Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций] - читать онлайн книгу. Автор: Герхард Шредер cтр.№ 39

Своим проектом резолюции США, Великобритания и Испания внесли окончательный раскол в Совет Безопасности ООН. Из пятнадцати членов Совбеза США могли твердо рассчитывать еще на голос Болгарии. Американцы всячески перетягивали на свою сторону трех членов Совета от Африки — Анголу, Камерун и Гвинею, однако представители этих стран были не готовы присоединиться к предложенной резолюции. Сирия еще накануне заявила свое определенное «нет». Точно так же отказались дать свое согласие Чили и Мексика. Сторонники войны — даже если не считать обладающих правом вето Францию, Россию и Китай — оказались в изоляции. Из этой изоляции американцы не смогли выбраться и в последующие недели.

Совместными усилиями нам удалось предотвратить принятие в Совете Безопасности резолюции, оправдывающей войну. Несмотря на это я не испытывал радости победителя, так как уже подозревал, что США могут начать войну и без соответствующего решения Совета Безопасности.

За время, прошедшее до начала войны, и в ужасные дни вторжения, и впоследствии — произошли существенные изменения в моих личных отношениях с Жаком Шираком и Владимиром Путиным. Мы значительно сблизились и убедились, что можем друг на друга полагаться. В начале моего пребывания во главе правительства, скажем, в 1999 году, когда я председательствовал на саммите в Берлине, мое отношение к Шираку было дистанцированным, даже холодным. И Ширак, между прочим, такой человек, к которому можно приблизиться, только если он сам это позволит. И лишь тогда удается понять, кто же скрывается за впечатляющим обликом этого типичного француза. Доступ к нему облегчает Бернадет Ширак, необыкновенно интересная и умная женщина, уверенная в себе и жизнерадостная. Разговаривать с ней — одно удовольствие! И, наконец, моя собственная семья, мои жена и дети, помогли и ему сломить лед и почувствовать эмоциональную близость с нами. Особенно сердечные отношения завязались у Жака Ширака с Викторией, нашей приемной русской дочерью. Они и сейчас иногда общаются по телефону. А поскольку это происходит без переводчика, то оба только слышат друг друга, но не понимают, и тем не менее, это не положило конец их общению.

Такая внимательность — важная составляющая его очень сложной личности. Стоит послушать Ширака, когда он рассказывает о своем опыте политика, вспоминает о своих встречах за последние сорок лет. Он необыкновенно много знает обо всем, что касается Ближнего Востока и Азии, и особенно о Китае. Он сознательно создает себе имидж некоторой патриархальности — ведь он государственный муж — в полном соответствии с общественным сознанием и восприятием себя великой нацией, которой он управляет. Помимо политики, ему интересны искусство и люди вокруг него. Это делает Ширака, если вам повезло к нему приблизиться, очень любезным и обаятельным человеком. Ширак для меня — один из наиболее выдающихся политиков прошлого и начавшегося века. Когда я раздумываю, кого бы еще можно было поместить в ту же категорию, мне приходит на ум Билл Клинтон, чрезвычайно умный и достойный политик с невероятной силой воздействия на людей. Ни у одного из американских президентов со времен Джона Ф. Кеннеди не было такой харизмы, как у Билла Клинтона. Я тоже не мог противиться его обаянию.

Но вернемся к Шираку. Свойственный французам пафос в презентации себя выглядит у Ширака абсолютно естественным. И охотно признаю, я наслаждался каждым визитом в Париж. Что же до имиджа представителей Германии, то тут я, скорее, предпочитаю больше скромности. Все остальное в манере подачи себя было бы неуместным, имея за плечами такой опыт, как пристрастие к помпе у властителей времен нацизма. Я всегда говорил: мы не прибываем — мы приезжаем. И мне хотелось, чтобы именно так воспринималось мое правительство внутри страны и за ее пределами.

