Конкиста по-русски - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Паркин cтр.№ 58

— Мы не можем назвать это лицо. Вексель на предъявителя, то есть, выражаясь юридическим языком, «индоссант бланковый». Поэтому он и предъявляется плательщику — непосредственно банку.

— Господа, господа! Я владею юридическим языком. Конечно, банк должен выплатить сумму по бланковому индоссанту векселедержателю, но, в нашем случае — только по решению суда!

— Почему? — в голосе Блюменталя уже слышались слёзы.

— Очень просто: этот вексель краденый, как и вся серия бланков векселей АА с номера 150.001 по номер 150.100. Номер вашего бланка 150.066 из серии АА из числа похищенных. Банку уже предъявлялись к платежу векселя из этой злополучной партии, но на такую сумму могут замахнуться только русские!

Дверь в кабинет нотариуса распахнулась без стука. Вошли двое. Один в штатском. Второй — в чёрном шлеме полицейского.

— Прошу прощения. Скотланд Ярд. Инспектор криминальной полиции капитан Форестьер!

Блюменталь без звука повалился со стула на пол. У него горлом пошла кровь.

* * *

Так Блюменталь и Фрунтиков оказались в Лондонской тюрьме Ньюгет Призон. Фрунтикова определили в общую камеру, а Блюменталь удостоился тюремного лазарета, где ему поставили диагноз «туберкулёз» и оставили в покое.

На первом же допросе инспектор Форестьер дал понять, что британская Фемида в своих действиях руководствуется принципом прецедента. Как Скотланд Ярд, так и Лондонская прокуратура уже имели дело с попытками получения денег по предъявлению краденых бланков векселей. Если векселедержатель не имел возможности доказать, что являлся добросовестным приобретателем, суд признавал его виновным в мошенничестве и соучастником ограбления, в результате которого были похищены бланки векселей и иных ценных бумаг. Минимальный срок — от пяти до десяти лет каторжных работ. В каких частях света и какие полезные ископаемые желают добывать для Британии господа русские?! Ни расследование, ни сам суд не допустят проволочек. Прецеденты тому уже есть!

Однако… Однако, русские по такому делу проходят впервые. Однако, уровень запрошенной суммы где-то характеризует и уровень лиц, взятых сегодня под стражу.

Конечно, Скотланд Ярд этот аспект не интересует вовсе, но есть силы, которым русские могут быть полезны. Инспектор Форестьер готов потратить несколько часов на разговор с господином Фрунтиковым и, если тот окажется интересным человеком, передать его в иные сферы.

Английской тюрьмой русского не запугать. Особенно если этот русский в «пирожок» двумя пальцами сминает медную монету в три копейки. Если он с наганом в руке и с бомбой в кармане прошёл 1905-ый год. Если он не был сломлен Владимирской пересыльной тюрьмой и сибирской ссылкой. Если и сегодня под его началом пусть десяток, но каких! — боевиков. Правда, не в Лондоне. Пусть так. Но сила, жизненный опыт и дух Фрунтикова при Фрунтикове и остался.

— Господин инспектор! Не трудитесь меня пугать каторгой. Я имею опыт побега из Минусинска! Хотите знать, имею ли я какую-либо ценность для некоей могущественной силы? Я знаю только одну могущественную силу — политику. Что бы нам с вами не путаться в терминологии, скажу, что для меня означает это слово. Политика — это искусство достижения и удержания власти. Власть и политика — сиамские близнецы, они неразрывно связаны друг с другом, они не существуют в отрыве друг от друга. И основаны они на способности организации масс. Разрешите представиться: я, Фрунтиков Фёдор Андрианович — политический деятель. Я — лидер комитета партии социал-революционеров, правда, пока уездного масштаба. Наша партия в оппозиции к российской официальной власти. В 1905 году я командовал двумя сотнями боевиков. Сегодня в моих руках Кизил-Арватский уездный участок Средне-Азиатской железной дороги. Ни один машинист, ни один кочегар не выйдет на работу без моего разрешения. Мне не в силах помешать ни царские жандармы, ни казачьи полки. Когда я отдаю команду «бастуй, ребята!», останавливаются поезда, прекращают работу локомотивное и вагоноремонтное депо, на улицу выходят протестующие рабочие, их жёны, матери и дети! Если вы в силах — наведите справки в Кизил-Арвате. Вам расскажут, кто такой Фрунтиков! Я не знаю, кто и где гробанул эти чёртовы векселя, но меня на месте экса не было. Я впервые покинул Россию. Деньги, которые я предполагал получить, были бы использованы в политических целях. Мы могли бы быть союзниками, а не врагами!

