Лестница в небо - читать онлайн книгу. Автор: Джон Бойн cтр.№ 36

Конечно, тебе очень хотелось детей. С самого начала ты это ясно дал понять и от этого стал для меня крайне привлекателен. Я тоже хотела, правда, быть может, и не с таким накалом чувства. Видимо, я всегда считала, что однажды они у меня заведутся, поэтому весь вопрос просто в том, когда, а не если. Лишь начав понимать, что это вряд ли случится, я почувствовала себя так, будто меня облапошили. Выкидыши становились для меня все мучительнее, четыре жизни безжалостно выселены без предупреждения из моей, как ее назвала моя гинекологиня, негостеприимной матки.

– Тебя работа радует? – спросил меня ты, после того как нам принесли основные блюда, мы их сожрали и тарелки унесли вновь, а мы решили заказать еще бутылку вина.

– Немного нервничаю, – призналась я.

– Из-за чего?

– Из-за студентов. Что они могут счесть меня самозванкой.

– С чего вообще ты это взяла?

– Потому что у меня вышел всего один роман.

– Что на один больше, чем у них всех вместе взятых.

– Я знаю, но все равно. Мне важно, чтобы им не казалось, будто они тратят впустую свои время и деньги и если бы поступили всего на год-другой раньше, их бы учил кто-нибудь с бо́льшим опытом.

– Я уверен, они будут от тебя в восторге. В самом деле, ты же знаменитость, Идит.

– Едва ли, – пренебрежительно ответила я, хотя это было правдой: я действительно была немного знаменита, поскольку мой дебют стал неожиданным успехом и у критиков, и коммерчески. Его даже экранизировали на телевидении. Но я никогда раньше не преподавала на курсе творческого письма, да и не училась нигде писательскому мастерству и не была уверена, как к этой работе приступать. Заявление сюда я написала лишь потому, что после выхода “Страха” в свет уже минуло три года, и хотя я неплохо продвигалась со своей второй книгой, она складывалась не совсем так споро, как я надеялась. Думала, мне сумеет помочь какой-то срок работы в академических кругах, когда я буду писать каждый день, но не окажусь приклеенной к своему компьютеру с утра и до вечера. И ты очень положительно отнесся к этой мысли, не высказал совершено никаких возражений тому, что мы на год переедем из Лондона. Квартиру можем пока сдавать кому-нибудь, сказал ты. В Норидже аренда все равно дешевле, на этом мы, наверное, сумеем даже выиграть.

– Они бывают заносчивы, – продолжала я, возвращаясь к своим заботам о студентах. – Особенно мальчики.

– А вот это уже сексизм.

– Нет, это реализм. Мне всего тридцать один. Велика вероятность, что кое-кто окажется чуть ли не моим ровесником. Могут вести себя презрительно.

– Мне кажется, ты волнуешься из-за пустяков, – сказал ты, отмахиваясь от моих тревог. – В первый день тебе нужно войти туда уверенно, только и всего. Принять то, что ты достигла большего, нежели они, и что они пришли сюда учиться у тебя. На любую снисходительность наплюй.

– А может, ты возьмешь класс вместо меня? – спросила я с улыбкой, зная, не успели слова вылететь у меня изо рта, что говорить этого не следовало, потому что ты нахмурился, делая долгий глоток вина. Когда же ты вернул бокал на стол, на губах у тебя осталось слабое лиловое пятнышко, которое, сама не знаю отчего, навело меня на мысль о священнике, которого я знала в детстве, – губы у него были того же самого оттенка. Он, бывало, приходил ко мне в школу выступить о важности того, чтобы держать себя в чистоте для наших будущих мужей, а в особенности одержим был одной моей рыжей подругой – у нее, по его утверждениям, внутри таился дьявол.

– Меня они не захотят, – сказал ты. – Им подавай восходящие звезды, а не бывших.

– Им бы повезло, если б ты им достался.

Ты бросил на меня взгляд – такой, что говорил: “Будь добра, не покровительствуй мне”, и я тут же сменила тему. До Рождества оставалось еще три месяца, но мы обсудили, где проведем этот день, с твоей родней или с моей, и остановились на твоей. А потом поговорили о моей сестре Ребекке, у которой недавно завершился весьма неопрятный развод. Там были впутаны двое детей, мои племянники Дэмьен и Эдвард, и это лишь усложнило все дело, поскольку Ребекка вела себя отвратительно с их отцом Робертом: усложняла ему возможность видеться с мальчиками, а потом жаловалась, что он проводит с ними недостаточно времени. Мне-то всегда мой зять нравился, и непонятно, отчего он так долго не мог расстаться с моей сестрой, которая всю жизнь тиранила окружающих, включая меня, но мне пришлось встать на ее сторону. Однако по секрету я сообщила тебе, что накануне вечером мне звонил Роберт и спрашивал, не можем ли мы встретиться и поговорить.

– Поговорить о чем? – спросил ты.

– Толком не знаю, – ответила я. – Он сказал, что предпочел бы не обсуждать этого по телефону, и спросил, нельзя ли ему зайти к нам в квартиру на будущей неделе. Я ему ответила, что мы там больше не живем, что следующие восемь месяцев проведем в Норидже, и он немного помялся и сказал, что всегда может приехать, если у меня найдется свободное время после обеда.

– Надеюсь, ты ему отказала, – произнес ты.

– Ну, я не знала, что ему ответить, – сказала я. – Все это так неожиданно, а он просто молчал в трубку, ждал ответа.

– Поэтому ты согласилась?

– Наверное, да.

– Наверное?

– Ладно, согласилась.

– Ох ну ради бога же, Идит! Если Ребекка узнает, что ты с ним разговаривала, она появится здесь и разорется, а не успеем мы опомниться, как она и нам запретит видеться с мальчишками.

– С чего бы ей об этом узнавать? – спросила я.

– Потому что людям это всегда как-то удается. В семье невозможно хранить секреты. Как бы там ни было, он едва ли едет в Норидж только ради того, чтобы по-дружески поболтать с тобой, правда?

– Я не знаю, зачем он сюда едет, – возмутилась я. – Я же тебе сказала, по телефону он не стал вдаваться в подробности.

– Ну, от этого будут одни неприятности, как пить дать. Он захочет, чтоб ты вмешалась в слушания об опеке.

– Ох, да как же я могу-то?

– Конечно, не можешь! Но он тебя попросит. Захочет, чтобы ты выступила и рассказала обо всем, чем все эти годы занималась твоя сестра, о словесных оскорблениях, о том, как она его била…

– Боже мой, ты так считаешь? – спросила я, поскольку чуть больше года назад столкнулась с Робертом в супермаркете и увидела синяк у него под глазом; хотя он все отрицал, я знала, кто это сделал. Меня она тоже била в детстве – и даже когда мы были подростками. Свирепое необузданное насилие, что вырывалось из нее, подобно лаве из вулкана, когда б она ни считала, что наши родители предпочитают меня ей. Останавливалась она, лишь когда я давала ей сдачи. – Ну, я стану об этом волноваться, когда оно случится, – сказала я, пожимая плечами.

Мы вновь замолчали, и я попыталась собраться с духом и задать тебе вопрос, который беспокоил меня с тех самых пор, как я согласилась на должность в УВА ^[42].