увидал, как его огромные голубые глаза наполняет обильная, горючая влага. – Ты же сам говорил, что я её обманул! А может у Ядвиги теперь совершенно иной суженый: более честный, более правдивый и более добропорядочный! К тому же бабушка сказала, что это очень талантливый человек. А ты ведь сам совсем недавно назвал меня кладбищем зарытых талантов и нереализованных способностей! Ну, зачем я, такой хронический неудачник, нужен моей бывшей невесте?!

– Так раскопай же свои таланты, реализуй способности и станешь именно тем человеком, которого и ждёт Мавка! – чуть ли не взвыл я. – А не кажется ли тебе, Стёпа, что «случайно» подслушанная тобой беседа между матерью и бабушкой предназначалась именно для твоих ушей?!

– Да оставь ты меня в покое, Василий! – раздраженно отреагировал гигант на истошный вопль моей растревоженной души. – Не грузи меня неразрешимыми проблемами. У меня и так черепушка раскалывается от нестерпимой головной боли. Сейчас я хочу только одного – спать. Мне надо хоть немного передохнуть, а там уже видно будет.

И Степан безвольно обмяк на широкой садовой скамейке, и устало закрыл свои подернутые поволокой очи. Мне ничего не оставалось, как попытаться успокоиться и расслабиться рядышком с моим одарённым, но бестолковым приятелем.

Сутки, проведённые на ногах, и суматошная бессонная ночь, в конце концов, дали о себе знать. Отяжелевшие свинцовые веки против воли моей начали неторопливо смыкаться, закрывая веером тёмных ресниц мой утомленный и затуманенный взор.

Расплывчатые, путаные мысли хаотично кружили в моём сознании, неудержимо затягивая его в призрачную бездну небытия и забвения. Краешком уха, где-то вдали, я смутно улавливал тяжёлое равномерное сопение Степана и, вдруг, почувствовал, как его голова мягко прислонилась к моему расслабленному и осунувшемуся плечу. Гигант что-то глухо бубнил, засыпая на моём одеревеневшем плече, но я ни слова не мог разобрать из его тихого бессвязного бормотания.

Жуткая, засасывающая в хладную нирвану полудрёма слащаво манила меня в неведомый край призраков и теней, подальше от тяжких мирских забот и назойливой людской суеты. Казалось ещё немного, ещё чуть-чуть и я окончательно угожу в нежнейшие, пьянящие, но чрезвычайно цепкие объятья Морфея. Но что-то странное не давало моему рассудку окончательно погрузиться в бездонный океан старца Гипноса. И разум неустанно всплывал поплавком на поверхность всё ещё не угасшей в изнеможении осознанности. И, похоже, этим назойливым будильником был приглушенный и заунывный голос Степана, раз за разом вторивший какие-то странные неразборчивые словеса.

С превеликим трудом я собрал все остатки моей силы воли, встрепенулся всем телом и напряг притуплённый усталостью слух. И тут я явственно осознал, что с уст гиганта слетало заветное имя, не дающее ему ни забытья, ни успокоения даже в самом глубоком и целительном сне:

– Ядвига… Ядвига… Ядвига…

Мало-помалу зудящий голос моего товарища по ночлегу умолк, и я, наконец-то, обрёл такое долгожданное умиротворение и спокойствие. Ну уж теперь-то мне непременно удастся расслабиться и всласть отдохнуть, отбросив тревоги, смятенье и мрачные мысли.

Однако совершенно нежданно моего измученного слуха коснулись какие-то странные, невеселые и тоскливые звуки. И они словно бы потакали нахлынувшим на меня слабосилию, лености и безволию.

– Успокойтесь, расслабьтесь и отдохните от изматывающих душу трудов, забот и печалей, – донёсся до меня далёкий, ласковый, но болезненно грустный девический голос.

