Горечь войны - читать онлайн книгу. Автор: Найл Фергюсон cтр.№ 92

Таблица 27. Промышленное производство и реальная заработная плата в Германии и Великобритании (1914–1918 гг.)

источники: Mitchell, European Historical Statistics, pp. 33ff, 181ff; Wagenführ, Industriewirtschaft, p. 23; Home, Labour at War, p. 395; Morgan, E. Studies, p. 285; Bry, Wages, pp. 53, 331.

Разумеется, эти средние показатели ничего не говорят нам о разнице в размерах зарплат, определенно изменившейся во время войны. В социальной истории рост этой разницы принято считать свидетельством растущего неравенства, которое воспринимается как нечто по определению скверное. Однако для экономиста это тоже ошибочный взгляд. Для него важнее, отражают ли эти перемены вызванное войной изменение структуры спроса на рынке труда. Чем точнее они ему соответствуют, тем лучше, так как сравнительное увеличение зарплат неквалифицированных работников на заводах боеприпасов должно способствовать привлечению рабочих рук в этот ключевой сектор.

Во всех странах нехватка рабочей силы в стратегически важных отраслях усиливала позиции групп, традиционно находившихся внизу шкалы доходов. Сократился разрыв в зарплатах между работниками разных секторов, между квалифицированными и неквалифицированными работниками, между работниками разного пола, разного возраста. Скажем, в Германии в период с 1914 года по октябрь 1918 года часовая оплата среднего рабочего-мужчины в компании Blohm & Voss выросла в номинальном выражении на 113%. Молодой рабочий на той же самой верфи стал зарабатывать на 86% больше, чем в мирное время, а рабочий текстильной промышленности – на 74% больше. Между тем зарплата младшего клерка увеличилась только на 62%, зарплата бухгалтера – на 37%, а зарплата старшего кассира – всего на 30%. Таким образом, рабочие явно добились большего, чем “белые воротнички” ¹¹⁸. Уменьшение разницы в зарплатах означало, что – с учетом инфляции – рабочий с верфи терял в реальном выражении меньше (9%), чем высокопоставленный чиновник (52%). Другими словами, в 1914 году месячный доход чиновника превышал месячный доход рабочего примерно в пять раз, а в 1918 году – меньше чем в три раза ¹¹⁹. При этом мы не учитываем надбавки и пособия на детей, выплачивавшиеся определенным категориям работников и к концу войны составлявшие до трети дохода неквалифицированного рабочего ¹²⁰.

Таблица 28. Соотношение заработной платы квалифицированного и неквалифицированного работника строительной отрасли в трех европейских столицах (1914–1918 гг.)

источник: Manning, Wages, pp. 262f.

Очень трудно сказать, насколько отличалась ситуация в других странах, потому что имеющуюся статистику по зарплатам почти невозможно сравнивать. Исследователи неуверенно предполагают, что в Лондоне разрывы в зарплатах уменьшились за войну сильнее, чем в Берлине, однако данные, представленные в таблице 28, доказывают скорее обратное. Впрочем, они относятся только к строительной отрасли в трех столицах ¹²¹.

К добру или к худу, но изменения уровня зарплат и разрывов в зарплатах не навязывались рынку труда извне. Они были напрямую связаны со сравнительной мощью профсоюзных организаций. В какой из стран рабочие имели больше влияния? В связи с событиями ноября 1918 года германские историки иногда утверждают, что рабочее движение в Германии было особенно воинственным. Однако в действительности воинственностью отличались скорее британские рабочие, яростно противостоявшие любым попыткам работодателей и властей удерживать рост минимальной зарплаты или “размывать” квалифицированную рабочую силу ¹²². В конечном итоге ограничить текучесть кадров, способствовавшую стремительному росту зарплат, не смог сам Ллойд Джордж. Система увольнительных свидетельств, введенная в 1915 году 7-й статьей Закона о производстве боеприпасов, на практике не работала и в августе 1917 года была отменена ¹²³. Почти не будет преувеличением сказать, что после 1916 года британские работодатели потеряли контроль над заработной платой и она стала определяться давлением рабочих и указаниями правительства ¹²⁴.

Одно из возможных объяснений заключается в том, что германские профсоюзы пострадали от войны сильнее, чем западноевропейские. Еще один интересный параметр, по которому можно сравнивать экономики военного времени, – это количество людей в профсоюзах (см. табл. 29). Разумеется, его не стоит переоценивать. И в Англии, и во Франции, и в Германии профсоюзные лидеры поддержали военные усилия в надежде, что это поможет им на равных говорить с работодателями. Простые члены профсоюзных организаций во всех странах были недовольны уступками, на которые шло руководство. Тем не менее тот факт, что за войну численность членов профсоюзов в Англии и Франции возросла примерно вдвое, а в Германии сократилась больше чем на четверть, о чем-то говорит. В американских профсоюзах также на 85% увеличилась численность ¹²⁵.

Таблица 29. Численность членов профсоюзов в Великобритании, Франции и Германии (1913–1918 гг.)

источники: Petzina et al., Sozialgeschichtliches Arbeitsbuch, vol. III, pp. 110–118; Home, Labour at War, p. 398.

Наконец, данные по забастовкам тоже показывают, что Германия ничем не выделялась и в этом отношении. В Англии было намного больше забастовочной активности, причем попытки заменить забастовки принудительным арбитражем (в рамках Закона о производстве боеприпасов, превращавшего оборонные заводы в “контролируемые предприятия”) ни к чему не привели. Объявив забастовку и потребовав, чтобы уволенным выдали свидетельства, клайдские медники превратили в насмешку трудовой трибунал, который пытался провести в Глазго “размывание” ¹²⁶. Точно так же ни к чему не привели попытки Ллойд Джорджа уговорить валлийских горняков отказаться от стачек – в июле 1915 года шахтеры просто не вышли на работу ¹²⁷. Как признавал сам премьер-министр, “отдать под суд 200 тысяч человек” было невозможно. Что касается национализации шахт, то именно за нее и выступали радикалы в рабочем движении ¹²⁸. Ни одному германскому политику не приходилось терпеть такие унижения, какие пришлось перенести Ллойд Джорджу от профсоюзных организаторов из Глазго. Прямая конфронтация с ними в 1916 году, когда газеты Forward и Worker были запрещены, а радикальные лидеры арестованы и высланы из города, не помогла повысить производительность и так и осталась чисто символическим жестом ¹²⁹. Ни один германский профсоюз не воспринимал “привилегии квалифицированной рабочей силы практически как Евангелие” – в отличие от британского Объединенного общества машиностроителей (ASE) ¹³⁰. Большая забастовка машиностроительной отрасли в мае 1917 года завершилась полной победой ASE. Как вспоминал Беверидж, профсоюз “получил все главные уступки, которых он добивался… и не уступил взамен правительству ничего” ¹³¹. В это трудно поверить, но 22 тысячи машиностроителей начали бастовать в апреле 1918 года, когда немцы были меньше чем в 50 милях от Парижа. В связи с этим Военный кабинет дал своим переговорщикам следующую краткую директиву: “Если забастовки не получится избежать, следует пойти на все уступки, о которых они просят” ¹³². Для сравнения достаточно вспомнить, как германское правительство за неделю покончило с берлинской забастовкой в январе 1918 года ¹³³. Также следует отметить, что шесть из семи требований берлинских забастовщиков были политическими – эти люди хотели прекращения войны, а не повышения зарплаты.