Фея тумана - читать онлайн книгу. Автор: Симона Вилар cтр.№ 60

Я же уходила от всего этого прочь. Меня сопровождал только граф Суррей, которого Аделиза отдалила от себя, стоило только появиться д’Обиньи. Тогда граф, повсеместно известный как невыносимый зануда, счёл возможным навязать мне своё общество. Среди нашей знати ему не было равных в унылости, но эта унылость каким-то образом перекликалось с моим теперешним состоянием духа.

Граф Суррей брал в руки девятиструнную лютню, брал несколько тоскливых, бесконечно повторяющихся аккордов и начинал напевать:

Я закрывала глаза, тембр его голоса был приятен, а слова не имели значения. Стоял погожий апрельский день, и мы сидели с графом в большом саду аббатства. Нежно сияло солнце, над головой шелестела листва, на каменных постаментах белели алебастровые вазоны с цветами. Рай земной. Но всё это весеннее сияние и шелест не доставляли мне ни малейшей радости.

Святая правда! Я рассеянно следила за тем, как тонкие пальцы графа Уильяма перебирают струны. У него были нервные, изящные, холёные, как у женщины, руки.

Суррей не был воином, хотя в последнее время и стал поговаривать, что сколотит отряд надёжных людей, бросит всё и отправится воевать с сарацинами в Святую землю. Уж и не знаю, чем не угодила Англия этому владельцу обширных земель в Дэнло, молодому и довольно привлекательному мужчине, женатому на пригожей леди, что ему понадобилось плыть и скакать за тысячи миль в надежде изменить собственную жизнь. Увы, от себя не убежишь!

Возможно, и я выглядела в его глазах столь же процветающей леди, которая из каприза предпочитает жить в обители в Бери-Сент-Эдмундс, а не пользуется всеми благами своего положения графини Норфолка. Нет человека без тайны, но моя собственная тайна вскоре станет всеобщим достоянием. Все узнают, что Эдгар Армстронг, человек, которого я сделала своим супругом и возвеличила, готов добиваться развода и потерять свой титул, лишь бы отделаться от меня.

Из-за ограды долетел счастливый смех королевы Аделизы. Вне всякого сомнения — она проводит время с д’Обиньи. В другое время я бы не отказала себе в удовольствии позлословить о «сердечной дружбе» этих двоих. Однако королева, соблюдая приличия, появилась на аллее сада уже без своего поклонника. Но лицо её выдавало — глаза сияли, щёки покрывал румянец, а лёгкие светлые одежды Аделизы развевались по ветру, как крылья.

Королева приблизилась ко мне, сделав Суррею знак удалиться.

— Вы стали такой смиренной, Бэртрада, — проговорила она, присаживаясь рядом. — И знаете, милая, при дворе так не хватает ваших колкостей и забавных проказ. Без вас жизнь словно теряет остроту.

Я молчала, гадая, знает ли она о том, что произошло у нас с мужем. Впрочем, Эдгар в этом оказался великодушен и не возвещал повсюду о предстоящем разводе. Вероятно, Аделизе известно о том, что мой супруг живёт с постоянной любовницей, но вряд ли её этим удивишь. Жена любвеобильного Генриха Бок лерка давно смирилась с тем, что король имеет любовниц. Всё это окупалось её положением, той свободой и почестями, которые она получила благодаря браку с королём. Но ведь сама она, будучи много младше короля, никогда не любила его, я же была больна от любви к Эдгару. И моя благосклонность к Суррею всего лишь служила ширмой, за которой я прятала своё вдребезги разбитое сердце.

— Странного поклонника вы избрали на сей раз, Бэртрада, — заметила Аделиза, глядя на понуро удалявшегося графа. — В обществе бедолаги Суррея даже цветы начинают вянуть, а от его улыбки молоко скисает вдвое быстрее. Эдгар Армстронг — вот уж мужчина так мужчина. Думаю, вы не откажетесь прибыть вместе с ним на майский смотр войск в Нормандии?

Я слушала её рассеянно, но тут невольно сосредоточилась. Что эта курица болтает о поездке моего супруга ко двору?

Аделиза тут же пояснила, что в Нормандии неспокойно, и Генрих Боклерк велел своим вассалам привести отряды на смотр в Руан.

Вот как? Наверняка именно при этой встрече граф Норфолк и сообщит королю о своём намерении развестись. И конечно же, представит всё происшедшее в необходимом ему свете. Это означает, что я должна не киснуть в Бери в обществе Суррея, а первой прибыть к королю и успеть настроить его против зятя, да так, чтобы он принял мою сторону, несмотря на всё, что скажет ему Эдгар...

В Нормандии я оказалась уже через неделю и застала герцогство чуть ли не на военном положении. Повсюду вооружённые отряды, заставы на дорогах и бесконечные проверки и расспросы.

Отца в столице не было. Меня встретил новый епископ руанский Хагон, он-то и поведал, что зять короля Жоффруа Анжуйский и его супруга Матильда готовы с оружием в руках отстаивать свои права на те земли Нормандии, которые Генрих I посулил им по договору, но не спешит передавать. Анжуйская чета считает, что король водит их за нос, в то время как его гонцы то и дело скачут к Теобальду и обратно, и ещё не известно, не изменит ли король завещание и не передаст ли власть племяннику. Между Анжу и Нормандией уже произошли открытые столкновения, и многие говорят, что строптивость анжуйской парочки может привести к большой войне.

Я мгновенно окунулась в волны большой политики. Меня это отвлекло, освежило и даже обнадёжило. Сейчас отцу вовсе не до семейных дрязг одного из графов, и он может попросту отправить Эдгара ни с чем. Но остановит ли это моего мужа? И где следует находиться мне, пока всё не уляжется?

Любезность епископа Хагона простиралась так далеко, что он пообещал предоставить мне резиденцию в большом аббатстве Святого Мартина, расположенном на острове посреди Сены. Этот священнослужитель и в самом деле был мил со мной. Довольно молодой для своего высокого сана, он являлся истинным воплощением той гордой северной породы — потомков викингов, что ещё изредка попадались среди нормандской знати: рослый, статный, с золотистыми волосами, изящно уложенными вокруг тонзуры, с лицом скорее воина, нежели священника, с прозрачными, как виноградины, зелёными глазами в сетке мелких лукавых морщинок.

Епископ отпускал весьма светские комплименты, и мы недурно проводили с ним время — охотились с соколами, катались на барке по реке, допоздна засиживались на галерее аббатства в тёплые майские вечера. Ах, тресни моя шнуровка, — мне всегда нравились духовные лица.

Внимание Хагона отчасти вернуло мне прежнюю уверенность в себе, и я уже не выглядела жалкой и потерянной, когда в Руан прибыл мой отец. И разумеется, я постаралась представить ему историю наших с Эдгаром отношений таким образом, какой сочла для себя наивыгоднейшим. Я перечислила все обиды и унижения и поведала, как супруг изгнал меня из Гронвуда — замка, который смог построить только благодаря мне, а сам поселил там шлюху, из-за которой затеял дело о разводе со мной.