Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 98

То есть, даже если не учитывать историческое и культурное значение иконы, ее материальная ценность была запредельной.

Поначалу Стоян не беспредельничал, а довольствовался малым — похищением каменьев. Но делал это поистине виртуозно. Только представьте себе здорового молодого брюнета с благообразной бородой и религиозным пылом в очах. Он обычно приходил в храм к ранней заутрене, пока там бывало немного народа. Часто прикладывался к иконам, в основном к тем, что были с богатым окладом. Подолгу застывая в благоговейном лобзании святых ликов. Присутствующие умилялись, не замечая, как богомолец ловко орудовал челюстями. В зубах у него было новомодное американское изобретение г-на Кинга Кэмпа Жиллетта — металлическое лезвие из стального листа чуть толще человеческого волоса.

В результате сосредоточенных кивков поддетые бритвой крупные камни из оклада тихо падали на пол храма. После чего, на радость богобоязненным прихожанам, истовый пилигрим начинал класть уже земные поклоны, падая на колени и каждый раз целуя храмовый пол. Камни таким образом оказывались за щекой клюквенника. Затем он с успехом сбывал их ювелирам или закладывал в ломбард.

Поймать Стояна с поличным не получалось, но и ему самому вскоре наскучила слишком малая добыча. Он перестал ограничиваться камнями, перейдя к похищению самих икон. Некоторые из них Стоян вообще воровал по заказу. В ходе следствия всплывали смутные данные о его связях со старообрядцами, но доказать конкретные преступные действия в пользу раскольников не удалось.

Физическая сила и невероятная дерзость вскоре превратили Стояна из обычного клюквенника в ловкого мошенника и безжалостного разбойника. Он ограбил лавку в Таганроге, совершил несколько разбойных нападений: в Кременчуге на хуторянина, у которого похитил 200 рублей, в Дубно — на богатого еврея, обобрав того сразу на 18 тысяч рублей. В Нежине он совсем обнаглел, измордовав двух братьев-купцов Гринберг, а на выходе контузив городового и застрелив кинувшегося помочь ему рядового 42-й артиллерийской бригады.

В 1903 году он уже надолго перебирается в Ростов к Прасковье, обосновавшись с ней и ее дочкой Евгенией в Затемерницком поселении на Колодезной улице в доме № 34 мещанина Лещенко. Без дела Стоян не сидел и организовал с ростовским приятелем Ванькой Хохлом (в миру Иван Дубовик) целую серию разбойных нападений и убийств. Естественно, по следам налетчиков направился вездесущий сыщик Яков Блажков, который в июне 1903 года сумел взять Ваньку Хохла там же, в Затемерницком поселении, на Луговой улице. На Ванькиной хазе обнаружили фальшивые печати, бланки и иные приспособления для изготовления фальшивых видов на жительство. Фактически раскрыли подпольную фабрику по штамповке липовых документов. Неудивительно, что Стоян постоянно носил с собой фальшивые документы на имя то Федора Чайкина, то Сорокина, то Чернышева, то Гаркуши, то Ткачева и пр.

В полиции Ванька после проведения с ним соответствующей работы сдал кореша.

В ночь на 7 июля Блажков решил брать Стояна на малине Лещенко. В облаву сыщик взял с собой помощника пристава Федора Англиченкова (выступавшего обвинителем по делу о коррупции в полиции в 1892 году), прекрасного сыскаря, и еще шестерых городовых.

Но не тут-то было. Клюквенник с оружием не расставался. Когда полицейские выломали дверь в его комнату, Стоян не растерялся и по-македонски, с двух рук, открыл пальбу по нападавшим. Затем пинком выбил окно, прыгнул вниз с высоты 6 аршин (больше 4 метров), успев ранить из револьвера сидящего в засаде под окном городового 3-го участка урядника Василия Изварина. Началась чисто киношная погоня — ночью, через заборы, по крышам домов Стоян улепетывал от Блажкова, паля из двух стволов. На ноги было поднято все Затемерницкое поселение. Однако клюквенник не сдался. Прыгнул в Темерник, мигом перемахнул через неширокую реку и скрылся в саду Максимова. А там уже было рукой подать до Нахаловки с ее знакомыми малинами.

