Офелия - читать онлайн книгу. Автор: Анна Семироль cтр.№ 31

– Хорошая девочка, умница! Просто будь на месте, пока играет музыка. Слушайся, детка, – и никто не будет делать больно. Ты прекрасная ученица, заслужила рыбку. Вот так, молодец. Спокойно, спокойно.

Она обернулась к Палмерам и Йонасу, улыбнулась:

– Очень понятливая особь! Всего раз свистнула – и она угомонилась. С некоторыми бьешься-бьешься, их уже корежить начинает, но все равно не стоят на месте. Вам повезло, мистер Палмер. Она очень юная и умная. И хороша невероятно. Бирмингем будет вашим!

Офелия шевельнулась, попыталась уйти под воду, но рывок цепочки вернул ее в прежнее положение.

– Стоим, деточка, стоим, – тоном школьной учительницы заговорила миссис Донован. – Как только музыка смолкнет – ты свободна. Не надо делать такое лицо. Ты не задыхаешься, неправда. Тут все знают, что русалки могут до сорока минут проводить на суше. Я же требую с тебя меньше пяти. Слушай музыку. Привыкай подчиняться.

– Миссис Донован, повороты вправо-влево мы с ней пока не отработали, – произнес Леонард Палмер. – Только движения в нужную сторону. Я произносил «влево», «вправо», «назад», «вперед» – и бросал ей рыбу, если она плыла туда, куда я требовал.

– Уже хорошо, – кивнула тренерша. – Остальному я ее научу. Увидите: танцевать она у вас будет уже через месяц! А выставлять можно будет недели через две. С юных особей не требуют шоу. Лишь бы позволила на себя посмотреть, оставаясь неподвижной.

Питер слушал все это, едва не плача. Офелия покачивалась вверх-вниз в воде по плечи, взгляд ее был пуст и печален. Уши-плавнички не стояли торчком, а поникли почти параллельно глади воды. «Ей больно? – гадал мальчишка, всматриваясь в прекрасное бледное лицо русалочки. – Или просто плохо от того, что ее заставили слушаться? Зачем это? Зачем танцевать? Я же помню русалок на выставке. Они выглядели счастливыми, улыбались. И плавали красиво под музыку безо всяких цепей и шокеров…»

– Отпустите ее, – попросил он, стараясь, чтобы голос не дрожал, как у испуганного малыша. – Пожалуйста, позвольте ей уйти.

Взрослые молчали, игнорируя просьбы мальчишки, отец смотрел словно сквозь сына и курил, курил. От веселого, легкого вальса Питера мутило: настолько чарующая мелодия шла вразрез с пустотой и покорностью в глазах Офелии. Она даже не пыталась уплыть. Покачивалась равнодушным поплавком на воде, а вместе с ней и Питер словно прирос к месту. Стоял и слушал вальс, который с каждым аккордом становился ему все ненавистнее.

Когда музыка смолкла, миссис Донован улыбнулась, назвала русалку «милой девочкой» и убрала петлю с ее шеи. Мистер Палмер бросил Офелии рыбу и спросил тренершу:

– Может, цепочку лучше выбрать потоньше? Эта смотрится на ней слишком грубо.

– «Потоньше», как вы просите, просто перережет ей горло, если вдруг ваша русалка выйдет из-под контроля и начнет метаться, как пять минут назад, – пояснила дама. – Когда она начнет слушаться идеально, мы заменим цепь на бархатную ленту для выставок. Волосы ей уложим, ноготки подкрасим. Будет просто суперзвезда, гроза конкурентов!

Питер смотрел на кусочек рыбы, покачивающийся на воде перед «суперзвездой», и никак не мог понять, почему Офелия не уплывает. Все закончилось же, она свободна…

– Миссис Донован, с ней все в порядке? – озвучил мысли мальчишки отец. – Она выглядит какой-то замороженной.

– Это пройдет. Оставьте ее на часок. Как только почувствует переизбыток кислорода, она придет в себя. На сегодня все, до встречи через три дня. Не забывайте отрабатывать с ней направление движения.

Тренерша улыбнулась, подошла к краю дорожки у пруда, склонилась над водой и потрепала Офелию по голове.

– Дивная малышка, мистер Палмер! Уже присмотрели ей пару? Детки от нее должны получиться волшебные.

Питер первый раз увидел, чтобы отец так растерялся. Даже уронил недокуренную сигарету.

– Э-э-э… Миссис Донован, она же совсем юная!

– Поверьте: эти особи очень быстро созревают. Видите, ушки розовые? Чем ярче их окраска, тем ближе фертильный период у вашей русалки. Так что ищите жениха. У французов есть хороший опыт скрещивания речной и морской русалки, но через искусственное осеменение. Пойду собираться. Ваш шофер отвезет меня, верно?

Она кокетливо повела плечами и зашагала к дому. Отец бросил на Питера растерянный взгляд, подхватил граммофон и поспешил за Вайноной Донован. И как только шаги взрослых затихли в отдалении, с Питера словно спало оцепенение. Он оглянулся в поисках Йонаса, но друга рядом не было. Мальчишка решил, что обижаться на Йона за то, что он ушел и не захотел побыть рядом с ним и поддержать Офелию, глупо.

«Она и так как-то странно на него отреагировала, – подумал Питер, присаживаясь на корточки у ограждения. – Я бы тоже не остался, зная, что кому-то в компании не нравлюсь. И уж тем более ушел бы, если понял, что намечается гадость».

– Но я остался, – горько сказал он, обращаясь к Офелии. – Прости меня, я ничем тебе не помог. Думал, что с тобой поиграют. Думал, будет просто музыка. А сам даже не смог за тебя заступиться.

Ему показалось, что русалка вздохнула, но он помнил из прочитанной книги, что водяные оттудыши не вздыхают, да и дышат, оказываясь не в воде, редко и поверхностно, почти незаметно для глаз. Питер сел по-турецки, поморщился от боли в отбитом крестце.

– Я посижу с тобой. Хочу увидеть, как ты нырнешь, превратишься в белый подводный цветок и растворишься в глубине. Это так красиво. – Он помолчал, наблюдая за медленным перемещением полупрозрачных белых лент в воде, и признался: – Знаешь, я хотел бы прямо сейчас стать взрослым. И кем-нибудь, чье слово – закон. Чтобы сказать – и все послушались. Я бы приказал отвезти тебя домой. И поехал бы с тобой сам. Пусть там война. Я не испугался бы. Я нашел бы твою реку и вернул тебя туда, где пасутся водяные кони.

Офелия закрыла глаза и легла на воду лицом к небу. И медленно-медленно погрузилась в глубину. Питер еще долго сидел у края, вглядываясь туда, где она исчезла. Как будто утонула и унесла с собой что-то очень тонкое и важное, чему нет имени и – самое горькое – возврата.

В четверг Питер едва не забыл про кафе.

После первого занятия Офелии с тренером им овладела непонятная гнетущая тоска, чувство собственной беспомощности. Он слонялся по дому, бездумно жевал булочки, который таскал из кухни всякий раз, когда проходил мимо. Не хотелось ни рисовать, ни читать, ни слушать радио. Йонас не приходил уже два дня, и Питеру казалось, что он чем-то очень сильно обидел своего лучшего друга. А сесть на велосипед и съездить в деревню мальчишке было отчего-то страшно. Ему казалось, что, если он приедет, его встретит какая-нибудь плохая новость. Ему даже ночью приснился дом тетки Йона, весь в колышущихся тенетах плотной серой не то пыли, не то паутины. И в глубине что-то ворочалось, скрипя досками пола. После этого сна Питер панически боялся приехать и понять, что это ему не снилось.