Порог - читать онлайн книгу. Автор: Урсула Ле Гуин cтр.№ 199

А в ту первую зиму я никак не могла справиться с протекавшей крышей проклятой лачуги. Просмоленную парусину, которой я накрывала крышу, постоянно сдувало ветром, и, стоило пойти дождю, приходилось подставлять тазы и ведра. А дожди здесь бывают часто, ох как часто! Я и не знала, что такое затяжной дождь, пока сюда не приехала. Зимой, когда порой выглядывало солнышко, малыш Джонни все пытался поймать солнечный зайчик — не знал, что это такое. Но вот, бывало, идешь под деревьями, под темными старыми елями, где, казалось бы, вечно таится мрак, и вдруг делаешь шаг — и перед тобой сплошной свет! Ведь берег океана даже в дождь будто пронизан светом. И этот свет отражается от воды. Я не раз видела, как в дождь между тучами и морем движутся струи воды, похожие на высокие белые колонны прекрасного здания, и между ними пробиваются солнечные лучи. Я бы назвала это зрелище "Домом Славы".

В тот год лоси часто выходили прямо на пляж. А теперь почти совсем не приходят. Но иногда я все же вижу их — подальше от берега, в лесу; они пробираются через болото, что тянется вдоль ручья. А тогда они приходили на берег через дюны, словно стадо обыкновенных коров; такие высокие, с большими спокойными ясными глазами…

Ну что ж, старый Фрэнк, кажется, перешел на сторону Уилла, потому что Уилл — человек богатый. Теперь и Фрэнк говорит, что название особого значения не имеет и не все ли равно, как город будет называться. Но я сказала, нет, это имеет значение! Это место называлось когда-то именно так: Клэтсэнд! Это его ИМЯ! И нет на свете другого такого места, которое называлось бы Клэтсэнд! Тут они все засмеялись, и я, в общем, своего добилась. Впрочем, прошение о переименовании уже было послано. Я его еще во вторник отправила!

ЛИЛИ, 1924

Когда я буду выходить замуж, у меня будет четыре «подружки», одетых в розовые и белые платья. А себе я закажу платье из белых кружев с серебряной ниткой и еще фату, а "букет невесты" пусть мне сделают из бутонов розы, белых и нежно-розовых. И я куплю серебряные лайковые туфельки. А "букет невесты" брошу так, чтобы Дороти непременно смогла его поймать. Автомобиль будет белый, с открытым верхом, и после церемонии в церкви мы поедем в Портленд и проведем свой медовый месяц в отеле «Малтнома», в специальных апартаментах для новобрачных.

А может быть, я устрою себе бело-голубую свадьбу и своих «подружек» одену в голубые платья с пышными Рукавами и белыми поясами; и туфельки у них тоже будут белые. Своими «подружками» я выберу Марджори, Эдит, Джоан и Ваниту, а Дороти будет Почетной Подружкой Невесты и наденет серебряный пояс и серебряные лайковые туфельки. Мое свадебное платье будет из белых и серебристых кружев и с таким маленьким стоячим воротником, как на новом платье у Мэри Энн Бекберг. И еще я куплю себе серебряные лайковые туфельки с таким забавным, как бы подрезанным каблучком, а букет закажу из бутонов белых роз и каких-нибудь синих цветов, и попрошу перевязать его серебряной лентой, и сделать большой бант с длинными концами…

Мы, собственно, могли бы все поехать в Портленд на поезде и устроить свадьбу прямо там, в той каменной церкви с колокольней. Тогда в портлендских газетах напечатали бы объявление о том, что мисс Лили Херн из Клэтсэнда выходит замуж.