Где-то на середине этого энергичного монолога в камеру для допроса незаметно вошёл пожилой офицер в военно-морской форме Великобритании. Он присел на стул у стены и дал знак Форестьеру продолжать допрос. Сбившийся было переводчик продолжил свою работу.

Фрунтиков закончил свою речь, словно на городском митинге, ударом кулака о дубовый стол. Замолчал.

— Я капитан первого ранга, моё имя Мансфилд Камминг, господин Фрунтиков, — представился офицер на русском языке, сделав знак Форестьеру и переводчику покинуть помещение. — У меня есть интерес к Кизил-Арвату и к Закаспийской области. Я располагаю властью вытащить вас из Ньюгет Призон. Могу помочь вернуться в Россию с хорошей легендой, с деньгами в кармане и со счётом в указанном вами банке для вашей партии. Но я ещё не уверен, что вы тот человек, который нам нужен!

— Я готов. Что будет нужно от меня?

— Желание и способности работать со мной на взаимовыгодных условиях.

— А если я обману вас?

— Вам это будет невыгодно. Я не буду платить демагогией. Я плачу фунтами, услугами, перспективами, но никогда, как в старом английском банке, не предоставляю бланковых — необеспеченных — кредитов!

— Вроде все по-честному. Что будет с моим товарищем?

Он болен.

— Господин Блюменталь будет переведён в госпиталь Святого Павла для туберкулёзных больных. Там хорошие врачи. Я возьму на себя все расходы. Это мелочи в большом деле.

— А я?

— Вы будете гостем в моём загороднем доме в горной Шотландии. Десять-двенадцать дней уйдёт на проверку ваших показаний и изучение ваших способностей. Если вы не подойдёте мне, я отправлю вас домой без проблем. Если окажетесь хорошим учеником, пройдёте трёхмесячный либо шестимесячный курс индивидуального обучения. Вот тогда я исполню свои обязательства в полном объёме!

— Годится. Я уже люблю Англию, англичан и шотландцев тоже! Вы только послушайте: Ай лайк Ингланд!

От Автора.

Забегая вперёд, сообщу нетерпеливому Читателю:

Арнольд Блюменталь действительно получит хороших врачей, лечение и уход в госпитале Святого Павла. Через две недели его подруге барышне-телефонистке Веронике почтальон вручит письмо с открыткой-видом Тауэрского моста, в котором Арнольд распишет успешное лечение и выразит надежду на возможность обосноваться в Лондоне, получить работу по специальности и вызвать в Англию её, Веронику, как свою невесту.

Супруга машиниста, Фрунтикова Лидия Ивановна, получит от своего мужа не только письмо с фотографией Фёдора Андриановича, снявшегося на подножке английского локомотива, но и посылку с ботинками своего размера с разной женской дребеденью от чулок до корсета. В письме Фёдор Андрианович обстоятельно сообщит, что его поездка в качестве товарища, сопровождающего больного на лечение, в общем успешна. Удалось устроить Блюменталя в хороший, но дорогой госпиталь. Вообще, Лондон — ужасно дорогой город, так что пришлось устроиться помощником машиниста на работу. Подсоберёт денег и отправится в обратный путь…