Случившееся в общем-то неудивительно. Опыт побегов у клюквенника был большой. В 1902 году Стоян бежал из Златоустовской тюрьмы, где отбывал наказание за кражу денег в местной старообрядческой единоверческой церкви Троицы Живоначальной. В Царицыне он расшвырял охрану и сбежал из здания полицейского управления. В Самаре, когда его пришли арестовывать в гостинице, запросто сиганул в окно и растаял в темноте.

Репортер местной газеты писал по следам погони: «Пять случаев дерзкого ограбления среди бела дня в понедельник в Ростове, чуть ли не в центре города! Если бы у меня была своя газета, во вторник я бы выпустил номер, в котором вместо всякого текста были бы напечатаны следующие слова: „Граждане! Вчера в нашем городе было пять грабежей и одно убийство. Подумайте об этом“. И больше — ничего…»

В Ростове Стояну оставаться теперь было нельзя, и он начал «большой гастрольный тур» по России. Украл богато украшенную ризу из Казанско-Богородицкой церкви в Туле, умыкнул ризу с иконы Знамения Божьей Матери из Симеоновской церкви в Рязани, заложив ее в ломбард. Сразу несколько риз похищено было в ярославльском Спасо-Преображенском мужском монастыре. Следы клюквенника остались в Костроме, Коврове, Ростове Великом. Обо всем этом он потом с гордостью рассказывал на допросе.

В 1904 году Стоян решил осесть в Казани под именем Федора Андреевича Чайкина. Вызвал туда верную 25-летнюю Прасковью Кучерову (в Ростове ее быстро выпустили из полиции — в соучастии в преступлениях Стояна полюбовницу обвинить не смогли) с 9-летней дочерью и ее мать — 49-летнюю Елену Шиллинг. Женщины напрасно рассчитывали, что вор одумается и заживет тихой семейной жизнью. Стоян продолжал свое небогоугодное дело в этом поволжском городе. Очередными его жертвами пали Спасо-Преображенский и Благовещенский кафедральный соборы Казанского кремля. Из кремля так просто было не уйти, убегая, Стоян метнул узелок с похищенными ценностями в выгребную яму у Александровского пассажа. Там его и нашел впоследствии крестьянин, занимавшийся ассенизацией ретирадных мест.

Но главный подвиг Стояна был впереди. Его целью была одна из главных святынь православия — подлинник иконы Казанской Божьей Матери XVI века (множество списков с нее хранилось в разных храмах империи), во время Смуты сопровождавшей Второе ополчение Минина и Пожарского. Икона хранилась в Богородицком женском монастыре, построенном на месте ее обретения в 1579 году.

Духовное наполнение образа оценить невозможно, зато материальное — вполне себе. На иконе были две ризы — нижняя золотая и верхняя жемчужная. Нижняя, подарок Ивана Грозного, была украшена бриллиантами и драгоценными камнями. В мае 1767 года, во время визита в Казань Екатерины II, молодая императрица пожертвовала иконе алмазный венчик, который прикрепили к верхней жемчужной ризе. Только в этом венчике было 16 крупных и 19 мелких бриллиантов. На начало XX века стоимость иконы с ризами оценивалась в 100 тысяч рублей.

Соседняя с ней икона Спаса Нерукотворного также была облачена в ризу, украшенную 30 бриллиантами и 56 алмазами. Оба святых образа хранились в особых местах соборного иконостаса.

Одним махом выкрасть две такие иконы для клюквенника — вершина воровской карьеры. Голубая мечта любого жульмана. Это, вероятнее всего, и сподвигло Стояна на кражу.