Конкиста по-русски - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Паркин cтр.№ 31

Cтраница 31

* * *

Ещё не последняя…

Только к вечеру Кудашеву представилась возможность раскрыть исписанную бисерным каллиграфическим почерком «тетрадь ученика реального училища» за копейку полдюжины в сорок восемь разлинованных страниц. На обложке портрет Пушкина. На серых страницах дешёвой бумаги знакомый отцовский почерк. Стальное перо, фиолетовые чернила. Ни предисловий, ни заглавий, ни дат. Вместо имён инициалы, вместо названий местности и посёлков — координаты крупномасштабной карты. Эти записки должны были использоваться для детальных описаний событий в официальных документах. Что есть, то есть. Придётся разбираться.

Разбираться пришлось не один день.

Снова бред. «Крепка, как смерть любовь…». Наконец-то, выписали. Гелена Котушинская.

У полковницы Осиповой.

11 октября 1911 года.

Только к вечеру Кудашеву представилась возможность раскрыть исписанную бисерным каллиграфическим почерком «Тетрадь ученика реального училища» за копейку полдюжины в сорок восемь разлинованных страниц. На обложке портрет Пушкина. Серые страницы дешёвой бумаги сплошь исписаны знакомым отцовским почерком. Стальное перо, фиолетовые чернила. Ни предисловий, ни заглавий, ни дат. Вместо имён инициалы, вместо названий местности и посёлков — координаты крупномасштабной карты. Эти записки должны были использоваться для детальных описаний событий в официальных документах. Что есть, то есть. Придётся разбираться.

Разбираться пришлось не один день.

Утренняя прогулка в нарушение предписанного режима спровоцировала рецидив головной боли. Ближе к ночи Кудашев снова впал в забытьё. Снова в ушах появился грохот каменных обвалов, стук и скрежет скальных осыпей…

У постели Кудашева и Леночка, и Татьяна Андреевна. В больничном коридоре главный врач больницы Агапьев Борис Николаевич и Баранов Максим Аверьянович.

— Доктор… — начал было Баранов.

— Жить будет, — резко оборвал вопрос Агапьев, — но при одном условии: потрудитесь, батенька, оградить больного от посетителей в мундирах и без мундиров напрочь. Нам неизвестны изменения, которые могли произойти в кровеносной системе головного мозга в результате контузии. Возможны и разрывы капилляров, и тромбы, и ещё одиннадцать тысяч неприятностей. Всё это должно придти в норму естественным путём. Вы человек военный, что, контуженных не видели? В совершенно одинаковых условиях поражения одни теряют зрение, другие — слух, третьи на всю жизнь идиотами остаются, а четвёртым пуд пороха — трын-трава, только заикаются после взрыва. Кудашев будет спать минимум две недели. Проснётся — позавтракает, и снова спать. И никаких служебных разговоров, никаких волнений, никаких папирос! Потрудитесь обеспечить ему здоровый сон.

Вышла Лена.

— Вам задание, Елена Сергеевна! — продолжил Агапьев. — Будет бредить, дайте глоток холодного чая, смените компресс, зовите дежурного врача немедленно. Поговорите с больным, даже если он не отвечает вам. Почитайте ему что-нибудь лёгкое, «Руслана и Людмилу» что ли!

* * *

На следующий день Кудашеву стало хуже. Каменные осыпи кошмара обступали его со всех сторон, гигантской воронкой уходили в небо. Кудашев стремился выбраться из-под беспрестанно осыпающихся обломков гранита, поднимался по бесконечному склону вверх, к свету, но снова и снова срывался вниз…

— «…Возлюбленный мой начал говорить мне: встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!

Вот, зима уже прошла; дождь миновал, перестал;

Цветы показались на земле, время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей…

…Как прекрасна, как привлекательна, возлюбленная, твоею миловидностью!

Этот стан твой похож на пальму, и груди твои на виноградные кисти»…

— «Что это, чей это голос, где он?», — снова Кудашев срывается на дно каменной воронки. Щебень и галька сыплются ему на голову. Ещё немного и он будет завален сухими, горячими и острыми обломками скал…

— «Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют её. Если бы кто давал всё богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презрением».

Каменный дождь прекратился. Медленно стихал шум в ушах, уходила головная боль.

— «Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её — стрелы огненные», — вполголоса немного нараспев читала Леночка Книгу Песни Песней царя Соломона.

Кудашев открыл глаза:

— Не бросай меня…

* * *

26 октября 1911 года.

Агапьев сдержал слово: Кудашева две недели держали на снотворном. На пятнадцатый день главврач сдался: Кудашев был выписан из больницы. С каким удовольствием сменил Александр Георгиевич байковый больничный халат на тёмно-синий мундир, пошитый все в том же Первом Таманском полку заботами мадам Барановой.

В Асхабаде похолодало. По гарнизону объявлен приказ о переходе военнослужащих на зимнюю форму одежды. Новый мундир со старыми крестами скрыт под тёплой шинелью.