Призванный хранить - читать онлайн книгу. Автор: Николай Буянов cтр.№ 40

— Мальчик, мы закрываемся, — проскрипела вахтёрша. — Стоит тут незнамо зачем, каникулы на дворе, а он стоит, того и гляди сопрёт что-нибудь...

— Я же ничего не трогаю.

— Иди, иди. Родители, наверное, заждались.

Антон оторвался от витрины с саблей и посмотрел в окно. За окном темнело.

— Родители в Москве, — буркнул он. — Я тут у тёти с дядей на каникулах.

Домой и вправду следовало торопиться. Дядя Андрей, брат отца и тоже хирург, ночью дежурил в клинике, а вот его жена, тётя Таня, точно ждала. И вполне могла угостить лёгким подзатыльником, чтобы племянничек следил за временем.

И всё же Антон задержался ещё ненадолго. Он всегда, хоть на минуту, останавливался перед картиной, что висела в вестибюле музея — гулком и большом, как зал консерватории. Это был своего рода ритуал, раз заведённый и соблюдаемый неизменно, будто президентская инаугурация. Картина тоже была большой, едва ли не во всю стену. Она была написана маслом, и смотреть на неё лучше было издали — тогда отдельные мазки сливались, и — Антон поклясться бы мог — сама картина вдруг волшебным образом оживала, превращалась в некое подобие телевизора с огромным экраном.

На ней было изображено поле. Поле, уходящее за горизонт, тёмно-зелёное, слегка неровное и заросшее разнотравьем. На переднем плане, выписанном более тщательно, чем всё остальное, на тонком стебле покачивалась ромашка. Вверху по бледному небу плыло невесомое облако, похожее на корабль — фрегат или бригантину, с надутыми ветром парусами.

На поле стояло войско. В небо были устремлены наконечники копий, и тёмно-красная стена продолговатых щитов тянулась от края до края полотна: войско готовилось к битве.

Впереди него стояли двое: бородатый мужчина лет сорока, с суровым лицом воина, в высоком остроконечном шлеме и походном плаще поверх кольчуги, и юноша лет четырнадцати, не старше, но тоже в боевом доспехе и с мечом в руке. Этот мальчишка и привлекал внимание Антона.

Он был очень живой, этот мальчишка. И похожий сразу на всех Антоновых друзей — тех, кто остался дома, в Москве, с кем он играл в футбол во дворе и гонял на велосипедах, распугивая зазевавшихся кошек, с кем он ходил в школу и бегал с уроков, чтобы увидеть ледоход...

У юноши на картине были льняные волосы, успевшие за неполное лето выгореть на солнце, большие светлые глаза и маленькие оспинки на щеках. Глаза смотрели вперёд серьёзно и сосредоточенно... Наверное, слишком сосредоточенно, и поэтому можно было догадаться, что для парнишки этот бой — первый в жизни. И он, если сказать по совести, немножко боится. Совсем чуточку. Но он никому не покажет этого страха. Тем более что ладонь мужчины — может, отца или наставника — лежала у него на плече. И не то чтобы успокаивала, но — вселяла уверенность.

— Привет, — шёпотом сказал Антон.

И ему показалось, что мальчишка с мечом еле заметно кивнул в ответ.

Улица, на которой находился их дом, носила громкое и ничем не подкреплённое название Космонавтов. Всё лето она утопала в тёплой пыли, подорожниках и диком укропе. С одной её стороны тянулась белая обшарпанная стена собеса, чьей-то злой волей перенесённого на окраину города, с другой — заборы в зарослях лопухов, запертые мастерские и угол кирпичного склада. Вдоль заборов важно прогуливались пёстрые куры. Пастораль, одним словом. Антону, привыкшему к широким московским проспектам, нескончаемому потоку машин на Садовом кольце и людским толпам на станции метро «Краснопресненская», улица Космонавтов казалась маленькой, сонной и почти неприлично патриархальной. И всё равно — это был целый мир, со своими прелестями и своими нешуточными опасностями.

Об опасностях забывать никогда не следовало...

Антон вспомнил о них, лишь уткнувшись словно в стену с разбега. Поднял глаза — и увидел нехорошо ухмыляющегося Севку Горюнова по прозвищу Севрюга — грозу района, шпанистого парня лет четырнадцати, про которого тётя Таня говорила, что по нему «милиция плачет». Рядом с ним пританцовывал от нетерпения Домка Лисицын, верный Севрюгин адъютант. И ещё двое, незнакомых, но тоже с ухмылочками на бандитских рожах. У Домки под правым глазом, переливаясь разными оттенками синего цвета — от густо-фиолетового до нежно-голубого, — горел фингал. Фингал был вчерашний, и его авторство принадлежало ему, Антону Изварину. И причина была серьёзной: трагическая гибель линкора «Ястреб».

Линкор соорудили двое соседских ребят — шестилетние Петька с Маратом. Корабль, вообще-то, получился так себе: неумело выструганная дощечка, гвоздь вместо мачты, и парус из листочка в клетку, на котором красным карандашом было изображено слегка кривоватое солнце с длинными лучами-спицами. Однако для двух дошкольников-несмышленышей и такое нехитрое строительство было серьёзным достижением.

Испытать корабль было решено позади дома, где по пустырю протекала речушка метра в четыре шириной и глубиной по грудь взрослому мужчине. Речушка впадала в маленькое озерцо, поросшее по берегам камышом и осокой. В жаркие дни здесь бывало, пожалуй, не менее людно, чем на пляжах Акапулько или Майами. Или — в долине реки Ганг в Священный день омовения. Ганг, говорят, в эту пору выходит из берегов от обилия в воде человеческих тел...

Сейчас было нежарко и озеро пустовало. Петька с Маратом спустили «Ястреба» в речку и шли рядом по берегу, гадая, когда их линкор доберётся до озера. Линкор был неказист, но крепок, как и подобает настоящему боевому кораблю. Он обязательно доплыл бы хоть до озера, хоть до ближайшего океана (тут между кораблестроителями возник горячий спор, который из океанов ближе: Тихий, Атлантический или Ледовитый. Выходило, что все три одинаково далеки...). Но тут в борт «Ястреба» врезался камень.

Камень обладал приличной скоростью и весом. Кораблик печально булькнул и перевернулся вниз мачтой. Он не утонул (дерево не тонет), но мачта зацепилась за что-то в воде, и «Ястреб» намертво застрял посередине реки.

На берегу, широко расставив ноги, стоял Домка Лисицын и удовлетворённо разглядывал свою рогатку. Такие рогатки окрестные мальчишки плодили во множестве. Домка выстругал свою сегодня утром и теперь тоже проводил испытания на предмет прицельной дальности. Петьку с Маратом он нисколько не опасался. Он был старше их на целых три года. И выше почти на голову.

— Видал класс? — сказал он Антону. — С семи метров точно в цель. С первого выстрела!

Антон подошёл, оглядел с берега перевернувшийся корабль и хмуро проговорил:

— Лезь доставай.

— Чего? — опешил Домка.

— Что слышал. Они его, между прочим, два дня строили.

Домка насмешливо прищурился.

— А, так ты этой малышне в няньки заделался. Сопли вытирать. Ну-ну.

И пренебрежительно отвернулся.

— Говнюк, — сказал Антон. — А ещё... — и добавил слово, означавшее... в общем, некоторое отклонение оппонента в сексуальном мировосприятии.

Домке вряд ли был знаком этот термин, но интуитивно он понял, что молодцом его не назвали. И отреагировал адекватно: то есть развернулся и молча схватил Антона за грудки — так, что рубашка затрещала по шву. Антон размахнулся и стукнул Домку в глаз.