Дом Ротшильдов. Пророки денег, 1798–1848 - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 3

И после окончательного поражения Наполеона потребность в международных финансовых услугах не окончилась: наоборот, вопросы с улаживанием долгов и контрибуций, оставшихся после войны, тянулись почти все 1820-е гг. Более того, после Наполеоновских войн в силу политических кризисов, постигших Испанию и Османскую империю, возникли новые финансовые потребности. В то же время сокращение расходов и денежная стабилизация в Великобритании породили потребность в новых формах инвестиций для тех, кто за годы войн привык вкладывать деньги в высокодоходные британские облигации. Именно такие потребности с успехом удовлетворяли Натан и его братья. Разработанная ими система позволяла британским инвесторам (и другим богатым «капиталистам» в Западной Европе) вкладываться в долги тех государств, покупая имеющие международное хождение облигации с фиксированной процентной ставкой (то есть переводимые). Невозможно переоценить важность такой системы для истории XIX в. Растущий международный рынок облигаций свел вместе истинных «капиталистов» Европы: представителей элиты, достаточно богатых, чтобы вкладывать деньги в такие активы, и вместе с тем достаточно проницательных, чтобы оценить преимущества таких активов по сравнению с традиционными формами вложения богатства (земля, продажные должности и т. д.). Облигации были ликвидными. На главных европейских биржах их можно было покупать и продавать пять с половиной дней в неделю (кроме праздников); в другое время и в других местах ими торговали неофициально. Кроме того, такие облигации могли приносить большой доход от прироста капитала. Единственным их недостатком можно считать также возможные крупные потери капитала.

Что влияло на взлеты и падения рынка облигаций XIX в.? Ответ на этот вопрос является ключевым для понимания истории банка Ротшильдов. Очевидно, важную роль играли экономические факторы — особенно условия для краткосрочных займов и привлекательность альтернативных частных ценных бумаг. Но самым главным фактором служила политическая стабильность: уверенность вкладчиков (особенно крупных инвесторов, формирующих рынок, вроде Ротшильдов) в способности государств — эмитентов облигаций продолжительное время выполнять свои обязательства, то есть выплачивать проценты по своим облигациям. На самом деле вынудить такие государства нарушить обязательства могли лишь два фактора: война, которая повышала расходы и снижала государственные доходы от сбора налогов, и внутренняя нестабильность, под которой можно понимать целый ряд событий, от смены кабинета министров до полномасштабной революции, что не только сокращало доходы, но и могло привести к власти новое правительство, склонное к безрассудной финансовой политике. Именно за признаками приближения какого-либо из двух факторов, способных привести к кризису, следили рынки — и внимательнее всех Ротшильды.

Вот почему Ротшильды всегда придавали такое значение тому, чтобы как можно скорее получать последние политические и экономические новости. Три вещи способны были дать инвестору превосходство над конкурентом: близость к центру политической жизни, источнику новостей; скорость, с какой он получал новости о событиях в ближних и дальних странах; а также способность манипулировать другими инвесторами с помощью передачи таких новостей. Это объясняет, почему Ротшильды тратили столько времени, сил и денег на поддержание наилучших отношений с ведущими политическими фигурами своего времени. Кроме того, это объясняет, почему они столь тщательно создавали сеть платных агентов на других ключевых финансовых рынках. В задачу агентов входила не только торговля ценными бумагами от имени Ротшильдов, но и обязанность держать их в курсе последних финансовых и политических новостей. И это объясняет, почему они постоянно стремились увеличить скорость доставки ценных сведений. С самых первых дней Ротшильды полагались на собственную систему курьеров и выгадывали на своей возможности узнавать политические новости раньше европейских дипломатических служб. Кроме того, иногда они пользовались почтовыми голубями для передачи последних курсов акций и обменных курсов с одного рынка на другой. До появления телеграфа (и позже телефона), изобретений, которые призваны были «демократизировать» новости, увеличивая их общедоступность, система связи Ротшильдов давала им важное преимущество над конкурентами. Даже после того, как утратили это преимущество, они продолжали влиять на финансовую прессу, через которую новости распространялись в кругах широкой публики.

Сведения о признаках международной или внутренней напряженности напрямую влияли на рынок облигаций, ведя к ежедневным колебаниям курсов и прибылей, за которыми так пристально следили инвесторы. Однако связь между политикой и рынком облигаций шла и в обратном направлении. Дело в том, что изменение котировок существующих государственных облигаций — плод недавней фискальной политики — обладало важным влиянием на настоящую и будущую политику. Проще говоря, если какое-либо государство хотело больше занять, выпустив больше облигаций, падение котировок или, наоборот, рост доходности существующих облигаций оказывали серьезное пагубное воздействие. Именно поэтому курс облигаций имел дополнительное значение, о котором редко задумываются историки. Можно сказать, что курс облигаций играл роль своего рода опроса общественного мнения, хотя по современным, демократическим меркам такой опрос можно считать в высшей степени нерепрезентативным. Участие в таком опросе могли принимать только богатые — «капиталисты». Правда, и саму политическую жизнь в XIX в. трудно назвать демократической. В самом деле, держателями государственных облигаций были, грубо говоря, те же люди, которые вершили политику, хотя иногда возникало напряжение между собственниками, чьи активы главным образом заключались в земле или объектах недвижимости, и держателями облигаций, чьи портфели состояли главным образом из ценных бумаг. Таким образом, эти капиталисты представляли в большой степени политический класс Европы, и их мнения имели вес в социально неоднородном, недемократическом обществе. Государство, где инвесторы назначали повышенную цену на государственные облигации, могло чувствовать себя в безопасности. Если же инвесторы спешили избавиться от государственных облигаций, было ясно, что текущее правительство доживает последние дни и проживает последние деньги.

Неоспоримым достоинством рынка облигаций можно считать то, что к нему рано или поздно обращались практически все страны (к которым с течением времени добавлялись все новые молодые национальные государства и колонии); и большинство государств имело рыночные долги в немалых размерах. Переменчивая судьба государственных облигаций позволяет изучать политическую историю того периода, так сказать, изнутри. Кроме того, государственные облигации являются важным фактором для понимания размера и границ власти такого банка, как банк Ротшильдов, который на протяжении почти всего XIX в. определял рыночную политику для таких облигаций. Более того, изменив существующую систему, в результате чего государства стали занимать деньги для того, чтобы государственные облигации пользовались большим спросом, Ротшильды на самом деле создали международный рынок облигаций в его современном виде. Уже в 1830 г. один немецкий писатель заметил, как благодаря новшествам в виде облигаций, введенных Ротшильдами после 1818 г., «каждый обладатель государственных бумаг [может]… собирать проценты к своему удобству в нескольких различных местах без всякого труда. Дом Ротшильдов во Франкфурте выплачивает проценты по австрийским „металликам“, неаполитанским „рентам“ и англо-неаполитанским облигациям в Лондоне, Неаполе или Париже — где это удобно».