Японский тиран. Новый взгляд на японского полководца Ода Нобунага - читать онлайн книгу. Автор: Йорен Петер Ламерс cтр.№ 86

Принятие на веру современными исследователями идеи о самообожествлении Нобунага покажется еще более поразительным, если принять во внимание тот факт, что Фройсу была прекрасно известна японская традиция, в соответствии с которой люди могут наделяться божественным статусом только после смерти. Так, в своем письме из Нагасаки от 27 августа 1585 года он сообщает в Рим генералу ордена иезуитов Аквавива, что «в Японии есть два типа идолов». С одной стороны, это будды иностранного, сиамского происхождения. Японцы «просят у них прощения за грехи и спасения в будущей жизни», что, по словам Фройса, ярко контрастирует с ками, которые исконного японского происхождения ^[554]:

Идолы второго типа называются ками, о которых говорят, что их столь же много, сколько песчинок в реке Ганг. Ками почитались на Японских островах еще до того, как в Японию пришли буддистские школы. Утверждают, что ками [изначально] были человеческими существами, рожденными в Японии: наследными принцами, придворными аристократами или знатными воинами. После их смерти люди наделили их божественным статусом: некоторых за их совершенство в искусствах, других — за военные подвиги, третьих — за совершенные при жизни героические и яркие свершения. Они полностью отличаются от будд, во всем, что касается культа, храмов, священнослужителей и прочего. У ками японцы просят немедленных и земных благ: здоровья, долголетия, богатства, сыновей и побед над врагами.

Среди несметного количества японских божеств, продолжает Фройс, «имеются три высших, которых почитают более всего». Это Тэнсё Дайдзин из Исэ, Касуга Даймёдзин из Ямато и Хатиман Дайбосацу из Сэтцу. Итак, если сравнить эти рассуждения Фройса о японской религии с интересующим нас вопросом — самообожествлением Нобунага, — следует указать на два момента. Во-первых, Фройс, безусловно, знал, что в Японии божественный статус люди могут получать только после смерти. Во-вторых, он понимал, что буддизм полностью соответствует духовным запросам японцев, обещая «в будущей жизни» то, что синтоизм обещал в жизни земной. В своем письме с рассказом о гибели Нобунага Фройс объединил и то, и другое, чтобы создать впечатление о «гарантиях» награды тем, кто поклонялся Нобунага. Так, по словам Фройса, Нобунага обещал выгоды «и в этой жизни, и в следующей». Если принять во внимание явное противоречие этого исконному религиозному опыту японцев, причем в его же, Фройса, изложении, следует признать подобные обещания в высшей степени маловероятными.

Итак, если описанное Фройсом обожествление Нобунага представляется весьма сомнительным, возникает неизбежный вопрос: зачем же понадобилось иезуиту выдумывать подобную историю в качестве «обоснования» внезапной гибели Нобунага? Фройс видел в этих происходящих событиях исторического значения Божью волю. Все его мировоззрение было проникнуто идеей о вмешательстве Бога, властителя судеб даже самых могущественных и знатных из людей, в свете чего смерть Нобунага виделась ничем иным, как Божественным провидением. Таким образом, Фройсу предстояло решить проблему, которую он сам же и создал. В течение четырнадцати лет он неизменно изображал Нобунага просвещенным деспотом, которого боялись все и который сам не боялся никого. Более этого, этот безжалостный правитель подавлял все независимые и воинственные проявления буддизма и благоволил христианам. Ни в одном из сообщений Фройса о Нобунага нет даже намека на мысль о том, что в стране возможна какая-либо оппозиция ему. Тем не менее, невозможное случилось, и тот, кто казался непобедимым, погиб. Вполне вероятно, что то, как умер Нобунага, заставило Фройса прибегнуть к понятию Deus ex machine, чтобы как-то объяснить происходящее европейской аудитории. Еще в апреле 1573 года Фройс писал, что Нобунага считает себя «живым божеством и буддой Японии, а не камнями и деревьями», где, согласно традиционным японским представлениям, скрывались божества. Причем Фройс выразил эту мысль очень четко, когда сравнивал ревностного буддиста Такэда Сингэн с нечестивым Нобунага ^[555]. Когда, девять с половиной лет спустя после событий в храме Хоннодзи, Фройс в очередной раз докладывал в Европу, он решил преувеличить пренебрежительное отношение Нобунага к традиционным японским верованиям, объясняя его желанием Нобунага придать божественный статус самому себе, и предположил, что это и стало причиной его гибели. Безусловно, сам Фройс был убежден, что смерть Нобунага, несомненно, стала «Божественным приговором», ведь пламя поглотило все, что прославляло его при жизни: замок Адзути, дворец Нидзё и коллекцию драгоценной чайной утвари, однако все это ни в коей мере не доказывает справедливость его теории об обожествлении Нобунага.

