Странная страна - читать онлайн книгу. Автор: Мюриель Барбери cтр.№ 65

– Здесь все возможно, – подумал Петрус.

– Мы услышали евангелие от глупца, – сказала Мария отцу Франциску.

– Пустота и чудо. Старая песня Эстремадуры, о которой Луис напомнил тебе вчера в подвале, – сказал Хесус.

– Вчера, – пробормотал Алехандро. – С тех пор прошла вечность.

В последний час любви

Все станет пустотой и чудом

Книга отцов

Только эльфийский язык или язык народов Востока в земле людей может передать связь природы и сознания, но только человеческое воображение может сотворить из этого рассказ, ведущий за собой все остальные.

Росчерк кисти – это единство, через которое рождается множественность, мост между видами и вселенными, матрица всех повествований, улавливание мелькнувшего мерцания, успение чуда, свобода пустоты и волшебства мира.

Больше того, единое касание кисти есть доказательство того, что реальность всегда порождается видением, перевоплощенным в вымысел. Вымысел, предложенный компанией, собравшейся в Нандзэне, был хрустально ясен: волшебство рождается из пустоты, которая в свою очередь порождает простоту красоты.

А следом за ней – сложность внутреннего горения.

Четвертая Книга – это Книга отцов.

Но слово отцы должно звучать именно так, как звучит оно в великих Книгах. Полномочия женского материка распространяются на все, что учит нас жить. Мы говорим «отцы», как могли бы сказать «матери», «братья», «сестры» или «товарищи». Но люди и эльфы подразумевают под отцовством, безотносительно к полу и культуре, реальность невидимых связей и наследований, очевидность того, что живые несут ответственность за мертвых, а мертвые за живых, и потому Книга отцов является хранилищем сфер, родовых линий и наследований, которых не различить невооруженным глазом.

Истинные узилища, как и истинные завещания, всегда невидимы, они передаются ветром грез и дыханием деревьев.

Отцы тоже пришли в свой черед на помощь последнему альянсу.

Не бывает сына без отца, жизни без предназначения и свободы без наследия. Алехандро молча наблюдал, как красная арка превратилась в черный проход и над призрачно-проницаемой дорогой возникли мертвые деревья. Природа их вибрации была сходна с той, что возникала на кладбище Йепеса, и он узнал мерцание былых дней. Мертвецы всех царств говорят друг с другом, сказал он себе, и ему захотелось поделиться этой мыслью с той, кого он любил. Глянув на Клару, он увидел, что та помрачнела, а взгляд ее стал серьезным и отдаленным.

– Что случилось? – тихо спросил он.

– Что-то идет не так, – негромко ответила она. – Но я не знаю, что именно.

Тагор показал им догорающие поля, где прошла битва двух миров. Огненный прах пожрал оружие и тела; выжившие солдаты Ирландии и иного мира, рыдая, бродили под снегом. Алехандро смотрел на пшеницу Синнёдо, заполоненную черной кровью, на поле, где орки, луки, мечи и мертвецы исчезли в земле, ставшей пламенем, и ему показалось, что он слышит новый гул. Страж протянул ему флакон почти черного чая, который разлился во рту знакомым вкусом, и он пробормотал: херес. Гул, поднимавшийся с полей Синнёдо, все усиливался, и серый чай раскрывал его сущность.

Знаете ли вы, что значит жить в краю жизни и смерти? Это странная страна, но истинная человечность только в тех, кто говорит на ее языке. Они могут обращаться к живым и к мертвым, как если бы те были единым существом, и Алехандро был знаком этот говор. Ребенком, на какую бы дорогу он ни ступал, она неизбежно приводила его к стенам кладбища Йепеса. Там, среди камней и крестов, он чувствовал, что находится среди своих. Сам он не умел говорить с ними, но мирная тишина этого уголка шелестела для него их речами. Впрочем, даже когда значение ускользало, музыка мертвецов проникала в него, добираясь до какой-то точки в груди, где становилась понятна без слов. В такие моменты великой наполненности он замечал краем зрения яркое мерцание и знал, что видит свет иной формы сознания, неизвестной и мощной. Сегодня в Нандзэне оно приняло новый облик, и он понимал, какую силу дает ему серый чай.

Он посмотрел на Марию, которая в ответ медленно кивнула, и Клара, впитав их немой диалог, сыграла псалом, отражающий наследия, посланные небом.

КНИГА ОТЦОВ

Мертвые Синнёдо возродились первыми. Зрелище было фантастическим, и не только потому, что желание Алехандро в сочетании с музыкой Клары и подкрепленное даром Марии воскрешало покойных, но и потому, что вселенная наполнилась особой атмосферой и все ощутили, что парят в реальности великого слияния, где живые и мертвые едины. Мы живем в атмосфере, подумал Петрус, и в мире, ставшем текучим, где прошлое, настоящее и будущее сошлись на бесконечной пяди мгновения, мертвые всех времен восстали и присоединились к солдатам стана последнего альянса. Они увидели, как появляются мужчины, женщины и эльфы давно прошедших эпох, и не такими, какими их застала смерть, но в самый счастливый час их жизни, в одеждах и с манерами, принятыми в те времена; они представали цельными и реальными воплощениями, без следа некоторых странностей, которые приписывает призракам бытующее суеверие.

На всех полях появилась эта толпа, вернее, армия мертвецов, и выжившие упали на колени от потрясения. Это была армия без оружия, не желающая сражаться, она проходила по снегу битв, оставляя за собой цветы сливового дерева, становилась глашатаем невидимых наследий и вызывала стыд за безумие войны. В недрах этой толпы чувствовалось легкое дыхание, облеченное в форму розы или снежинки, – и словно журчание речной воды, струящейся в умах, слышалось особое послание женщин. Они шептали: мы с вами, и каждому было дано ощутить мощь рода, его текучую силу и благость соприродного материка. Потом фортепиано Клары смолкло.

Двое мужчин появились в храме, и Алехандро сжал в объятиях Луиса Альвареса и Мигеля Ибаньеса, которых великое смешение вернуло ему в последние часы. Я вложил в свои молитвы милосердие поэзии и принял на себя миссию, подумал он. В награду за преданность я вижу жизнь своих мертвецов – и действительно, они вернулись к нему после кончины, а заодно ему стали понятны причины, в свое время связавшие их судьбы. Он видел убийцу Мигеля, наемника того же пошиба, что и убийцы де Йепесов, все они были завербованы предателем, а потом посланы им в небытие, откуда никто не возвращается: он направил их в туманы так же, как направлял в Нандзэн или в Рим, и несчастные исчезли навсегда. Именно так врагу удалось, не оставив следов, убить генерала, который мог развалить Конфедерацию, а в Йепесе уничтожить свидетелей поиска серой тетради.