Конкиста по-русски - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Паркин cтр.№ 46

Обнявшись, они заплакали.

— Я хорошо, со мной ничего, меня не обижали… Но, Таня, милая! Сколько вокруг было крови! Разве так можно! Почему?! Кому это нужно?!

— Не знаю, Леночка! Ничего не знаю. Вернутся мужчины — расскажут…

— Мужчины… Вернутся? Где Саша?

— Он там, в Бахардене! И Максим Аверьянович уже успел прямо из Мерва… Ты их не видела?

— Максима Аверьяновича одну минуту. Он меня поцеловал и сказал: «Всем сукам бошки поотрываю!», потом ускакал к оцеплению, а меня казаки подсадили на коня, и мы верхами поехали к станции. Через час подали локомотив. Я с ними в штабном вагоне ехала в Асхабад, на станции меня Владимир Георгиевич встретил.

Вдруг Лена закрыла лицо руками и зашлась в тяжёлом плаче, продолжая говорить сквозь рыдания:

— Господи, ну какая же я дурёха! Ведь это Саша пошёл к афганцам вместо меня! Мне говорили, я не понимала, но всё же догадалась, что меняют меня на какого-то старого хромого генерала! Когда из лагеря уходила, тоже плакала, на генерала даже не посмотрела! А это Саша шёл! Саша!

Эту ночь и Лена, и Татьяна Андреевна провели на коленях у иконы Казанской Божьей Матери. Позади них молилась Мария Васильевна Пантелеева. Огонёк лампадки скупо освещал лик Богородицы, потрескивал, пламя качалось, казалось, от каждого вздоха женщин… Ни минут, ни часов никто не считал. Внезапно Лена встала:

— «Богородица, Дева, радуйся»! Танечка, милая! Всё хорошо! Я знаю! Всё, нет беспокойства. Танечка! Баба Маша! Всё закончилось. Днём все дома будут! Ставьте пироги, готовьте пельмени. В обед много гостей кормить придётся!

В штабе экспедиционного отряда. Двести текинских сабель в тылу казаков. Во вражеском стане. Котелок с кипящим маслом. Потерянная треуголка. Пир на улице Андижанской.

Ночь наступила в положенный час. Ближе к полуночи вышла луна. Она была в ущербе, но её свет щедро освещает казацкие цепи, горные вершины и склоны ущелья, в котором укрылись моджахеды. В ущелье гуляют, словно празднуют победу.

В казачьем стане тихо. Пластуны уходят и возвращаются с донесениями каждый час.

Сотня Первого Кавказского с наступлением темноты, спешившись, разделилась и без шума заняла оба склона злополучного ущелья. Похолодало, но казаки не жалуются. Все в шерстяных суконных шинелях, среди них нет голодных. По солдатскому котелку горячей гречневой каши на бараньем курдючном сале с выжирками и по чарке виноградной в ужин досталось каждому. Великое дело — железная дорога! Вместе с казаками доставлены и полевые котлы-кухни.

В штабе экспедиции тоже не спят, слушают очередное донесение.

— Афганцы жгут костры, пьют чай. Никто не спит. На возвышенности только один пост. Мы его знаем, не беспокоим. Хороша охрана у лошадей. Один пешим порядком всё время в движении, обходит коней вокруг. Второй всегда в седле, но стоит, старается не беспокоить других. В центре ущелья поляна. Большой костёр. На камнях сидят четверо. Генерала видно плохо, у него чёрный мундир. Афганцы все, как на ладони, видны хорошо. Одеты в белое либо в цветное. От ущелья хорошо чувствуется запах анаши. Курят во всю. Смеются. Пока всё.

— Хорошо, продолжайте наблюдение! — полковник Филимонов обернулся к присутствующим офицерам. — Насчёт анаши — это хорошо придумано. Где достали?

— Места надо знать! — мрачно усмехнулся Баранов. — Пограничники из последней контрабанды выделили без расписки. Я моджахедам кроме хумара ещё добрый шмат терьяка послал ^[9]. Может, к утру перетравятся, возьмём без боя!

В штабную палатку ворвался запыхавшийся юнкер Лебедев, обратился к Филимонову:

— Господин полковник! Разрешите доложить: На подходе к Бахардену со стороны Асхабада боевое охранение нашего полка остановило конный отряд текинцев в две сотни сабель. Командир — подполковник Ораз-Сардар — начальник личной гвардии Махтумкули-хана…

Полковник Филимонов резко повернулся к командиру Первого Кавказского казачьего полка — полковнику Кияшко:

— Это как понимать, Пётр Иванович? У нас в тылу двести сабель текинцев!

Полковник Кияшко развёл руками:

— Где мне шапок-невидимок на конную сотню набраться?! Конечно, в Мерве ставка Махтумкули-хана отслеживает все крупные перемещения казачьего полка. Нам не стоит волноваться. Эти афганцы уже текинцев сами достали. Но, конечно, подполковник Ораз-Сардар не тот человек, которого можно не принимать в расчёт!

— Это я! Здравия желаю, господа офицеры! — в палатку, не снимая тяжёлого белого тельпека, вошёл высокий туркмен в красном шёлковом халате с погонами подполковника. — Здравствуй, брат!

Филимонов и Ораз-Сардар крепко обнялись. С остальными офицерами туркмен здоровался обеими руками.

— Бог в помощь! — Ораз-Сардар сел на предложенный походный стул. — Ещё не начинали? Нет? Хорошо. Я боялся опоздать. У меня приказ Махтумкули-хана — привезти ему головы моджахедов. Мы идём за ними от Серахса. За этим отрядом кровавый след стелется от самой Кушки. Они не в первый раз вторгаются в земли Ахала. Воруют детей, девушек, угоняют скот… Это беспредел! Не ходят же туркменские джигиты в аламан на Афганистан! Прошу разрешить мне возглавить ночной штурм!

— Спасибо за помощь, дорогой Ораз-Сардар! — полковник Филимонов ещё раз пожал Сардару руку. — Его величество император России не оставит без внимания вашу готовность встретить опасность вместе с русскими в одном строю! Уверяю вас, представление к наградам российскими орденами на его высочество Махтумкули-хана и на вас лично уйдут в Санкт-Петербург первой же фельдегерьской почтой. Но операция уже утверждена Командующим Туркестанским Военным округом. Могу только предложить вашим людям усилить оцепление. В случае прорыва — примете участие в погоне и в ликвидации противника. В любом случае их головы — ваши.

Филимонов открыл походный сундук, достал из него короткоствольный никелированный револьвер «Наган» в кобуре красной лакированной кожи:

— Это вам, дорогой Ораз-Сардар, на память о встрече! Тульская работа, штучный наградной экземпляр. Пусть он послужит доброму хозяину в справедливом деле!

Ораз-Сардар поблагодарил, передал подарок своему ординарцу, который тут же сунул револьвер за пазуху.

— Вот и славно. Отдыхайте пока. Сейчас чаю попьём! — Филимонов направился к выходу из палатки. Вслед за ним вышел и Баранов.

Он был обеспокоен:

— Не погорячились насчёт голов, Фёдор Петрович?

— Нам этого уже не избежать, Максим Аверьянович. Дай Бог, сдержать текинцев, не дать им раньше времени прорваться в ущелье. Тогда в свалке может погибнуть и заложник.

После некоторого раздумья:

— Однако, по большому счёту, приказ Махтумкули-хана развязывает и нам руки. Понимаешь?