Но воспринял я этот чарующий голос вовсе не слухом. Он как будто бы сам собой возник где-то там – в глубине моего истомленного мозга:

– Покой. Сладкий покой. Блаженный покой. Вечный покой.

И от этого приторного, медового голоса на душе почему-то стало невыносимо морозно, горестно и печально.

– Туп, туп, туп, туп…

Звук тяжёлых, равномерных, неторопливых шагов насилу пробился в моё помутнённое сознание сквозь одолевшую меня липкую полудрему.

– Безусловно, кто-то идёт, – титанически напрягая мозг, попытался я собрать воедино мои разбредшие в разные стороны мысли. – Если это охрана парка, то сейчас мы получим целую кучу досадных проблем и совершенно не нужных нам юридических неприятностей. Святой Бессмертный! А может это вовсе и не сторож, а сама Костлявая Смерть! Грозно надвигается со своей острой, разящей косой, чтобы вырвать из тел наши грешные и мятежные души!

Ледяные щупальца неописуемого, животного ужаса стянули и обездвижили моё продрогшее от холода тело. Мне нестерпимо захотелось вскочить на ноги и закричать на всю сокрытую тенью деревьев округу:

– Сгинь! Испарись! Изыди, нечистая!

Но оцепеневшие от страха и окоченевшие от хлада мышцы абсолютно не желали слушаться своего законного хозяина. Казалось, смертельная тяжесть придавила моё разбитое тело к злополучной скамейке и абсолютно не собиралась выпускать из своих безжалостных, хватких объятий. Чудовищным, нечеловеческим усилием воли я заставил распахнуться мои слипшиеся от сонливости веки. Мне с величайшим трудом удалось сбросить с плеча придавившую его голову Степана. И, рыча от неимоверной натуги, я поднялся на мои дрожащие от напряжения ноги.

– Туп, туп, туп, туп, – звук шагов неумолимо приближался со стороны парковой дорожки, плавно сворачивающей за кусты и деревья в нескольких метрах от нашей скамьи. Я весь напрягся, судорожно сжал окостеневшие ладони в кулаки и медленно поднял их на уровень моих онемевших от холода плеч. Затем я выставил вперёд левую ногу, чуть пригнулся и приготовился встретить приближающуюся из-за поворота неведомую и незримую мне опасность.

Из-за изгиба аллеи, покачиваясь на ходу и размеренно топая могучими ногами, появился…

Нет-нет! Не Ангел Смерти. Не владыка Подземного Царства Аид. Не Костлявая Смерть с окровавленной косой. Не бессердечный и бесчувственный бог смерти Танат. И даже не суровый Смотритель нового городского парка, беспощадный и непреклонный к нарушителям общественного порядка и спокойствия… Увидев кого-либо из них, я удивился бы не до такой высокой степени, а неизмеримо менее. То, что довелось мне узреть в тот роковой момент, ошеломило меня до полного одурения.

Из-за поворота аллеи медленно, тяжело печатая каждый свой шаг, появился громаднейший Дед Мороз. На могучей спине он тащил необъятный мешок из плотной фиолетовой ткани с вышитыми на ней мерцающими золотистыми звёздами.

Да-да! Ни Санта Клаус, ни Пай Натал, ни Пэр Ноэль, ни Дедушка Юлтомтеннен, а самый что ни на есть настоящий Дед Мороз. В красной шапке, расшитой серебряными нитями и отороченной белым мехом, в длинном красном тулупе с роскошным песцовым воротником. Могучий старик, как и полагается, был подпоясан широким расшитым, узорчатым кушаком. Длинная, лопатистая бородища спадала почти что до самого его пояса, а округлые щёки горели естественным и здоровым румянцем. Дед Мороз неторопливо приближался к нашей скамейке, меланхолично напевая на ходу детскую песенку о маленькой ёлочке. Правой рукой он придерживал за горловину мешок, лежащий не его широкой спине, а левой при каждом втором шаге опирался на довольно внушительный деревянный резной посох.