Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций] - читать онлайн книгу. Автор: Герхард Шредер cтр.№ 42

Преодоление противостояния между Востоком и Западом было ошибочно истолковано как победа капитализма, что привело к невообразимому скачку в развитии капиталистической системы. Исчезновение конкуренции между двумя системами и возникшая на ее месте глобализация — как распространение на весь земной шар конкурентной борьбы действующих по интернациональной схеме предприятий и обострение конкуренции между экономиками отдельных стран — лишили почвы и такое явление, как «рейнский капитализм». С этой точки зрения, все семь лет работы красно-зеленого коалиционного правительства ушли на восполнение того, в чем ощущалась нехватка еще в самом начале — всеобъемлющей программы реформирования. Впрочем, в ретроспективе это можно считать даже благом. Достаточно лишь представить, какой дизайн имела бы программа реформ, основанная на интеллектуальном и политическом опыте восьмидесятых и девяностых годов.

А тут еще косовская война и разразившийся вслед за тем взрыв международного терроризма — сложнейшие, неизвестные и непредвиденные формы конфликтов по всему миру, с которыми надо было справляться. При таком положении дел нет ничего удивительного в том, что некоторые люди вновь вернулись к казалось бы уже преодоленному образу мыслей и действий. Так, вроде бы вполне укоренившееся знание о необходимости охраны окружающей среды и об исчерпаемости природных ресурсов опять было сброшено с корабля современности. В разных экономических структурах сочли экологическую ответственность интеллектуальным балластом, помехой на пути прогресса. Широко известный пример тому — отказ США проводить политику, учитывающую потепление климата.

В марте 2001 года Буш в публичном письме к американскому сенатору Хейджелу обосновал свой отказ подписать Киотский протокол. Он аргументировал свою позицию тем, что протокол охватывает только промышленно развитые страны и снимает, таким образом, ответственность с восьмидесяти процентов населения мира. Публикация этого послания вызвала массовый всплеск критики в разных странах. Директор службы ООН по охране окружающей среды Клаус Тёпфер говорил о вызывающем озабоченность отступлении от принципов всемирной охраны климата на земле. Тони Блэр объявил, что по этому делу он хочет обратиться к Бушу с письмом. Очевидно, в этом вопросе взяли верх приверженцы жесткой линии в новой американской администрации. Значительное влияние приписывалось прежде всего вице-президенту Чейни, который много лет проработал в нефтяной промышленности.

В июле 2001 года в Бонне должна была состояться решающая встреча — конференция по вопросам мирового потепления климата. Из-за резко отрицательной позиции американцев политическая конфронтация между Европейским союзом и США казалась заранее запрограммированной. В связи с этим придавалось особое значение моему визиту в США по случаю вступления в должность президента Буша в конце марта. Я надеялся выстроить мост между нами и администрацией Буша, делая упор на новые шансы в экономике, которые открывает политика по охране климата. В США тоже росло понимание того, что экономические преимущества при повышении эффективности в использовании энергоносителей не менее значимы для надежного энергоснабжения, чем освоение все новых источников энергоресурсов. В преддверии конференции по вопросам климата я хотел публично проявить свою заинтересованность в этих проблемах. Поэтому 19 марта 2001 года я написал письмо американскому президенту, чтобы убедить его в правомерности моей позиции. Я апеллировал к тому, что перед глобальным вызовом, в связи с необходимостью охраны климата, мы, находясь по обе стороны Атлантики, должны взять на себя ответственность и обеспечить в рамках конверсии со стороны индустриально развитых стран выполнение своих обязательств по снижению выброса отработанных газов. Поскольку лишь на таком основании можно ожидать, что будет сделан и следующий шаг другими индустриальными странами, приближающимися к нам по уровню экономического развития, — лишь тогда они будут готовы также принять аналогичные меры в соответствии с возможностями своих экономик.

Мой призыв не произвел никакого эффекта. После визита в Вашингтон мне стало ясно, что переориентироваться США не будут. Из бесед с американским президентом я вынес впечатление, что там предполагают открыто порвать с наступательной политикой Билла Клинтона в вопросах охраны климата, и особенно в противовес тому, что высказывал, касаясь проблем экологии, противник Буша в предвыборной борьбе Эл Гор. И не в последнюю очередь неуступчивая позиция Вашингтона определялась весомыми интересами американской нефтяной промышленности.

А в Германии — business as usual ^[27]. Цены на сырую нефть — еще далекие от сегодняшних величин — в 1999 и в 2000 годах постоянно ползли вверх. Оппозиция внезапным ураганом обрушилась на экологический налог. Эту «волну ярости» подхватили и понесли газеты. В подобных случаях очень легко отмахиваться от всех ответов, сформулированных политикой. В центре внимания оказались отнюдь не причины радикальных изменений, когда политические и экономические реалии сменяли друг друга со скоростью видеоклипа, а все принялись размышлять над тем, как виноваты политики, и прежде всех красно-зеленое федеральное правительство, в том, что происходят какие-то не подвластные им перемены, на которые все равно надо реагировать средствами политики.

Возьмем для примера введение и постепенное повышение экологического налога — название налога, конечно, неподходящее, поскольку окружающая среда налогом не облагалась, а с его помощью должно было быть достигнуто разумное с экологической и с экономической точки зрения сочетание конформных для рынка факторов. Оппозицией и значительной частью прессы была развернута кампания, позволившая мобилизовать против этого намерения экономические структуры. Между прочим, партии ХДС/ХСС еще в ходе предвыборной гонки 2005 года в связи с высокими ценами на бензин обещали значительно снизить экологический налог. Но сегодня об этом уже речи нет ни в самих этих партиях, ни у представителей экономики. И по вполне понятной причине. А именно: когда люди перестают ощущать себя — как было в «красно-зеленые» времена — сплоченной группой борцов с правительством, им приходится самим заниматься делом.

Идея экологического налога проста, очевидна и увязана с будущим, потому что осмыслена — в экологическом и экономическом отношениях. Обусловленное налогом удорожание энергоресурсов вынуждает людей относиться к ним бережно и расходовать экономно, что сберегает ресурсы и помогает сохранять образ жизни, приближенный к природе. Даже само по себе это дает в перспективе большой экономический выигрыш. Однако преимущества достигаются и в среднесрочной перспективе, и в ближайшем будущем. Не в последнюю очередь именно благодаря введенному нами удорожанию энергоносителей Германия вырвалась в мировые лидеры в сфере новых энергосберегающих технологий и стала в международном масштабе абсолютным лидером на рынке восполняемых источников энергии. И все это — вопреки недостаткам нашего климата по сравнению с другими регионами мира.

В своих представлениях политики-экологи пока еще выходят далеко за пределы актуальных возможностей. Однако путем интенсивных дебатов внутри коалиции нам всегда удавалось найти взаимоприемлемый компромисс. В этом процессе задачей СДПГ была и остается увязка того, что необходимо для экологии, с тем, чего требует экономика, — при непременном учете и требований конкурентной борьбы. Социал-демократам Германии, которые занялись экологическими проблемами поздно, но очень интенсивно, это следует ясно видеть всегда. И, без сомнения, совокупность событий, связанных с введением эконалога, должна быть отнесена к самым значительным и успешным общественным изменениям, которых своими столь оспариваемыми шагами добилось коалиционное правительство.