Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций] - читать онлайн книгу. Автор: Герхард Шредер cтр.№ 43

Второй пример — конфронтация по вопросам пенсионного обеспечения. Столкновение произошло из-за введения так называемых пенсий Ристера: второй пенсионной системы в дополнение к полагающемуся по закону пенсионному обеспечению. Построение второй опоры по обеспечению старости стало необходимостью в связи с демографическими изменениями в обществе — с этим были согласны все, кто хоть немного разбирается в подобных вещах. К тому же после воссоединения страны общее число пенсионеров увеличилось — добавились пенсионеры из новых земель, — и пенсионной кассе стало уже не под силу справиться с такой задачей.

Другими словами, финансовое положение органов пенсионного обеспечения драматически осложнилось дефицитом, поэтому нужно было ввести — как сформулировал министр труда и социального обеспечения Вальтер Ристер — собственное обеспечение капитала: обязательные собственные отчисления граждан, формирующие капитал для дополнительных пенсионных выплат.

Не нужно быть экспертом по пенсионным вопросам, чтобы понять, что наша пенсионная система, питающаяся взносами предприятий и тех, кто активно работает, попала под двойное давление. Количество трудящихся, охваченных системой социального обеспечения, сокращается по причинам демографического характера. Одновременно меняются трудовые биографии людей. На смену долгосрочным трудовым отношениям — часто по одной приобретенной специальности и на одном и том же рабочем месте — приходят все более краткосрочные, прерывистые трудовые отношения. Трудовой стаж уменьшается, все более продолжительными делаются периоды неполной занятости или полной безработицы. С другой стороны, растет продолжительность жизни, а вместе с тем продолжительность получения пенсии. Внутри прежней системы уже невозможно сбалансировать все эти факторы.

Следовательно, необходимо подпереть кровлю пенсионного обеспечения, которая прежде держалась лишь на одной опоре — на отчислении финансов, то есть на взносах предприятий и работающих граждан, — второй опорой капиталообразующих собственных отчислений. Иначе говоря, речь идет о самообеспечении.

И в самом деле, нужен новый баланс между солидарностью — принципом, на котором строилась и строится система социального обеспечения, — и собственной ответственностью каждого человека. От каждого в обществе требуется, чтобы он сначала сам сделал все объективно возможное для себя и своей семьи, прежде чем прибегнуть к солидарности других граждан в социальном государстве. Но именно такой подход к концепции социального государства с трудом находил понимание у традиционалистов в моей партии, и особенно у профсоюзных функционеров. Так получается, что иногда для продавливания необходимых изменений в собственном лагере затрачивается больше сил, чем на преодоление сопротивления оппозиции в парламенте или в обществе.

История первой пенсионной реформы, рассчитанной на ближайшие тридцать лет, достойна того, чтобы быть описанной профессиональными историками. Для меня эта тема, скажу без обиняков, стала отправной точкой в необходимом, но вечно откладываемом на потом разбирательстве, где кончается межпартийная конкурентная борьба и начинается этическая проблема ответственности.

Лишь начав работу в федеральном правительстве, мы в коалиции узнали об истинных масштабах глубочайшего финансового кризиса в пенсионном обеспечении. Чтобы, тем не менее, обеспечить обещанное снижение взносов на пенсионное обеспечение с 20,3 до 19 процентов, мы решили использовать экологический налог, поступления от которого должны были пойти на снижение побочных расходов по заработной плате. Сюда же добавился один процентный пункт из налога на добавленную стоимость. Снижение пенсионного взноса могло стать еще более существенным, если бы правительство Коля в 1998 году не сделало сумму взноса слишком низкой, в результате чего в пенсионных кассах образовалась нехватка требующегося по законодательству месячного резерва предстоящих платежей страховых сумм в размере 8,4 миллиарда марок. И нам первым делом пришлось выровнять этот оставшийся в наследство от предыдущего правительства дефицит за счет налоговых средств.

Вальтеру Ристеру, министру труда и социального обеспечения, выпала незавидная роль, когда в 1999 году он начал свою работу и — оказался разрушителем иллюзии, будто пенсия людям обеспечена. Помимо прочего, это было иллюзией и никак не соответствовало действительности еще и потому, что около пяти миллионов человек, занятых на работах вне сектора социального обеспечения, не участвовали в финансировании социальной системы. Лишь только когда мы ввели обязательное соцобеспечение на так называемых работах за 630 марок, одновременно освободив эти заработки от налогов, удалось более или менее стабилизировать базу финансовых поступлений. В общем и целом было ясно, что следует подвергнуть проверке все элементы прежней пенсионной формулы. Обнародование этих данных вызвало большие волнения. А когда выяснилось, что в будущем вряд ли возможно реально удерживать пенсии на должном уровне относительно зарплат, послышались штормовые предупреждения.

Партии ХДС/ХСС развернули кампанию под названием «пенсионный обман», и на их стороне выступили профсоюзы. При этом каждый, кто умел считать, мог с легкостью убедиться, что на одном лишь отчислении финансов невозможно поддерживать уровень пенсий и поэтому необходима вторая опора, основанная на собственной ответственности. А споры крутились в первую очередь вокруг вопроса — должна ли эта добавочная опора, то есть самообеспечение, быть делом добровольным или обязательным. Об этом же было много дебатов и внутри коалиции, поскольку у зеленых вопрос оспаривали с такой же силой, как в СДПГ. Обязательный вариант обозвали «принудительной пенсией», и теперь никаких шансов у него не осталось. Вальтер Ристер, весь первый период деятельности коалиционного правительства проработавший над этой труднейшей в сфере реформирования задачей, был со мной в непрерывном контакте. Оглядываясь назад, могу сказать, что я ни разу даже не думал о замене его на посту главы министерства — хотя подобные слухи и распускались, по всей вероятности, чтобы посеять раздор между нами. Но, во всяком случае, мы не могли предвидеть, что конфронтация по вопросам пенсионной реформы будет сопровождать нас вплоть до 2002 года.

С Вальтером Ристером до того, как он стал членом кабинета министров, я не был близко знаком. Он сделал себе имя как современный политик, специалист по тарифам. Я читал его работы, читал о нем, и все это укрепляло меня в решимости пригласить его в нашу команду. И я не был разочарован. Ристер поступал как человек очень знающий и пользовался авторитетом мастера. Мастер, как известно, всегда несет на себе отпечаток своего мастерства, а он по своей первой профессии — плиточник. Поэтому всякие попытки упрекнуть его в недостаточном знании мира труда, а подобным нападкам нередко подвергалось красно-зеленое правительство, совершенно безосновательны. В кабинете министров его очень уважали за коллегиальность. По-человечески мне было трудно сказать ему, что ввиду сложившихся обстоятельств экономического и рабочего характера я вынужден отказаться от дальнейшего сотрудничества с ним в новом кабинете министров 2002 года. И даже после этого непростого для меня решения Ристер не отказал мне в своей лояльности.

Работая над пенсионной реформой, мы старались по возможности держать оппозицию в одной лодке с нами. Однако следствием этого политического решения стал мучительно долгий процесс. Вслед за неудавшейся попыткой блокировать налоговую реформу ХДС/ХСС взяли в кольцо блокады пенсионную реформу. Они изображали готовность к переговорам, но переговоры затягивались до тех пор, пока мы в конце концов не принимали их требование. А как только мы это делали, тут же следовал пас и на стол выкладывалось новое безусловное требование. Так сложился переговорный марафон, превративший работу по пенсионной реформе в бесконечную историю.