Золотые крыланы и розовые голуби - читать онлайн книгу. Автор: Джеральд Даррелл cтр.№ 17

Забрав свой плод джак, запах которого стал уже почти смертоносным, мы покатили обратно в гостиницу. Ее персонал только-только успел изгнать из наших спален въедливый аромат, так что нас приняли без особого восторга. На другой день, заменив гниющие фрукты свежими, мы снова явились на аэродром. Почему-то наш багаж решили взвесить повторно; деньги — тоже. У нас обнаружили излишний вес. Я позволил себе усомниться в математических способностях маврикийцев, однако всякий, кто хоть однажды пытался спорить со служащими аэрофлота, знает, что это бесполезный труд. Выбросив практически все, кроме ловчих сетей и одежды, что была на нас, мы сели и опять налегли на драгоценные фрукты. Тот факт, что теперь излишний вес перекочевал в наши желудки, явно не смущал чиновников аэропорта. Меня так и подмывало заодно избавиться от плода джак, но я сознавал, что его миазмы могут приманить крыланов в наши тенета (если раньше того они не отравят либо нас, либо всех рукокрылых в округе). Только мы управились с очередной кучей бананов, как объявили, что вылет опять переносится.

— Если наше путешествие на Родригес и дальше будет продолжаться в том же духе, мне грозит серьезное расстройство желудка, — заключил я, когда мы возвратились в гостиницу, где нас встретили страдальческие лица.

Я и впрямь был обеспокоен: еще одна заминка, и придется вообще отменить всю затею с крыланами. Приближалась дата нашего вылета в Европу.

На другой день, заменив все перезрелые бананы и манго и в сотый раз пожалев о том, что у нас нет герметичного ящика для плода джак, мы опять направились в аэропорт. Снова нас и деньги тщательно взвесили, но на сей раз, к нашему удивлению, нам не пришлось пожирать половину багажа. И вот мы уже сидим в кабине крохотного самолетика в разношерстной компании пассажиров, которые не без тревоги и скорби восприняли появление в тесной клетушке плода джак. Вооруженная охрана удалилась, самолет покатил по дорожке, взлетел над ярко-зеленым лоскутным одеялом из сахарного тростника, вознесся в гиацинтово-синее небо, оставил позади риф и пошел над густой искристой синью Индийского океана.

Родригес лежит почти в 600 километрах к востоку от Маврикия; длина острова — около восемнадцати, наибольшая ширина — около девяти километров. У него интересная история и еще более интересная фауна, включавшая удивительную эндемичную птицу пустынник, которая вымерла вскоре после дронта; причиной ее гибели было уничтожение среды и жестокая охота. А еще на Родригесе в огромном количестве водилась гигантская черепаха. В своей увлекательной книге об этом острове Альфред Норс-Кумбс останавливается на использовании черепах:

«Гигантские черепахи достигают зрелости к тридцати-сорока годам и живут до двухсот-трехсот лет. Только уединенное местоположение островов, отсутствие человека и естественных врагов позволили им развестись в поистине сказочных количествах. В самом деле, по словам Лега, на Родригесе они были настолько многочисленны, „что порой можно наблюдать стада, насчитывающие до трех-четырех тысяч особей, и пройти по их спинам свыше ста шагов… не ступая на землю“.

В итоге ко времени прибытия на Иль-де-Франс Бертрана Франсуа де Лабурдоннэ с Родригеса уже были вывезены тысячи черепах для Иль-де-Бурбона, Иль-де-Франса и кораблей Компании. Последние занимались беспардонным грабежом, часто брали куда больше черепах, чем требовалось для удовлетворения нужд команды и пассажиров. Некоторые капитаны сбывали излишек на Иль-де-Бурбоне, где, очевидно, спрос был больше и плата лучше, отказывая Иль-де-Франсу в просьбах выделить черепах даже для больных. Лабурдоннэ восклицает: «Вы не поверите, сэр, иные капитаны везут с Родригеса по семьсот-восемьсот черепах и отказываются выгружать их здесь для больных с других кораблей, предпочитая продать на Иль-де-Бурбоне или обменять там на цыплят!»

