Ландскнехт шагает к океану - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Удот cтр.№ 36

Была для его посещений ещё одна, не столь меркантильная причина. Магда даже гордилась собой — надо же, присушила мужика безо всякого колдовства и «фильтра» ^[107]. Сначала прогнал, теперь изредка сам прибегает.

Разок, вернувшись внезапно, застала своего, как полагала, майорчика в объятьях матери. Когда сообразила, кто именно барахтается в полутьме и чем занимаются, в лицо словно горсть раскалённых углей швырнули. На глаза попался, завораживая, дорогой эфес Майоровой шпаги. Разделаться с двумя единственно-близкими людьми. А дальше? И за что? Тихо отпустила полог. Всецело поглощённые «делом», её появления так и не заметили.

Два дня после этого старалась не смотреть в глаза «противной похотливой старухе», пока та сама не схватила её за локоть:

— Ты что, доченька?

Магда, стараясь освободиться, молча выкручивала руку.

— Постой! Да ты никак знаешь? Ты видела?!

Чувствуя, как глаза стремительно наполняются слезами, Магда упорно продолжала тянуть руку.

Мать внезапно выпустила дочь, и Магда полетела на землю. Приподнявшись на локтях, Магда со злостью двинула ногой так, что мать с криком:

— А лягаться-то зачем, кобылка?! — рухнула на неё.

Локтем мать угодила Магде подвздох так, что у той перехватило дыхание. Не смея выдохнуть, Магда замерла с открытым ртом, зажав руками место ушиба. Испуганная мать села рядом, злость её моментально улетучилась. С порциями воздуха изо рта Магды вылетали и отдельные слова:

— Значит... я кобылка... а кто же... тогда ты?

Видя, что все обошлось и, наблюдая за сверхусилиями дочери, мать внезапно развеселилась.

— А я, а я тогда старая кобылица, — со смехом заключила она Магду в объятия.

Магда ещё было поупиралась, но упоминание о старой кобылице, созвучное её недавним мыслям, окончательно растопили её неприятие, и она расхохоталась в материнских объятьях.

После этого всё быстро разрешилось к вящему удовольствию сторон. Да и как могло быть иначе: речь шла о дальнейшем деловом сотрудничестве, о жизни и смерти.

Свободу выбора оставили целиком за храбрым интендантом — кого пожелает ублажить, или, как выразилась мать, «кого сгребёт», так тому и быть. Решено было также согласовать усилия по перекачке части средств из сверх всякой меры распухшего кошелька майора в их семейную копилку. Общую идиллию примирения несколько нарушил вопрос Магды:

— А что если этот хлыщ потребует любви втроём?

— Там видно будет, — хлопнула её по колену мать.

— Надо было всё-таки вооружиться той бесхозной шпагой да погонять вас всласть по лагерю нагишом, — мечтательно вздохнула Магда, и они опять закатились смехом.

После этого случая Магда словно открыла для себя мир мужчин. Масса их окружала её, постоянно мозоля глаза, делая покупки, а то и пытаясь купить её, по поводу и без повода изрекая грязную кучу непристойностей, старались погладить, ущипнуть, а то и затащить в ближайшие кусты. Но всё это стадо, снедаемое похотью даже на смертном одре, было надёжно заслонено от неё мощной фигурой майора. Всегда чистого, ухоженного, надушенного, вежливого и щедрого. И вот этот первый и пока единственный её мужчина нагло изменил, причём на глазах.

Посему первое — отомстить наглецу и развратнику, причём как можно быстрей. Второе — это даёт дополнительный приработок, и если быть поразборчивей и поусердней, то довольно неплохой. И наконец, ещё одно открытие — само по себе это неиссякаемый источник удовольствий. Результат: из Магды довольно скоро получилась дорогая офицерская шлюха.

Интендант отнёсся к переменам в судьбе Магды гораздо покойней, чем она втайне надеялась. Разве что ещё реже стал прибегать к её интимным услугам, а так ни словом, ни жестом не выразил своего неодобрения.

Вскоре его, видимо, за недюжинные заслуги в присвоении солдатского провианта перевели с повышением ко двору. Распрощались они сухо, хотя без пяти минут полковник потратился и на презенты, и на полдюжины шампанского. Ни мать, ни дочь с собой не взял, они и не напрашивались. Сопровождаемый огромным обозом с платьем, сундуками, коврами, посудой, роем слуг в новеньких ливреях: «кому война, кому мать родна» — майор отбыл в роскошной карете — растаскивать империю дальше.

Настало короткое жаркое лето жизни Магды, с лёгкой руки какого-то остряка, ставшей вскоре Мадонной. Узрели её как-то, пробиравшейся по лагерной грязи с огромной бутылью вина, которую, боясь поскользнуться и разбить, прижимала к себе, словно Мадонна младенца Христа на полотнах великих итальянцев и фламандцев. Богохульники-самоучки так и влепили, что вовек не отскоблишь. Хорошо ещё, хоть не Чёрной пяткой нарекли: в тот раз ещё оставила в грязи изящную туфельку, так что пришлось ковылять по грязи босой ногой. Но капитана, внёсшего предложение о пятке, обвинили в отсутствии куртуазности, так что он едва не вызвал на поединок всех скопом офицеров полка, и отвергли его идею.

Временной промежуток, когда основной проблемой Магды стало определиться, в чьей же постели она пробудилась, а также, как справиться с головной болью от похмелья, а вечером — выбрать, кого одарить благосклонностью на этот раз и сколько за это запросить, не мог быть долгим. Ступив на золотую ступеньку порока, она не могла не видеть, что эта лестница ведёт только вниз, в бездну. Век шлюхи недолог, век элитной шлюхи сжат, иной раз до размеров дневного перехода. Да и как иначе, когда в любом разорённом городке или деревушке большинство уцелевшего женского населения готово на все ради куска хлеба, ради жизни для себя и своих близких.

Некоторые умудряются находить клиентов и в шестьдесят, но в шестьдесят, да и в тридцать лет вряд ли можно рассчитывать на богатого клиента. Того и гляди саму доплатить заставят.

Ступени этой лестницы сродни галунам на шляпах: от широкого к узкому, от позолоченного к посеребрённому и к простому ^[108]. Лишённая покровительства, испытывая жесточайшую конкуренцию как со стороны двенадцати-пятнадцатилетних, так и со стороны регулярных десантов роскошных столичных кокоток, Магда быстренько спрыгнула со всех ступенек сразу так, что вскоре фельдфебель, капрал или сержант стали для неё редкой залётной птицей.

Не добавляли радости постоянные раздоры с матерью. Главная тема вечной ругани:

— Ведь такого майора держала. И упустила! Я вот к трюфелям под соусом начала привыкать, коньяк попробовала, ликёры там. Неужто из-за строптивой доченьки так и подыхать нищебродкой.

Как в воду смотрела. Действительно, скоро померла, и на смертном одре кричала, что Магда, стерва, заместо лекарства отраву ей поднесла, хотя, разумеется, и в помине такого не было. Совсем рехнулась. Однако какая бы ни была сумасшедшая, только бы живая.