Фея тумана - читать онлайн книгу. Автор: Симона Вилар cтр.№ 5

Приближающиеся меня заметили, сначала просто глазели, потом на лицах появилось удивление, замешательство. Один из отряда подскакал к паланкину, что-то говорил. Наконец они приблизились, занавеска паланкина откинулась, и я перевела дыхание, увидев знакомое лицо аббата Ансельма из Бери-Сент-Эдмундса.

— О, святые угодники! — воскликнул аббат. — Миледи Бэртрада? Вы здесь, совсем одна, в таком виде? Как такое могло случиться?

Я же смотрела, как тепло опушены лебяжьим пухом его капюшон и ворот, какие у него перчатки на меху. А я... Представляю, каков мой вид: растрёпанная, исцарапанная, промерзшая до костей. Даже когда я велела аббату не изводить меня вопросами, а помочь, голос мой звучал как-то надтреснуто, почти просяще. Но Ансельм и так уже велел своим людям подсадить меня в паланкин. И как же хорошо было откинуться на меховые подушки в нём! Здесь была жаровня — настоящая, полная углей жаровня с бронзовой крышкой. Я протянула к ней негнущиеся пальцы, прижала озябшие ступни. Всё никак не могла согреться. Хвала Всевышнему, добрый Ансельм дал мне вина. Вот я и назвала его добрым. А ведь я была благодетельницей его обители, щедро жертвовала на неё, помогала Ансельму в кое-каких исках с соседями. Мог ли он после этого быть со мной недобрым?

Я медленными глотками пила вино, с удовольствием откусила от пирожка с начинкой из куропатки. Сама же слушала болтовню Ансельма, что-де он возвращается из дальнего прихода в Бери-Сент-Эдмундс. И если будет на то моё желание, он с охотой окажет мне гостеприимство в своей обители. Я даже растрогалась. А Ансельм уже говорил, что, как только я обустроюсь и отдохну, он немедленно пошлёт гонцов в Гронвуд.

Нет, нет, если его преподобие хочет оказать мне услугу, пусть не спешит с сообщениями обо мне. И я даже улыбнулась, представив, какой переполох поднимется, когда я исчезну.

Возможно, мне следовало объяснить Ансельму причину моего нежелания связаться с супругом, но он не стал спрашивать, даже понимающе закивал головой.

— Конечно, дитя моё, как мне вас не понять. Эдгар Армстронг не имел права так оскорблять вас. А так уже по всему графству судачат об этом. Опять он и эта несчастная заблудшая душа, Гита Вейк.

Он умолк, но я уже глядела на него во все глаза. А в груди у меня словно собрался твёрдый давящий ком. Опять... Мой муж и Гита... Гита, имя которой Эдгар повторяет и во сне...

Я даже перестала дрожать, так меня опалил гнев.

— Преподобный отче, извольте немедленно объясниться!

Но аббат юлил, плёл, что он священнослужитель и не должен вносить раздор в семьи мирян. Я выжидала, чувствуя, что на самом деле он совсем не прочь кое-что мне поведать. В конце концов аббат не выдержал — и всё оказалось даже хуже, чем я могла ожидать.

— Она родила графу ребёнка, — склоняясь ко мне, шептал Ансельм, едва ли не смакуя каждое слово. — И говорят, Эдгар чуть ли не принял дитя из её лона. Конечно, ещё счастье, что его ублюдок дочь, иначе он готов был вновь взять любовницу к себе. Он ведь просто трясётся над своими выродками, над сарацином Адамом, теперь ещё у этой... Но как он мог при этом так не считаться с вами, своей законной супругой, как мог оставить вас на Рождество и поскакать к своей корячившейся в родах шлюхе. А дочь он прилюдно назвал своей. И нарёк именем своей матери — Милдрэд. Теперь все в Норфолке знают, что у графа Эдгара есть признанная дочь от любовницы.

Я молчала. Паланкин покачивался в такт мерной поступи мулов, позвякивали бубенчики, извне доносились голоса стражей. В полумраке я различала полное, полыхающее гневом лицо настоятеля. Я отвернулась. Мне было больно и холодно. Даже сердце словно оледенело.

