Дом Ротшильдов. Мировые банкиры, 1849–1999 - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 83

На самом деле Бисмарк действительно поручил своему генеральному консулу в Бухаресте разведать положение и, «если это возможно, терпеливо уговаривать власти». Однако он не хотел делать ничего больше без поддержки России, которая по-прежнему относила бывшие Дунайские княжества к сфере своего влияния. Учитывая, что многие румынские евреи бежали от еще худших условий на востоке, неудивительно, что министр иностранных дел России Горчаков наотрез отказался «считать преступлением меры, которые правительство Румынии приняло против тамошней национальной чумы в лице евреев», добавив: «Будь все евреи такими, как Ротшильды и Кремье, тогда ситуация была бы иной, но в нынешних условиях нельзя винить правительство, желающее оградить свой народ от таких кровопийц». По сообщениям самого Майера Карла, старший Гогенцоллерн «горько жалуется на австрийские газеты, которые постоянно нападают на его сына, и мне особенно жаль… что большинство этих газет находятся в руках евреев». В октябре 1869 г. Альфонс имел личную аудиенцию по данному вопросу у короля Румынии. Король показался ему «очень милым мальчиком, который, кажется, обладает и умом, и энергией». Он обещал Альфонсу «взять бедных евреев под свое покровительство»: «Но всегда происходит одно и то же: евреи считают себя иностранцами, они полны невежества и предрассудков, и им отказываются предоставить те права, которые только и могут ассимилировать их с другими гражданами и позволить им применить их ум на что-либо другое, чем на более или менее незаконные виды коммерции».

Им почти ничего не удалось добиться, хотя они повторяли свои попытки в 1872, 1877 и 1881 гг. Еще в 1900 г. домам Ротшильдов и Венгерскому кредитному банку пришлось отказаться от участия в румынской нефтяной операции, предложенной «Дисконто-гезельшафт», из-за того, что правительство в Бухаресте по-прежнему плохо относилось к евреям. Главным следствием тех событий стала готовность Ротшильдов восстановить отношения с Бисмарком, прерванные после событий 1866 г.

Скорость, с какой эти отношения были восстановлены, доказывает проницательность Майера Карла. Кроме того, можно вспомнить признание Бисмарка, что Ротшильды, несмотря на все их усилия помешать германской политике, еще могут быть ему полезными. Можно утверждать, что восстановление их дружеских отношений началось в феврале 1867 г., когда Майера Карла убедили — видимо, среди прочих и Бисмарк — баллотироваться в парламент нового Северогерманского союза, выборы в который должны были пройти в Берлине. Надо сказать, что Майер Карл с осторожностью следовал за своими английскими кузенами. «Он не согласится, — предполагал Натти. — По его словам, одна здешняя партия хочет убрать его с дороги, чтобы получить возможность вести все дела, а еще одна партия не обрадуется, если он поедет в Берлин, где сможет давать советы относительно германской валюты и многого другого, в чем интересы Пруссии противоположны интересам Франкфурта». Но, как писала Шарлотта: «Город Франкфурт и слышать не желает о другом представителе, его выберут, несмотря на все его возражения, и ему придется в конце концов уступить… кроме того, не похоже, чтобы германский парламент заседал большую часть года… Бисмарк и де Савиньи [Карл Фридрих, который участвовал в составлении конституции Северогерманского союза] написали ему, умоляя принять предложенную ему честь, уверяя, что его способности, знания и опыт весьма оценят в Берлине. Невозможно получить более лестных доказательств уважения и восхищения».

Для английских Ротшильдов почти единогласное избрание Майера Карла стало семейным триумфом. Традиция, начатая Лайонелом, продолжалась. Сам по себе пост мог считаться «почетным»; его значимость подчеркивалась тем, что за Майера Карла «было подано пять тысяч триста голосов из пяти тысяч шестисот… в городе, где пятьдесят лет назад у входа в общественный парк было крупными уродливыми буквами намалевано: „Евреям вход воспрещен“». Можно ли представить победу более символичную, чем ту, когда Ротшильда «единогласно избрали во Франкфурте, городе, где ненавидят евреев, представлять его интересы в сердце германского парламента?» ^[74]. При этом для того, чтобы Майер Карл вошел в парламент, имелись и практические соображения. Теперь у него было законное основание регулярно ездить в Берлин, где он мог бы «поддерживать контакты со всеми великими людьми и тайными лидерами Германии». Присутствие Ротшильда в Берлине приветствовал и Бисмарк. Он не только поддержал кандидатуру Майера Карла; когда летом 1867 г. он посетил Париж, он и Джеймсу протянул тщательно подобранную оливковую ветвь мира в виде большой ленты ордена Красного орла. «Великая честь, — как отметил Ансельм, — и высший знак отличия, какой когда-либо получал еврей в Пруссии». В ноябре того же года Бисмарк пошел еще дальше: он продвинул Майера Карла в верхнюю палату прусского парламента. По сути, Майер Карл приобрел пожизненное пэрство почти за двадцать лет до того, как английские Ротшильды наконец получили свое наследственное пэрство. По крайней мере в одном случае Бисмарк даже поощрял Майера Карла купить дом в Берлине, чтобы он мог проводить там больше времени, — и в 1871 г. Майер Карл думал над тем, чтобы принять этот совет. Вскоре они с Бисмарком очень сблизились: в 1867 г. на концерте в королевском дворце в Берлине Бисмарк в шутку сказал Майеру Карлу, «что, если Англия хочет дать Абиссинии короля, он может рекомендовать им бывшего монарха Ганновера». Судя по месту их встречи, Майера Карла также считали hoffähig (принятым при дворе): в марте 1869 г. у него состоялась «долгая беседа с кронпринцем, который очень интересуется всем и очень хорошо обо всем осведомлен», за чем последовала аудиенция у королевы. Год спустя его пригласили на небольшой прием, который давали «их величества», где он познакомился с братом российского царя, великим князем Михаилом; кроме того, в апреле того же года он посетил театральное представление во дворце.

Для Майера Карла превращение Бисмарка из «людоеда Кёниггреца» в его друга, «старину Б.», было не просто лестным, но и полезным: начиная с апреля 1868 г. он получил доступ к таким политическим новостям из Берлина, которые раньше были прерогативой исключительно Бляйхрёдера. Для Бисмарка в том и заключалась цель: через Майера Карла он мог быть уверен в прямой линии сообщения не только с Парижем, но и с Лондоном. Классическим примером их новых отношений в действии служит апрель 1868 г., когда Майер Карл приехал в Берлин на открытие «Таможенного парламента», где собрались все представители Таможенного союза, избранные демократическим путем. «Таможенный парламент», который должен был открыть путь в Северогерманский союз представителям юга Германии, разочаровал Бисмарка из-за антипрусских настроений большинства представителей юга; возможно, этим объясняется его решение распространить свою идею франко-прусского двустороннего разоружения через Ротшильдов.