За время своего губернаторства Лабурдоннэ не вел строгого учета вывозимых с Родригеса черепах. Наверно, в год вывозилось не менее десяти тысяч. Один из его преемников — Дефорж-Буше, который прежде был губернатором Иль-де-Бурбона и в 1725 году пытался основать колонию на Родригесе, — более точен. Во время его губернаторства четыре небольших корабля доставляли черепах на Иль-де-Франс: «Миньон», «Уазо», «Волан» и «Пенелопа». Всякий раз привозились тысячи черепах, как показывает приводимая выдержка из его отчетов Компании:

14 декабря 1759 года — «Уазо» прибывает с Родригеса с грузом из 1035 сухопутных и 47 морских черепах. Всего было погружено 5000, но на путь до Иль-де-Франса ушло восемь дней, и за это время большая часть груза погибла.

15 мая 1760 года — «Уазо» привозит 6000 черепах. 29 сентября 1760 года — «Уазо» привозит 1600 сухопутных и 171 морскую черепаху. 12 мая 1761 года — «Волан» прибывает с грузом из 4000 черепах.

6 декабря 1761 года — «Уазо» привозит живыми 3800 черепах из первоначального количества 5000.

Военные моряки тоже запасались черепахами, когда оказывались в районе Родригеса. Так, 26 июля 1761 года два корабля погрузили 3000 черепах».

Через два с половиной летных часа мы увидели впереди извилистый беспокойный шлейф ослепительно белой пены, обозначающий риф Родригеса. Огромный коралловый бастион вокруг острова служит в то же время мощным основанием, на котором покоится Родригес. Местами просвет между рифом и островом достигает тридцати километров, и защищенные им тихие изумрудно-зеленые воды испещрены мелкими островками; тут и просто песчаные косы, и более обширные клочки суши, некогда служившие приютом гигантских черепах и огромной, ныне тоже вымершей, ящерицы.

Самолет заложил вираж, снизился и сел на крохотном красноземном аэродроме. С воздуха остров выглядел коричневатым и бесплодным, если не считать растительности в долинах и разбросанных тут и там пятачков пыльной зелени. Выйдя из самолета, мы тотчас окунулись в атмосферу волшебного очарования, какое испытываешь только на далеких солнечных островках. По красному латериту мы проследовали в миниатюрное здание аэропорта с радушной надписью на фасаде: «Добро пожаловать на Родригес». А внутри я с удивлением узрел возле открытого окна конторку с дощечкой «Иммиграционный контроль».

— Иммиграция? — обратился я к Джону. — Как это понимать? Они принимают в неделю всего-то один самолет с Реюньона и три с Маврикия.

— Не спрашивай меня, — ответил он. — Может быть, это нас не касается.

— Прошу приготовить паспорта для иммиграционного контроля, — развеял наши сомнения добродушный полицейский чин в щегольском зеленом мундире.

Хорошо, что мы случайно захватили паспорта; Родригес входит в государство Маврикий, и нам в голову не приходило, что они могут здесь понадобиться. В эту минуту появился и сам представитель иммиграционных властей, тучный шоколадный островитянин в красивой форме защитного цвета. Блестя от пота, он нес в руках кипу торчащих в разные стороны папок. Озабоченное и хмурое лицо придавало ему сходство с ищейкой, перенесшей нервное потрясение. Он занял место за конторкой, сбил папками дощечку «Иммиграционный контроль» и поправил ее, нервозно улыбаясь нам. Мы выстроились перед ним, послушно приготовив паспорта. Чиновник приветствовал нас легким поклоном, прокашлялся и важно распахнул папку с въездными анкетами, содержащими всевозможные нелепые вопросы, от даты вашего рождения до состояния ногтей на ногах вашей бабушки. Строгий образ блюстителя закона был несколько смазан, когда порыв горячего ветра из окна подхватил бланки и разбросал их по местному эквиваленту зала ожидания. Опустившись на четвереньки, мы собрали разлетевшиеся бумажки, и чиновник рассыпался в благодарностях.