Золотые крыланы и розовые голуби - читать онлайн книгу. Автор: Джеральд Даррелл cтр.№ 18

Обливаясь потом, он во избежание новых инцидентов прижал анкеты грузными локтями и взял паспорт Энн. Старательно переписал место и дату рождения, возраст и профессию. Задача была несложная, и он вернул паспорт хозяйке с широкой белозубой торжествующей улыбкой человека, полностью контролирующего положение. Увы, торжество его было преждевременным: в приливе энтузиазма он наклонился вперед за моим паспортом, и новый порыв коварного ветра раскидал его бланки по всему помещению, словно конфетти. Несколько минут ушло на то, чтобы собрать их; при этом на анкете Энн отпечатался аккуратный след от башмака полицейского, который остановил ногой скользившую мимо него бумагу.

Мы водворили представителя иммиграционных властей на его престол за конторкой, и он с благодарностью принял предложение Энн, которая вызвалась придерживать бланки, стоя за его спиной, чтобы он мог всецело сосредоточиться на их заполнении. Освободившись от части бумажного бремени, он получил возможность вложить всю душу в дела иммиграционные. Взял мой паспорт, перелистал его шоколадными пальцами, словно шулер карточную колоду, и устремил на меня взгляд острый и проницательный, как ему представлялось, а на самом деле, скорее, плутовской.

— Откуда вы прибыли? — последовал вопрос.

Поскольку Родригес уже две недели не просыхал, и за все это время наш самолет был первым, прилетевшим с Маврикия, и никаких других самолетов на аэродроме не было, я слегка опешил. Задайте мне такой вопрос, — скажем, в Лондонском аэропорту, где каждый час садится сотня самолетов, еще куда ни шло, но на Родригесе, где в лучшем случае прибывало четыре машины в неделю, он отдавал Алисиным Зазеркальем. Подавив желание сказать, что я только что добрался вплавь до берега, я ответил, что прибыл с Маврикия. Чиновник поразмыслил над словами «писатель/зоолог» в графе «Занятие» в моем паспорте, явно заподозрив, что за ними кроется что-то опасное, вроде ЦРУ или английской контрразведки, затем старательно («зоолог» дался ему не сразу) вписал их в бланк. Проштемпелевал паспорт и с чарующей улыбкой вернул его мне, после чего я уступил место Джону. Тем временем Энн воевала с бланками, поскольку ветер заметно прибавил в силе. На помощь ей пришел тот самый полицейский, который снабдил ее анкету отпечатком своего каблука. Он явно полагал, что полиции не след отставать от иммиграционных властей в преданности долгу.

А чиновник уже допытывался у Джона, откуда он прибыл, держа в руках его паспорт.

— Из Йоркшира, Англия, — простодушно сознался Джон прежде, чем я успел его остановить.

— Нет-нет, — возразил чиновник, озадаченный таким потоком информации. — Мне надо знать, откуда вы теперь?

— О, — сообразил Джон. — С Маврикия.

Чиновник тщательно записал ответ. Раскрыл паспорт и добросовестно скопировал данные о появлении Джона на свет. Потом перевел взгляд на графу «Занятие» и увидел непонятное, ужасное слово «герпетолог». Глаза его зажмурились, и все лицо тревожно сморщилось. Казалось, перед нами человек, уже не первый год с криком пробуждающийся каждую ночь от страшного сна, в котором начальство требует от него не только объяснить, что значит «герпетолог», но и произнести это слово по слогам. И вот ночной кошмар стал явью. Он облизнул пересохшие губы, открыл глаза и нервно взглянул на жуткое сочетание букв, надеясь, что оно исчезло. Непонятное и непроизносимое слово в ответ безжалостно смотрело на него. Чиновник сделал доблестную попытку.

— Герпа… э… герпер… — произнес он и обратил молящий взгляд на полицейского.

Полицейский наклонился над плечом коллеги с довольным видом человека, которому решить кроссворд в «Таймсе» — раз плюнуть, но тут глаза его наткнулись на «герпетолога», и он слегка оторопел.

— Герп… герп… — уныло и бестолково забормотал он.

— Герпа… герпер… — повторял чиновник.

— Герп… герп… герп… — бубнил полицейский. Это было похоже на одну из наименее известных и наиболее невразумительных немецких опер.

— Герпетолог, — буркнул я.

— Ну конечно же, — глубокомысленно изрек чиновник.

— А что это такое? — Полицейский явно уступал ему в сообразительности.

— Так называют человека, который изучает змей, — объяснил я.

Полицейский смотрел, не отрываясь, на мудреное слово.

— Вы прибыли сюда изучать змей? — спросил он наконец с видом человека, ублажающего психопата.

— У нас здесь нет змей, — властно произнес его коллега; было очевидно, что уж он-то сделает все, чтобы ни одна змея не могла проникнуть сквозь рогатки иммиграционного контроля.

— Да нет же, мы прибыли ловить летучих мышей, — неосторожно сказал я.

Они недоверчиво воззрились на меня.

— Летучих мышей? — переспросил полицейский.

— Летучие мыши — никак не змеи, — возвестил чиновник с пафосом Чарлза Дарвина, одаряющего мир плодами своих многолетних изысканий.

— Конечно, конечно, — согласился я. — Мы прибыли сюда ловить летучих мышей по приглашению Высокого комиссара, мистера Хэзелтайна.

Я в глаза не видел мистера Хэзелтайна, однако был уверен, что он простит мне этот невинный обман. Услышав фамилию Высокого комиссара, полицейский и чиновник дружно стали навытяжку.

— Вы знакомы с мистером Хэзелтайном? — спросил чиновник.

— Он пригласил нас, — ответил я.

Представитель иммиграционных властей умел признавать свое поражение. Тщательно выведя слово «герпетолог», он проштемпелевал паспорт Джона и с нескрываемым облегчением улыбнулся нам. Мы обменялись рукопожатиями с ним и с любезным полицейским и услышали пожелание успехов на Родригесе. Я спрашивал себя: зачем понадобилось навязывать простым, прямодушным и счастливым островитянам бюрократию, столь неуместную и столь никчемную в этом уголке земли.

Мы разместились в гостиничном джипе, и он повез нас по змеистой дороге среди ландшафта, отмеченного эрозией и сушью. Кое-где на обочинах росла зелень; вокруг лачуг из рифленого железа сгрудились серые деревья и кусты. Водитель заверил нас, что остров стал совсем зеленым после дождей. Глядя на опаленный немилосердным солнцем пыльный, засушливый крап, я пытался представить себе, как он выглядел раньше.

Наконец джип въехал на главную улицу Порт-Матурина, который служит столицей Родригеса. Улицу окаймляло беспорядочное скопище жилых и торговых строений из дерева и железа, но толпы занятых покупками ярко одетых горожан делали ее похожей на цветочную клумбу. Сразу за портом джип остановился у пригорка, на котором примостилась гостиница — низенькая постройка с широкой крышей, круто нависающей над просторной и тенистой круговой верандой с широким крыльцом и коваными железными перилами, выкрашенными в белый цвет. На веранде были расставлены столы и плетеные кресла. С пригорка открывался вид на весь Порт-Матурин и на риф километрах в пяти от берега. В целом это напоминало сильно увеличенные декорации для какого-нибудь фильма по рассказам Сомерсета Моэма. Сходство усугублялось поднимающейся по откосу крутой дорожкой в обрамлении гибискуса с большими, словно вырезанными из бумаги, оранжевыми и ярко-красными цветками и стадом не слишком чистых, зато чрезвычайно общительных и приветливых свиней, устроивших сходку под гостиницей и вокруг нее.