Безусловно, Фройс оказался не единственным, кого гибель Нобунага привела в замешательство. Ота Гюити, в свою очередь, тоже решил проигнорировать некоторые выводы, напрямую вытекавшие из упомянутой им же концепции тэнто, пути Неба. В своем сочинении «Тайкосама гунки но ути» Гюити говорит о насильственной гибели Мацунага Хисахидэ, Сайто Досан, Акэти Мицухидэ, Сибата Кацуиэ, Ода Нобутака и Ходзё Удзимаса как каре тэнто за совершенные ими прегрешения. Из этого списка поразительным образом выпадает Ода Нобунага, и, надо полагать, Гюити не усматривает в его смерти влияния тэнто. В «Синтё-ко ки» Гюити говорит, что на протяжении своей жизни Нобунага много раз пользовался «покровительством тэнто», не объясняя, правда, почему Небо отказало ему в защите в Хоннодзи. Таким образом, так и осталось нераскрытым, в чем же в этот момент заключалось действие тэнто ^[556]. Очевидно, Гюити пребывал в убеждении, что унизительная смерть Нобунага наносила непоправимый урон его величию. Фройс же, в свою очередь, предложил четкое и драматичное по существу объяснение смерти Нобунага, несмотря на то, какой несоответствующей она могла казаться всему тому, что он писал о Нобунага ранее: Нобунага постигла божья кара за то, что он возомнил себе божеством.

Четыре с половиной месяца спустя после гибели Нобунага Хасиба Хидэёси организовал в дзэнском храме Дайтокудзи в Киото пышные похороны своего бывшего господина. Это событие заслуживает нашего внимание по крайней мере по двум причинам. Во-первых, в нем проявляется талант Хидэёси-политика, позволивший ему одолеть других претендентов на место Нобунага. Во-вторых, то, что пишет об этих похоронах в своей «Истории Японии» Луис Фройс, заставляет лишний раз усомниться в его теории самообожествления Нобунага ^[557].

Хотя Хидэёси ни в малейшей степени не был естественным наследником Нобунага, сокрушительный разгром войск Акэти Мицухидэ в битве при Ямадзаки позволил ему получить решающее преимущество перед выжившими сыновьями Нобунага и другими военачальниками дома Ода. Хидэёси получил известие о смерти своего господина 23 июня 1582 года, через два дня после случившегося в столичном храме Хоннодзи. Он немедленно заключил перемирие с Мори, против которого вел в тот момент кампанию в провинции Биттю (ныне — западная часть префектуры Окаяма) в нескольких стах километрах от Киото, и незамедлительно направился в столицу. Пока все остальные колебались или, как Токугава Иэясу, не имели возможности быстро отреагировать на переворот, совершенный Акэти Мицухидэ, Хидэёси действовал быстро и решительно. 1 июля войска Хидэёси встретились с армией Мицухидэ при Ямадзаки, поблизости от города Оямадзаки в южной части префектуры Киото, и сокрушили ее. Хидэёси захватил голову Мицухидэ и преподнес ее в качестве жертвы духу Нобунага в храме Хоннодзи. Этот жест преданности должен был произвести глубокое впечатление на современников. В то же время этим символическим актом Хидэёси как бы подтверждал свои права на вакантное место господина тэнка.