— Ты слышишь? — спросил он, насторожившись.
— Сюда кто-то едет! — прошептал папаша Терри, вцепившись Рэндаллу в запястье.
Притаившись за деревьями, они уставились на широкую дорогу, проходящую через лес. Бряцанье бубенчиков усилилось. Появилась телега, гружённая бочками и запряжённая крупной лошадью. Возницей оказался огромного роста плечистый монах с густой каштановой бородой, простым воспалённым лицом и всклокоченными волосами. На нём была грубая ряса, капюшон которой висел у него за спиной, плащ и гигантские сапоги. Рядом с монахом в телеге лежала увесистая дубинка, он явно держал её для того, чтобы дать отпор дерзким злоумышленникам.
— Отец! — окликнул его Рэндалл и выбежал из-за деревьев.
— Менестрели, — ухмыльнулся монах, не выпуская поводья и не останавливая телегу. — Только их мне недоставало!
— Отец! — снова крикнул Рэндалл. — Мы идём в замок герцога Ланкастера. Позвольте нам присоединиться к вашему путешествию.
— Замечательная будет компания: монах и два грешника, — молвил тот. — Но я люблю грешников. Садитесь, сэры.
Запрыгнув в телегу, менестрели устроились между бочек, в которых что-то плескалось.
— Отличный монастырский эль ко двору герцога Ланкастера, — пояснил возница.
— У нас есть чем заплатить. В Ноттингеме мы заработали кое-что, — сказал папаша Терри и полез под куртку за кошельком.
— Я доставлю вас бесплатно, — возразил монах, — потому что знаю, как тяжело нынче простолюдинам достаются деньги.
— Как вас зовут, отец? — осведомился Рэндалл.
— Брат Джон Строу. Со мной вы можете не бояться за свои жалкие сбережения. Мою дубину знает каждый негодяй в здешних лесах.
— Разбойники пытались напасть на вас? — спросил Рэндалл.
— Много раз. Я доставляю эль из нашего монастыря в замки благородных сэров, и нередко приходилось дубинкой раскалывать головы отважным негодяям!
— Поистине, нужно быть отважным, чтобы вступить с вами в драку! — засмеялся Рэндалл.
Монах оказался очень весёлым человеком и развлекал спутников. К ночи они должны были добраться до замка, в котором герцог Ланкастер устраивал пышный пир.
ГЛАВА 5
Днём раньше брат Строу покинул монастырь, чтобы доставить эль в замок герцога. Незадолго до отъезда он увидал, как один из монахов его обители послал Бренде Уэлч, дочке кузнеца, несколько ласковых улыбок. Поступок монаха насторожил брата Строу, но он предпочёл никому ничего не рассказывать.
Шагая по дорожным рытвинам, брат Джон Болл рассеянно улыбался, направляясь в сторону соседней деревни. Вот уже неделя, как он был влюблён. Чувство, которое он не испытывал прежде, переполняло его. Приняв постриг совсем юным, он ни разу не позволил любви прокрасться в своё сознание. На сей раз мысли о прекрасной дочке кузнеца преследовали его, вызывая страсть во всём теле. Побороть страсть к Бренде ему казалось невозможным, и он полностью вверил себя чувствам.
Брат Джон Болл был одним из самых рассудительных, образованных и в то же время молодых монахов аббатства. Он превосходно говорил и читал по-латыни, обладал красивой внешностью и нежным голосом. В стенах обители он переводил трактат Беды Сухопыльного на английский и умел поддержать любую богословскую беседу. Не будь он монахом, он бы нравился женщинам — худой, изящный, стройный блондин с кроткими светлыми глазами, брат Джон Болл выглядел как настоящий аристократ. Говорили, будто он сын какого-то герцога, и что отец запер его в монастыре, чтобы скрыть незаконного отпрыска.
В день, когда брат Строу заметил его идущим к деревне, Джон Болл предвкушал встречу наедине с возлюбленной. Он прежде не оставался с женщинами один на один и потому волновался. Но Бренда сама пригласила его, и он был одержим переполнявшей его любовью. И неизвестно, стал бы он одной из особенно ярких и великих фигур в истории, если бы не влюбился в прекрасную дочь кузнеца.
— О, я не должен идти к Бренде Уэлч, — вздыхал он.
Постояв немного на склоне холма, прислонившись плечом к влажному тёмному стволу вяза, он смотрел на лежащую внизу нищую деревню. Вилланы бродили у дворов и хижин, переговариваясь друг с другом и хохоча. Жёны занимались приготовлением ужина. Недалеко резвилась бедно одетая ребятня.
— Нет, нет, нет! Я не должен идти туда, — пробормотал Джон Болл и начал спускаться по склону..
Прищурившись, он отыскал глазами кузницу Уэлча. Увидел тлеющую жаровню и силуэт кузнеца. Стук молота о наковальню гулко разносился в воздухе.
В деревне на него не обратили внимания: монахи часто появлялись здесь, ведь рядом с деревней лежал путь в Дартфорд.
По мере того как брат Джон Болл подходил к хижине прекрасной Бренды Уэлч, он перестал колебаться. Приоткрыв калитку, Джон Болл1, озираясь, опасаясь отца возлюбленной, подошёл к хижине и постучал в дверь. Переводя дыхание, он заметил, что крестьянка в соседнем дворе, занимавшаяся приготовлением ужина на очаге, не спускает с него глаз. Болл улыбнулся ей.
Дверь приоткрылась, и на пороге возникла красивая молодая женщина в суконном сером платье. Её распущенные каштановые локоны поблёскивали в свете заходящего солнца, проникавшего в дом через окно.
Болл произнёс в смущении:
— Приветствую тебя, Бренда.
Она кивнула и пригласила его войти:
— Следуйте за мной, брат, а то вас ненароком заподозрят в прелюбодеянии.
Трепеща, Джон Болл переступил порог хижины.
ГЛАВА 6
С минуту Джон молча стоял в центре хижины, изучая низкие потолочные балки, длинный стол, скамью и набитый тюфяк в углу. В хижине оказалось очень тепло и пахло свежеиспеченным хлебом.
Бренда, весьма привлекательная, имела некоторую простоватость, свойственную крестьянским девушкам, хотя ее огромные зелёные глаза, густые каштановые кудри и красивые губы могли обольстить любого аристократа. Простое широкое платье не скрывало её точёной фигуры.
— Твой отец в кузнице, Бренда? — глухо спросил он, опустив взгляд.
— Да. И, пользуясь этим, я хочу поговорить с вами, брат, — сказала Бренда.
— О чём же?
— Как будто вы не знаете! О вас.
— Обо мне?
Она засмеялась:
— Вы ведь обо мне думали, верно?! Я сразу догадалась, что вы ко мне неравнодушны.
— Даже если и так, мой духовный сан запрещает мне быть с тобою.
— Тогда для чего же вы пришли сюда? — спросила Бренда.
Он поднял на неё светлые глаза:
— Я не знаю.
Девушка подошла к Боллу вплотную:
— Вы не знаете? Может, потому, что вы любите меня или желаете меня?