У матери Дороти сохранилась старинная кружевная накидка; ее уже сто лет передают из рук в руки и хранят в специальном сундучке, пересыпав камфорой и завернув в старую пожелтевшую бумагу. Дороти показывала мне ее. Я буду ее Почетной Подружкой, когда она будет выходить замуж. Мы обещали друг другу. Жаль, что у нас нет такой кружевной накидки! У бабушки никогда не было красивых вещей. Она вечно ходила в своих ужасных растоптанных башмаках и жила на задворках бакалейной лавки. А маме она оставила наш дом, потом тот дом, в котором сейчас живут Брауны, и еще участок земли на Бретон-Хэд, на краю обрыва, и этот участок теперь весь зарос лесом. Жаль, что она не купила вместо этого участка дом Норсмена! Мы бы тогда могли сейчас в нем жить. Я слышала, как мистер Хэмблтон говорил маме: "Вот это настоящий особняк, Джейн. Странно, что твоя мать его не купила. Купила какой-то недостроенный дом, с которым еще возни полно!" Вот если в доме Норсмена подправить крыльцо и все выкрасить в белый цвет, а внутри сделать сверкающие паркетные полы, то получится настоящий дворец; тогда можно было бы устроить мою свадьбу прямо там, и свадебный кортеж спускался бы по широким ступеням крыльца, и длинный кружевной шлейф моего платья несли бы забавная крошечная девочка-дюймовочка в розовом и крошечный мальчик в коротеньких синих штанишках; это мог бы быть, например, Эдвард. И оркестр заиграл бы "Вот невеста идет!", приветствуя меня, гордо спускающуюся по начищенным до блеска и расходящимся веером ступеням…

Я, конечно, могла бы поехать в Портленд, поступить там в школу для девочек и завести себе задушевную подружку, а когда соберусь выходить замуж, то сыграть свадьбу у нее, где-нибудь в фешенебельном районе Уэст-Хиллз, в особняке с паркетными полами и дорогими обоями в виде пейзажей. И, когда я буду спускаться по сверкающим ступеням лестницы, одетая в серебряные и белые кружева в окружении целой стайки прелестных дебютанток, а оркестр будет играть "Вот невеста идет!", и отец моей подруги, высокий, благородный, с сединой на висках, отодвинет моего жениха и возьмет меня под руку. А мои фрейлины подхватят шлейф из белых и серебряных кружев… Мисс Лили Херн из Клэтсэнда…

Нет, мисс Лили Фрэнсис Херн из Портленда выходит замуж! "Букет невесты" тогда был бы из флер-д'оранжа, его привезли бы морем из южной Калифорнии. Но я бы все равно бросила его только Дороти!

ДЖЕЙН, 1907

Вот для чего я появилась на свет.

Я ношу черную юбку, белую блузку, белый фартучек, а к волосам прикалываю белую шапочку. Волосы я кокетливо спускаю двумя локонами на щеки, а остальные взбиваю, подкалываю шпильками и высоко зачесываю.

Я принимаю заказы посетителей и улыбаюсь. Приношу им подносы с едой. Женщины одобрительно посматривают на меня: двигаюсь я ловко и быстро и всегда выгляжу очень аккуратной и опрятной. Мужчины же мною откровенно любуются. Оборачиваются, ищут взглядом.

Я видела, как дрожат их руки, когда я прохожу мимо — легкая, точно дуновение ветра, — и как краснеет у многих шея над целлулоидным воротничком. Спасибо, мисс. Я хожу туда-сюда через болтающиеся двери, отделяющие жаркую кухню, полную шума и криков, от прохладного зала ресторана, где слышится лишь негромкий шелест голосов. Я таскаю тяжеленные подносы, нагруженные тарелками с едой или тарелками с объедками, с обгрызенными костями, с непрожеванной и выплюнутой пищей, с пустыми и наполовину полными стаканами, покрытыми отпечатками жирных пальцев, Я ставлю на стол горячее в красивом блюде, изящно разложенное, ароматное, аппетитное. Я собираю со столов грязные тарелки, блюда, салатницы в потеках соуса.

Я ставлю на поднос большой графин из-под вина и легко уношу его. И вся я легкая, чистенькая, светлая, милая, и это я даю пищу голодным. Я оставляю порядок, чистоту и изобилие пищи всюду, куда прихожу.

Я всем нравлюсь, всех удовлетворяю. Но не ради этого хожу я между столиками, пролетаю, легкая как ветер, за креслами посетителей. Нет, не для этого родилась я на свет! А потому — что ОН стоит сейчас у стойки слева, склонив темную голову над меню, потом поднимает глаза и видит меня. Я была рождена для того, чтобы он мог меня увидеть! А он был рожден для того, чтобы его могла увидеть я! Он — для меня, а я — для него; лишь для этого пришли мы в этот мир, к свету солнца и звезд, к звукам моря, к земным просторам.