* * *

Я не заметила, как меня настигла болезнь. Господь наделил меня крепким здоровьем, и я почти никогда не простужалась. Но теперь в груди у меня давило и жгло, дышала я с хрипами, меня мучил болезненный кашель. Жар был так силён, что временами я впадала в забытьё.

Однажды, придя в себя, я увидела рядом Эдгара. Он склонялся надо мной, лицо его было осунувшимся, под глазами круги. Щёки были покрыты щетиной — а ведь ранее он всегда тщательно брился.

Я протянула руку и коснулась его колючей щеки:

— Это ты?

— Я с тобой. Теперь всё будет хорошо.

Сколько заботы в его глазах, сколько нежности в голосе! И я вдруг расплакалась, а Эдгар обнял меня, и в его объятиях я почувствовала себя легче. Я так любила его в этот миг! Но с любовью пришла и гордость, и обида.

— Ты предал меня. Ты с этой Гитой Вейк. Её дочь... Я всё знаю.

Он баюкал меня, как ребёнка.

— Эдгар...

— Успокойся. Думай только о нас. Ты моя жена, и я не оставлю тебя.

Я притихла, согрелась в его руках. Уснула.

Странно, но именно после этого я стала поправляться.

За мной был прекрасный уход, я лежала в богатых покоях загородной резиденции Ансельма, в тепле и роскоши. Часто, просыпаясь, я видела рядом Эдгара. Он даже ночевал в кресле подле меня. Ухаживал за мной, кормил с ложечки, рассказывал, в каком он был волнении, когда я исчезла. Охранники, потерявшие меня в тот день, с ног сбились, обшаривая округу. Пытались найти меня по следам. А когда пошёл снег, они потеряли след и обезумели от страха. А тут ещё Набег вернулся на конюшню без всадницы. Эдгар поначалу думал, что я всё же отправилась в Норидж, но, когда узнал, что в столице графства я не появлялась, поднял на поиски всю округу. Преступно повёл себя аббат Ансельм, не прислав сразу в Гронвуд Кастл весточку о местонахождении графини Норфолкской.

Я слушала Эдгара и чувствовала, как вместе с силами ко мне возвращается и злорадное торжество. Что ж, он заслужил это, учитывая его прежнее пренебрежение ко мне. А он и Гита... И его эта незаконнорождённая Милдрэд... Он уходил от разговора об этом.

Как-то я спросила, где мои кузены, Блуа. Оказалось, тоже в Бери-Сент-Эдмундсе. Они не уедут, пока не убедятся, что я выздоравливаю. Я хотела, чтобы они поскорей убрались. Одно это уже стоило того, чтобы пойти на поправку.

Стефан и Генри, отдавая дань родственным узам, явились ко мне проститься перед отъездом. Я приняла их, полусидя в кровати, опираясь спиной на взбитые в изголовье подушки. Стефан был приветлив, мы даже обменялись шутками. Генри держался несколько в стороне, только перед уходом, когда Стефан вышел, он приблизился, взял мою руку своими, мерцающими от каменьев, руками.

— Я буду молиться о тебе, Бэртрада. О тебе и Эдгаре. Но послушай доброго совета: не забывай, что в Норфолке именно Эдгар фактический хозяин, ты же лишь номинальная владычица. Так устроен мир, и тебе лучше принять это. Эдгар же полюбит тебя, если ты дашь ему такую возможность.

Я резко выдернула свою руку. Увещевания Генри были невыносимы. Чёртов лицемер! Твердит мне о моей покорности и любви к Эдгару, а небось не осмелится и под пыткой признаться моему мужу-крестоносцу, что именно он испортил меня. И я не удержалась, чтобы напомнить ему об этом. А заодно и отметила, чтобы они со Стефаном не больно рассчитывали на моего мужа в своих интригах. Ведь одно моё слово — и любому из их соглашений придёт конец. Но если граф Норфолк им нужен, то прежде всего пусть заручатся моей поддержкой.