— Как он объясняет их исчезновение?
— Они собрались и ушли. Куда, не знает. Но с Йована требуют ещё описание этой женщины и мальчика... — Младен замолчал. Было видно, что он искренне обеспокоен за друга.
— Что ему грозит? — спросил Джироламо.
— По счастью, он не подпадает под трибунал проведитора, так как нет никаких подозрений и свидетельств, чтобы он каким-либо образом имел отношение к захвату крепости Клисса. По счастью, иначе он бы сейчас рассказывал всё на дыбе.
— Прости, Младен. А, кроме этой женщины и мальчика, упоминали ли сбиры кого-то ещё?
— Ты имеешь в виду себя? Нет, не упоминали, иначе бы сбиры давно уже взяли тебя.
— Спасибо и на этом!
И всё же он был близок к отчаянию. Ситуация складывалась катастрофическая. Похоже, как легко всё получалось вначале, когда он нашёл мальчика и женщину, так же легко он мог теперь их потерять. Он смотрел на Младена. Необходимо немедленно убраться из города, иначе им конец! Но как это сделать? На кого положиться? Можно ли довериться Младену? Молодой человек был приятной наружности: открытый взгляд, честное лицо. Конечно, он знает или догадывается, где Джироламо прячет беглецов. Ведь это он сам дал от амбара ключи! Он знает, кого разыскивают сбиры, и не выдал их!
— Вчера прибыл из Венеции транспорт с большим отрядом солдат для усиления проведитора Моро. Говорят, где-то далматинцы подняли против него мятеж. Ты видел, сколько по городу ходит стражников и сбиров? — заметил Младен. Он смягчился, в его взгляде светилось теперь мрачное сочувствие.
— Ты можешь вывести нас из города? — спросил Джироламо.
— Куда?
— Не знаю. Нам надо спрятаться хотя бы на время. На остров Хвар? В Сибенико? Мне вообще надо выбраться из Далмации!
Молодой человек задумался. Поджал губы.
— Ситуация там может быть не лучше для вас, — сказал он наконец. — Приказ о розыске, вероятно, разослан по всей Далмации.
— Нам бы даже лучше сесть на корабль и вообще покинуть эти места, — уточнил Джироламо. — Это возможно? На один из ваших кораблей?
— Я понимаю, — Младен задумался. — Но в Спалато сесть на корабль, не привлекая внимания сбиров, немыслимо. Некоторые наши суда выходят из Трогира. Это примерно в десяти милях отсюда. Как бы туда перебраться? Вот что. Можно попытаться воспользоваться помощью контрабандистов. Приходите сегодня вечером за ответом.
— Я дам денег, — сказал Джироламо. — Много денег.
— Они понадобятся, — согласился Младен. — Но я это делаю не ради вас, а ради Йована. Вы должны исчезнуть отсюда.
Джироламо покинул контору Мендереса и вернулся к амбару. Тревожный день заканчивался, наступали не менее тревожные вечер и ночь. Он не сомневался, что Младен ни при каких обстоятельствах не выдаст его, Елену и их тайник, и всё же опасаться надо было всего — доносов, бдительных граждан, чего угодно.
Он достал ключ и, открыв дверь, проскользнул внутрь, встретившись с испуганной настороженной женщиной, которая рассказала ему, что пока он отсутствовал, в их каморку кто-то ломился, пытался заглянуть в оконца.
Они чувствовали себя в амбаре, словно в западне. Джироламо, разобрав корзины и короба в углу, показал ей лаз в древние подвалы.
— Если вдруг в моё отсутствие кто-то ворвётся сюда, вы можете скрыться там. Но прикройте дыру и не уходите далеко, чтобы я смог вас найти.
В сумерках он ещё раз навестил Младена. Тот был в радостном, оживлённом настроении.
— Я договорился! — воскликнул он. — Контрабандисты перебросят вас на лодке в Трогир! Я написал уже письмо нашему агенту. Найдёте там лавку Мендереса, и он устроит вас на ближайшее судно. Единственное условие, которое поставили контрабандисты, — сбор в доме. Это на пристани. Контрабандиста зовут Аристид. Старый грек.
Младен подробно описал дом грека. Они распрощались.
Когда наступила ночь, Елена стала расспрашивать о положении, в котором они оказались, объяснив, что хотела бы просто понять его. В голосе не было ни страха, ни упрёков, ни паники.
— Мы вынуждены скрываться, — объяснил Джироламо, стараясь говорить непринуждённым обыденным тоном. — На нас объявили охоту. Я боюсь, что отдан приказ о нашем аресте. Йован арестован. Пока я не разберусь, в чём дело, покидать это место не стоит.
— Кто были те люди ночью? Они ведь пришли нас убить? — прямо спросила она, и он поразился её хладнокровию.
— Да. Это были сбиры — тайная полиция Венецианской Республики.
— Почему они хотели разделаться с нами?
— Потому что... вы представляете опасность для них.
— Но ведь тот человек, который вывез меня из Стамбула... Он ведь тоже был венецианец! Он так сказал.
— Тот человек вас обманывал. Кто он, я не знаю. Скорее всего, он враг Венеции. Его прислали те, кто ведёт войну с турками, и хотели вас использовать в своих интересах.
— Он хотел, чтобы я помогла его товарищам.
— Это не так. Они не прочь были даже выдать вас обратно туркам. Вот и всё.
— Но зачем?
— Чтобы выдать вас за союзницу венецианцев. И вашего сына тоже!
— А венецианцы?
— А венецианцы тоже хотели бы избавиться от вас. Чтобы турки не обвинили их в сговоре с их врагами.
— Но ведь и вы — венецианец! Как я могу довериться вам?
— Я — венецианец. Это правда, мадонна. Но... — он посмотрел ей в глаза. — Но вы можете довериться мне. Я буду защищать вас и не покину, что бы мне ни угрожало. Я должен вывезти вас из этих мест, где вам и вашему сыну угрожает опасность, в более спокойные места, где на вас прекратят охоту.
В его простых словах всё дышало искренностью, а во взгляде горели еле сдерживаемая нежность и вожделение, и женщина, которая во время всего разговора обжигала его пронзительным взглядом, пытавшимся, казалось, проникнуть в самую глубину его души, смущённо отвела глаза и погрузилась в молчание. Он некоторое время ждал ответа, наконец спросил:
— Вы довольны моим ответом, мадонна?
— Да, — выдохнула она. Помолчав, тихо и с ноткой отчаяния в голосе добавила: — Но получается, что все хотят разделаться с нами!
— Есть люди, которые умеют защищать сокровища, мадонна!
Глава 37
Венецианский залив. Рагуза. В те же дни
Двое в сумерках стояли на стене огромного форта. Под ними далеко внизу плескалось море.
Рустем смотрел на курьера от Кетхюд-йери.
— Итак, я могу подтвердить, что Эрдемли, невольница султана, бежала в венецианскую часть Далмации. Я могу подтвердить, что её сын жив. Однако где они находятся, показать я не могу. Доказательств, что бегство наложницы организовано венецианцами или шпионами императора, у меня нет. Нет доказательств и того, что их бегство преследует какие-то военные цели. Что приказывает мой господин, продолжить розыск беглецов и совершить возмездие?