Конкиста по-русски - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Паркин cтр.№ 48

Генерал-майор Шостак понял: пришёл и его час принять удар на себя.

Старые проблемы, новые задачи. На три дня в Кизил-Арват. «Карат» — «Кара-Ат». Брянцев и Митрохин. Кое-что о кяризах. Можно ли разбиться насмерть, упав с лошади.

31 октября 1911 года.

Семь часов утра. Кабинет Дзебоева.

— Ну, как, Александр Георгиевич, оценили преимущества «Браунинга» перед «Смит и Вессоном»?

— Каждый инструмент хорош для определённой работы. Отдаю должное — «Браунинг» для скрытого ношения незаменим! Барона сегодня не будет?

— Нет, у него своя епархия, и я ему не начальник. Это параллельная структура. Собираемся вместе только по необходимости. Обмениваемся информацией, сбрасываем друг на друга работу соответственно юрисдикции. У него и собственных проблем полон рот. Сегодня ночью на перегоне Каахка-Аннау неизвестные срезали сто пятьдесят метров медного телеграфного провода!

Относительно вас, Александр Георгиевич: я официально отозвал вас из отпуска. Вы — уже давно не прикомандированное лицо, а штатный сотрудник. Получайте эту кипу инструкций, циркуляров, приказов и положений, изучайте и работайте. Ваша цель — нейтрализация деятельности иноразведок в Закаспии, в первую очередь — Британца. Ничем другим грузить не буду. Начните с похитителей Найдёновой. Получите у Кюстера всю информацию по железнодорожникам, участвовавшим в похищении.

Докладываю, что знаю: эсеров — машиниста Перфильева и кочегара Смирнова из Кизил-Арватского депо вчера отконвоировали из Ков-Ата и поместили в Асхабадскую тюрьму. Прокурор уже допросил их. Я ознакомился с первыми протоколами, ничего интересного — молчат, как рыбы. Работа ещё будет продолжаться. Машинист Бармин из Кизил-Арвата убит в Ков-Ата, кочегар Исаев из Асхабадского паровозоремонтного депо убит во дворе дома Барановых. Кондуктор Леший из Асхабада к делу непричастен. Задержан ещё сутками ранее до происшествия общей полицией за хулиганство в пьяном виде.

Остаётся мутной фигура машиниста Фрунтикова из Кизил-Арвата. В похищении он не участвовал. Но на работе не был дней десять. Начальство его трогать побаивается. Люди о нём говорить не хотят. Стоит разобраться!

Есть ещё одна фигура — Арнольд Блюменталь. Он тоже из Кизил-Арвата. Причастен к смерти счетовода Блюменталя, к исчезновению векселя Ост-Индийского банка. Объявлен в розыск — до сих пор не найден!

— Есть ещё одна фигура из Кизил-Арвата, Владимир Георгиевич, — Кудашев воспользовался паузой, — телеграфист Владимир Гагринский, протеже барышни-телефонистки Котушинской.

— Помню. Он уже вышел из тюрьмы. Джунковский выпустил. Его группа очистила камеры от задержанных, доказательства вины которых более чем сомнительны. Гагринского взяли на основании листовки РСДРП с призывом «долой самодержавие!», найденной в его служебном столе. Другого криминала не было.

— Помните, Владимир Георгиевич, мы с вами ещё в первый день собирались в Кизил-Арват съездить? Отец был найден в этом районе. Расследование проведено неряшливо. Дали заключение: «…смерть наступила в результате падения с лошади» и на этом закрыли дело.

— Пора рассеять и этот туман. Готовы к командировке?

— Всегда готов!

— Вот и славно. Подберите себе ординарца поросторопнее. В штат пока не возьмём — прикомандируем на неопределённое время. А я иду к Начальнику. Покупаем для Особого отдела особняк на Таманской улице, тот, в котором Полонскую нашли. Ованесян в этом доме боится жить, продаёт, но никто не покупает. Можно сэкономить бюджетные деньги. Не нам с вами бояться призраков. Ну, с Богом!

В дверь постучали. Вошёл дежурный офицер.

— Господин полковник! Для вас письмо. На контроле у самого Начальника.

Кудашев взял вскрытый конверт, расписался в канцелярской книге. На конверте обратным адресом значилось: Кизил-Арват. Аул Кермели. Старшине Мамед-хану.

— Из Кизил-Арвата? Значит, точно, пора заниматься Кизил-Арватом! Поезжайте. Всё, я ушёл, опаздываю! — Дзебоев крепко пожал Кудашеву руку.

* * *

На фаэтоне Дзебоева Кудашев заехал к Барановым проститься. Пили чай. Татьяна Андреевна щебетала как птичка, без конца подкладывая Кудашеву домашние пряники и пирожки, наполняя всё новые и новые стеклянные розетки домашним вареньем.

— Кушай, Саша! Ваша Мария Ивановна, небось, своих нахлебников пирогами не балует! А уж в шесть утра, точно, чаем не напоит! Вот вишнёвое, а это из ежевики. Три дня назад баба Маша айвовое сварила, это высший сорт!

Кудашев благодарно кивал головой Татьяне Андреевне, но смотрел на Лену.

— Проститься заехал. Дня на три в Кизил-Арват по делам смотаться надо. Туда и обратно! Филимонов обещал классного жеребца приготовить!

Лена уже научилась не брызгать слезами по поводу и без повода.

— Это сущее безобразие! Эксплуатация! Ты только вчера из боя вышел. На фронте и то отдых положен! Ты что, на войне?!

— На службе, на государевой службе, — спокойно ответил Кудашев. — Работаю, чтобы другие не воевали!

— Из окопа в окоп, с редута на редут, из огня в полымя! От взрыва к взрыву! Хоть бы в синематограф меня сводил! Ты сам-то хоть одну фильму видел в своей жизни?

— Видел. Во Владивостокском госпитале какой-то купец-благодетель бесплатный сеанс организовал. Смотрели французскую ленту «Бой русских с японцами под Ляоляном». Так называемые, новости «С театра военных действий в Манчжурии». В титрах было сказано, что создатели фильмы работали в тяжелейших фронтовых условиях с опасностью для жизни, за что и были награждены орденами России и Франции. Фильма идёт — народ хохочет, заливается. Смеялись даже те, кому не до смеха было. Ляоляном и не пахло. Много дыма, фейерверков, а пушки картонные, япошки загримированные! Но «русские» — победили. Нам понравилось. В один вечер шесть раз крутили!

— Эх вы, ляоляны! — Татьяна Андреевна подложила Кудашеву горячий беляш с мясом. — Вернёшься из командировки — все вместе будем ходить и в синематограф, и в театр! И Максима Аверьяновича запрягу!

— А вы, пока без нас сходите!

— Что бы опять кто-то пристал или в горы утащил? — Лена уже не шутила.

— Лена, не бойся! Я на взвод казаков билеты куплю. И служивым доброе дело, и нам развлечение! — похоже, Татьяна Андреевна тоже говорила серьёзно.

Прощались. Леночка проводила Александра Георгиевича до самого Кеши, где дислоцировался Первый Таманский. Они сидели в фаэтоне Дзебоева, крепко прижавшись друг к другу.

— Можно, я с тобой?

— Здорово придумала! Увы, не положено.

— А почему верхом едете, почему не поездом?

— До Кизил-Арвата поездом и поедем вместе с конями в телячьей теплушке. Не пешком же в Арвате грязь месить, не сегодня-завтра снова дожди начнутся.