Блэкаут - читать онлайн книгу. Автор: Марк Эльсберг cтр.№ 51

В какой-то момент ему послышались шаги и показалось, что где-то мигнул свет. Не хватало еще заработать паранойю!

Пьеро перевернулся на другой бок. И снова он уловил какой-то звук. По коридору как будто скользнул луч света… Манцано поднялся и подошел к двери. Теперь он совершенно отчетливо слышал шаги. И приглушенные голоса. Был еще какой-то звук, происхождение которого осталось пока неясным. Казалось, кто-то стучит пластиковой ложкой по полу. Мародеры?

Затем заскулила собака. И шепотом прозвучала команда. Манцано почувствовал, как лоб его покрылся испариной. Он проковылял к кровати и схватил костыли. Осторожно вышел и прислушался.

Звуки доносились с лестницы. Неужели Хартланд все-таки вернулся?

Пьеро стоял возле лифтов и прислушивался. Голоса и шаги становились ближе. Сбежать по лестнице он уже не мог, и куда ведут коридоры, тоже не знал. Вполне могло оказаться, что там тупик или другие выходы заперты. Манцано еще лихорадочно соображал, когда из коридора донеслись выкрики и собачий лай.

* * *

– Полиция! Кто вы? Выходите!

Шеннон закрылась руками, ослепленная фонарями.

– Я журналист! – закричала она по-английски. – Журналист!

– Что она говорит?

– Покажите руки. Поднимайтесь с кровати!

– Я журналист!

– Поднимайтесь!

Лай собак.

Шеннон ничего не видела и продолжала кричать, пытаясь высвободить ноги из-под одеял.

– Это женщина!

– Что она говорит?

– Говорит, что журналистка.

Наконец-то Шеннон выпуталась из-под одеял и поднялась, одной рукой прикрывая глаза, а другую подняла словно в приветствии. Собака зарычала.

– Кто вы? – спросил один из полицейских на хорошем английском, хоть и с легким немецким акцентом. Это был высокий мужчина, крепко сложенный, с короткой стрижкой. – И что здесь делаете?

– В отелях не осталось места, и я хотела переночевать здесь, – честно ответила Шеннон.

Мужчина обшарил ее фонарем с ног до головы. Она вспомнила его: это он преследовал Манцано и потом доставил в больницу.

– Вы кого-нибудь видели здесь?

– Нет.

Полицейские обыскали другие кровати, но никого не нашли. Когда они выходили, их предводитель обернулся в дверях:

– Вам бы поискать другое место для ночлега.

Шеннон стояла у кровати, пока группа ломилась в следующую палату. Она чувствовала, что дрожит, но не знала, от испуга или от холода. Затем забралась обратно под одеяла и слушала, как полицейские с собаками обыскивают одну палату за другой. Голоса и шаги становились тише, затем группа вернулась, снова миновала ее палату, и все смолкло.

* * *

На третьем и четвертом этажах поиски ничего не дали. Было далеко за полночь, люди и собаки валились с ног от усталости. Больница, не самое приятное место даже в нормальных условиях, теперь производила совсем уж гнетущее впечатление. Когда они поднялась на пятый этаж, собаки заскулили громче обычного.

– Это он? – спросил Хартланд кинолога.

– Не исключено. Хотя причина может быть в другом.

– То есть?

– Надеюсь, я все-таки ошибаюсь…

Собаки потянули сильнее. Люди их не удерживали и шли, пока не оказались в последнем помещении. Фонари выхватывали из темноты контуры кроватей: всего их оказалось восемь, накрытых простынями от изножья до изголовья.

Хартланд шагнул к ближайшей кровати и отдернул простыню. Взору его открылось бледное лицо старой, изможденной женщины. За свою карьеру ему пришлось повидать достаточно трупов, и это зрелище было для него привычным. Он подошел к следующей кровати. Там лежала тощая женщина – скорее всего, наркоманка, решил Хартланд, когда окинул взглядом тело.

Двое человек тем временем осмотрели кровати с другой стороны.

– Похоже, что сюда временно свозили умерших, – заключил один из них.

Собаки жались у дверей и скулили.

– Наверное, уже не было возможности доставить их в холодильную камеру, – согласился второй.

Хартланд направил фонарь на оставшиеся кровати, где лежали два внушительных тела.

– Взгляните. Не представляю, как бы их спускали по лестнице. – Он направился к двери. – Да и зачем, если холодильники все равно не работают… – Подал остальным знак и вышел. – Идем дальше.

* * *

Тяжелое тело придавило Пьеро к стене, закрывая его целиком. Голова покойника лежала прямо перед его глазами. Шаги постепенно затихли, но Манцано до сих пор боялся вдохнуть. Его душили тяжесть, страх и первобытный ужас.

Отчаяние погнало его вверх по лестнице. Уже тогда в голове у него созрел этот план, и другого выхода Пьеро не видел. Он спрятался за трупом, который располагался у самой стены. Запах был невыносимый – мертвец лежал в засохшей крови и экскрементах. Из тела сочилась жидкость, но Манцано заметил это, когда уже забрался под него. Он чувствовал, что его вот-вот вырвет. Возможно, Пьеро испытал бы не меньшее облегчение, если б Хартланд его обнаружил – тогда можно было бы покинуть это жуткое укрытие.

Манцано с трудом выбрался из-под тела, сбросил с себя окоченелые конечности и достал костыли. Сделал несколько шагов и привалился к стене, скованный ужасом. Дыхание по-прежнему было прерывистым. Он чувствовал, как по лицу катятся слезы.

Потом Манцано еще долго стоял у двери и прислушивался. Из коридора не доносилось ни звука. Он приоткрыл дверь – ничего. Осторожно, шаг за шагом, стал пробираться в темноте. Врача с санитаром не было – должно быть, ушли еще до появления Хартланда. Его по-прежнему трясло, джинсы пропитались зловонной влагой. Манцано снял их и остался в одних трусах. Сейчас бы в душ! Горячей воды и мыла побольше!

Спустя целую вечность он добрался до второго этажа. Люди с собаками исчезли. Пьеро вернулся в палату, из которой сбежал пару часов назад, и забрался под одеяла. Теперь его била мелкая дрожь, и он даже не надеялся уснуть этой ночью.

Гаага

– Кажется, у меня жар, – пожаловалась Мари.

Она стояла, прислонясь к дверному косяку и обхватив себя руками, бледная, в свитере с высоким воротом. Несмотря на холод, лицо ее было покрыто испариной, глаза покраснели.

– Боюсь, не смогу дойти сегодня до раздачи.

Франсуа приложил ладонь к ее лбу. Слишком горячий. Мысленно он уже решал задачи, которые ожидали его в бюро.

– Ложись в постель. У нас есть что-нибудь от гриппа?

– Да, сейчас приму. Туда надо приходить пораньше, иначе ничего не остается.