С другой стороны, представляя нашу страну, иногда экономят не там, где нужно. Так, по-моему, допущены явные ошибки в планировке банкетного зала в здании Ведомства федерального канцлера. Помещение узкое, как кишка, и в нем очень трудно общаться, поскольку собеседники за разными концами стола вынуждены изо всех сил напрягать голос, чтобы расслышать друг друга. Убийца коммуникаций — вот что такое это помещение. Возможно, теперь замок Мессеберг у озера Гранзе в Бранденбурге — предложение фонда Мессершмитта, которое я принял, — станет в Германии достойным местом приемов, эквивалентным Кэмп-Дэвиду или Рамбуйе. Конечно, французскую традицию роскоши презентаций превзойти невозможно. Да и копировать ее нам не надо. Но у некоторых гостей немецкого государства наша манера подачи себя может вызвать впечатление, будто мы хотим спрятаться. Это недостойно нашей страны.

Со времен революции 1789 года французы воспринимают свое государство как институт, ограничивающий власть в интересах менее обеспеченных граждан. Такое убеждение разделяют во Франции и левые, и правые. Точно так же Ширак считает задачей государства заботу о том, чтобы так называемый маленький человек мог вести материально обеспеченную жизнь. Пусть даже внешне эта забота о людях выглядит у него скорее патриархально, но, тем не менее, это его глубочайшее внутреннее убеждение. Конечно, он понимает, что все люди разные, знает и о классовых различиях, и он, несомненно, далек от того, чтобы всех уравнять. Однако он очень тонко чувствует некую связь с самоощущением низших слоев общества, и, по моему мнению, он старается эту связь сохранить и упрочить.

И теперь — о третьем в нашем союзе, о Владимире Путине. Его скромность бросается в глаза. Ему не нужны роскошь, блеск и шик. Конечно, общение с ним облегчается тем, что он очень хорошо говорит по-немецки. Он вообще необычайно хорошо информирован о Германии. Он читает немецкие газеты, следит за политическими новостями и сообщениями по немецкому телевидению. Приезжая домой к Людмиле и Владимиру Путиным, наслаждаешься истинным гостеприимством. Они делают все, чтобы вам было у них хорошо. Со мной очень редко случалось, чтобы моя жена и я, знакомясь с семьями руководителей государств, так быстро могли установить столь легкие и непосредственные отношения, как с семьей Путиных. Их дочери, сегодня им уже двадцать и двадцать один год, очень интеллектуальные молодые женщины, они тоже свободно говорят по-немецки. Они обе студентки и ведут — насколько это возможно при необходимых мерах безопасности — вполне нормальную жизнь.

Впервые встретившись с Путиным, я отметил, наряду с его ясным умом, его превосходную физическую форму. В то время все уже были в курсе, что он — обладатель черного пояса по дзюдо. Но, возможно, не так широко известно, что он — неутомимый пловец и очень хороший наездник. В отличие от своих предшественников он скорее аскет. Особенно это касается его отношения к напиткам. Фитнес и самодисциплина совершенно необходимы, чтобы руководить такой гигантской страной. Россия включает одиннадцать из двадцати четырех временных поясов земли. Это значит: вы можете быстрее добраться из Германии в Нью-Йорк, чем президент Путин из Москвы до отдаленных уголков России. У этого человека — один из труднейших постов, которые только есть в мире.

Моя оценка Путина складывалась в процессе многих и долгих бесед, в которых мы оба не избегали никаких тем и никаких болезненных конфликтов. Он видит свою задачу в воссоздании и реконструировании России как мировой державы, которая ведет переговоры, говорит и действует на равных с США. Он знает, что Россия для достижения этой стратегической цели должна выстраивать все более тесные отношения с Европой. Путин решительно намерен начать движение в этом направлении и, насколько удастся, сделать процесс необратимым. В этом он надеется на помощь Европы, и прежде всего на поддержку Германии. И обе наши страны на этом пути действуют не только в своих собственных интересах, но и в интересах Европы.