Планировщики - читать онлайн книгу. Автор: Ким Онсу cтр.№ 22

– Но вы знаете, – в недоумении возражал библиотекарь, – я не видел ни одного чиновника, который читал бы здесь или брал книги домой.

– Вот поэтому, к сожалению, мы и живем в такой стране, – отвечал Рэсэн с улыбкой.

Однако косоглазая библиотекарша с первого дня работы и поныне ничем не интересовалась. Она не задала ни одного вопроса о библиотеке. Не спросила ни о том, где ее рабочее место, ни о том, что она должна делать. Казалось, в этом мире ее не интересует ничего, кроме вязания, вышивания крестиком и ухода за ногтями, что у нее вообще ни к чему нет ни капли любопытства, что она не испытывает никаких неудобств в жизни. Когда Енот давал ей указания, она слушала, устремив загадочный свой взгляд невесть куда, а после молча выполняла поручение.

Так, не задав ни единого вопроса, косоглазая библиотекарша трудилась в Собачьей библиотеке уже пять лет. В подчинении самодура Енота ей удалось продержаться дольше всех прочих. Девушка совсем не интересовалась ни тем, что собой представляет библиотека, пустующая в любое время года, ни тем, что это за грубые люди с таинственными лицами иногда заявляются сюда. По утрам она молча наводила порядок в библиотеке, следила за чистотой. По пятницам, вооружившись тряпкой, обходила все девятьсот стеллажей, протирала полки, смахивала пыль с книг. Если оставалось время, самозабвенно вязала или вышивала. Самое удивительное, что она и книги вполне умело классифицировала и содержала их в должном порядке, чтобы самый требовательный босс, а Енот был из таких, не мог ни к чему придраться. Рэсэн не переставал удивляться, как библиотекарша, не открывшая ни одной книги, может столь безупречно выполнять свою работу.

Несомненно, эта девушка была загадочнее всех библиотекарей, которых он до сих пор видел. Бывало, Рэсэн заводил с ней разговор о книге, которую читал, и она некоторое время слушала его, подперев щеку рукой, а затем без каких-либо эмоций говорила: “Похожих книг навалом на стеллаже C54. Посмотрите там”. Рэсэну, оказавшемуся в щекотливом положении, оставалось только брести к стеллажу C54.

Количество книг в Собачьей библиотеке всегда составляло около двухсот тысяч. Прежде Енот регулярно привозил новые и избавлялся от такого же количества старых изданий. Выбрасывать книги приходилось из-за того, что в библиотеке не хватало свободного пространства. На самом деле места было достаточно еще для нескольких десятков тысяч томов, и настоящая причина крылась в том, что Енот не хотел увеличивать число стеллажей, поскольку тогда пришлось бы менять схему их расположения, которую он долго и усердно разрабатывал. За последние двадцать лет схема размещения стеллажей ни разу не менялась. Енот придерживался старого метода классификации книг, установленного им самим, и для изданий с новыми темами, возникавшими с ходом времени, не создавал новых категорий. Поэтому книги, пусть даже новые, но не относившиеся к уже существующим установленным категориям, сразу заносились в перечень ненужных.

Когда приходило время избавляться от таких книг, Енот наклеивал на корешки изгоев черную метку. Это был своего рода суд, который Енот вершил над книгами, чья жизнь уже закончилась, и одновременно то была траурная церемония. Действо напоминало избавление от старых киллеров: когда их время уходило, Енот вносил имена в список подлежащих уничтожению и нанимал чистильщиков. И разумеется, продолжительность жизни книг устанавливалась исключительно на основании субъективного мнения Енота. Ни библиотекари, ни Рэсэн не понимали, почему та или иная книга приговаривалась к смерти.

Книги с черной меткой на корешке библиотекарь складывал в кучу во дворе, и Енот сжигал их воскресным днем, когда у библиотекаря был выходной. Книги можно было сдать в букинистические магазины или отдать сборщикам макулатуры, но Енот неизменно предавал их огню.

Рэсэну нравились приговоренные книги. Объяснить он не мог, но книги, отвергнутые Енотом, имели право на его, Рэсэна, любовь. А может, они нравились ему еще и потому, что обретали свободу и он мог считать их своими, в отличие от книг, стоящих на полках в Собачьей библиотеке, которые нельзя было брать домой. Утром в день воскресной казни Рэсэн отбирал из кучи во дворе понравившиеся ему издания. Выбрав, отходил от груды книг, и они, приговоренные Енотом и отвергнутые Рэсэном, хаотично громоздились посреди двора рядом с канистрой бензина и вызывали жалость – ожидающие смертной казни пленники, потерявшие последнюю надежду.

– Ведь книги необязательно сжигать. Почему бы их не сдать букинистам? – заступился однажды Рэсэн за приговоренных.

Енот ответил:

– Ты ведь знаешь, у каждой книги своя судьба. А от судьбы не уйдешь.

Получается, судьба книг, хранящихся в этой нелепой библиотеке, где их никто не читает (а в этом проклятом месте не читает даже библиотекарь), столь же скучна и печальна, как жизнь придворных наложниц, которые долгие годы провели в ожидании, когда правитель обратит на них внимание, но, так и не удостоившись его благосклонности, состарились девственницами и были изгнаны из королевского дворца.

По мнению Рэсэна, пока существует человечество, будут существовать и библиотеки, но не потому что они играют какую-то роль в жизни людей, а просто потому что есть стеллажи. Собачья библиотека держится вовсе не на книгах, а на стеллажах из дорогой сосны, произрастающей в местечке Чунян, – дерева, которое, как говорят, использовалось для строительства королевских дворцов в период государства Чосон. В громоздкие стеллажи знаменитый столяр колониальной эпохи вложил всю душу, поэтому даже через девяносто лет они стоят как ни в чем не бывало, нигде даже не покосившись, в то время как книги на их полках постоянно меняются. Одни сгорают в огне, на их месте появляются другие.

Косоглазая библиотекарша вязала уже полчаса. Каждый раз, когда Рэсэн зажигал новую сигарету, она поднимала голову и неприязненно кривилась. Рэсэн не обращал на нее внимания и продолжал курить. Все равно ведь не удастся вызвать у нее симпатию. Для нее Хан – привлекательный и галантный, а Рэсэн – не пойми кто.

– Когда пришел Хан? – спросил Рэсэн.

– В половине десятого, – ответила девушка, даже не подняв головы.

– А когда пришли вы?

– В восемь.

Надо же, как рано. Интересно, зачем приходить в восемь, если библиотека открывается в девять? Тем более здесь и заняться-то нечем, разве что пыль вытирать. Эту девушку не понять. Рэсэн еще раз взглянул на дверь кабинета Енота. По-прежнему закрыта. Если Хан пришел в полдесятого, то, получается, они разговаривают уже целый час. Раньше они не вели столь продолжительные беседы.

Встречаясь с теневыми главарями мафии или высокопоставленными чиновниками, Хан не забывал напомнить им, что Старый Енот ему почти что отец. Иногда он опускал “почти что” и ограничивался “отцом”.

Хан именовал Енота своим отцом, потому что гнусная история Собачьей библиотеки, насчитывающая уже девяносто лет, помогала ему, восходящей звезде киллерского бизнеса, изображать из себя наследника традиций Библиотеки – символа их профессии. Крестным отцам, недоверчивым и склонным к сомнениям, нравилось, как работает Енот, как скрупулезно относится он к заказам. Услышав в очередной раз, как Хан похваляется своей близостью со Старым Енотом, Рэсэн стал подумывать, а вдруг Хан и в самом деле сын Енота. Ведь такого монстра, как Хан, породить мог только другой монстр.