Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 87

Основной добычей ростовских щипачей были серебряные табакерки или реже портсигары (скуржавые лоханки), золотые часы (канарейки с паутиной, рыжие бока, бимберы, веснухи с висячкой, женские бочонки и т. п.), портмоне, бумажники или кошели (шишки, шмели, боковня, поросенок), ножи (клевое перо) или другая мелочовка (хабур-чабур).

Следует заметить, что царские банкноты по размеру были гораздо больше нынешних, их приходилось держать двумя руками. Приличному человеку засаленную множеством рук простыню просто так сунуть в карман было непристойно да и неудобно. Чековые книжки, как и личный транспорт, тоже имелись лишь у единиц зажиточных ростовцев.

Никак было не обойтись без портмоне со множеством отделений, куда поместились бы и векселя, и чеки, и некоторые ценные бумаги. Солидные господа всегда имели под рукой пристойную сумму, дабы в любой момент можно было бы помериться понтами.

По толщине такой шишки, по ее размеру и материалу, из которого она изготовлена, даже по манере ее открывать можно было судить о благосостоянии господина и его кредитоспособности.

Подобный же анализ, со своей точки зрения, делали и щипачи, пока вели сазана (тайно следовали) из магазина в магазин, выбирая удобный момент для его «подсекания» (кражи). Обывателю в принципе свойственна рассеянность. Человек может задуматься, быть излишне возбужденным, расстроенным, подшофе. Женщины перегружены заботами, мысли их заняты детьми и собственными эмоциями. Тут немудрено потерять бдительность. Наметанный глаз щипача тут же выделяет в толпе «сазана на расслабоне» и будет пасти его до подходящего момента.

Щипач по кличке Архангел, отбывая срок, делился опытом: «Хорошо сейчас на воле. Ах, хорошо! Фраера суетятся, гужуются, водочку пьют… А когда фрайер веселый, работать одно удовольствие. Он, сирота, ничего в этот момент не чувствует, не видит — сам в руки просится! Бери его за жилетку и потроши по частям. Я завсегда, как только подпасу приличного сазана, в глаза ему смотрю. Внешность изучаю. Ежели он навеселе — значит, мой! Ежели, наоборот, нервный, злой — стало быть, надо поостеречься. Злой — он трудный для дела. Чутье у него как у собаки. Тут особая психология, это проверено давно!»

В 1892 году в Ростове блистали двое малолетних шишбал — 16-летний Хрисанф Шевцов и 19-летний Сашка Крутиков. У первого за плечами было уже три отсидки, второй с 14 лет вовсе не вылезал из «дядиной дачи». Шевцова в хевре привечали как знатного трясуна. Шкет работал под немого. Якобы для привлечения к себе внимания слегка тряс жертву за пиджак или пальто. Либо прижимался к ней, резкими и точными движениями выбивая из кармана шмеля.

Крутиков предпочитал в толчее давать фраеру легкий пинок сзади, чуть пониже бумажника, в случае если тот был расположен в заднем кармане брюк. Пинок постепенно выдавливал кошель из кармана. При этом вор постоянно держал на виду руки, чтобы жертва не могла ничего заподозрить. Но как только кончик портмоне высунется из кармана, Сашка средним и указательным пальцами в виде латинской буквы V цеплял его и останавливался, ожидая, когда фраер сам пойдет дальше, оставив ему свои денежки.

Каждый начинающий крадун в курсе, что в костюме прилично одетого господина 9 карманов. Если тот настолько приличен, что носит жилет, то их уже 13. Не все они удобны даже для ловких рук щипача, да и не все используются хозяином. К примеру, внутренние карманы пиджака и верхние карманы жилета труднодоступны, да и сверху жилета мало что полезное можно разместить.

Любимые карманы щипача — задний карман брюк и, как ни странно, внешний нагрудный в пиджаке. Из заднего можно нежно дернуть лопатник одними пальчиками, не прикасаясь к телу жертвы (то есть без ошмалаша). Если без ошмалаша никак не получается, карманник едва заметно касается внешней стороной руки тех мест одежды потенциальной жертвы, где может находиться портмоне. Левша, как правило, предпочитает правый карман одежды, правша — левый. Определившись, щипач обдумывает оптимальный способ выначивания шишки.

Из нагрудного легче вырвать, к примеру, платок, не меняя положение локтя руки и отвлекая другой рукой внимание фраера. В этом случае щипач становится лицом к жертве. Ей задается вопрос, одной рукой указывается направление ее внимания, другая же тем временем либо тырит платок, либо выдергивает из жилетного кармана расстегнутого пиджака скуржавые бока (золотые часы).

Не следует думать, что золотая тырка (чистая кража) платка совсем уж бесполезное занятие. На начало XX века стоимость одного платка в Ростове составляла от 3 до 15 копеек, в зависимости от материала. В то время как на мануфактурах ежедневный заработок не превышал 1 копейки. Просто именно платки были излюбленной добычей для шишбал — их носили в наиболее доступных для воров местах. К примеру, за обшлагами мундирных рукавов или в задних карманах кителей.

В этом смысле как раз внешние пиджачные карманы более неудобны — в них сложно что-то положить так, чтобы карман не оттопыривался.

Из боковых карманов просто так выначить содержимое затруднительно. Необходим сообщник, который должен отвлекать внимание жертвы и мешать ему сконцентрироваться на своих вещах. Когда ассистент вступает в дело и завязывает разговор с фраером, другой щипач большим и указательным пальцами, глядя в сторону, несколько раз подтягивает складки ткани вверх, пока содержимое само не попросится в руки.

В 1894 году в ростовском саду и кафешантане «Палермо» частенько появлялся благообразный бородатый пан, представлявшийся шляхтичем Размысловичем. У него были безукоризненные манеры и паспорт, выданный мещанской управой города Лида. Пана нередко видели на так называемых задельях и уборках, что на байковом языке означало театры, маскарад, выставки, церкви, свадьбы, похороны, народные гулянья и т. п. То есть там, где собирается множество народа, увлеченного каким-либо зрелищем, выставляя напоказ свои ценности и теряя бдительность. На погребении чуткий пан не стеснялся всплакнуть и прильнуть к родственникам усопшего, утешая безутешных. На «машкерадах» выяснялось, что пан Размыслович несколько близорук — он максимально близко подходил к почтеннейшей публике, лорнируя ее в упор. В любимом «Палермо» он частенько изображал так называемый собачий поцелуй: будучи прилично навеселе, клал голову на плечо собеседнику, всем шляхтенским телом закрывая его от других посетителей. И лишь потом люди замечали пропажу тикающего бимбера или кожаного шмеля. Полиция взяла пана с поличным, опознав его как знаменитого ростовского щипача Абрама Размиловича, более известного по кличке Абрашка Петербургский Петушок. Прокукарекал он впоследствии в подробном списке воров в справочнике Василия Лебедева.

Такой же практикой прекрасно пользовалась шайка карманников, работавших исключительно на многочисленных ростовских кладбищах. Андрей Федоров, Козьма Некритов, Степан Кочетков, Григорий Тимошенко, Варвара Астахова настропалились под видом сочувствия поднимать с могил убивающихся от горя родственников усопших, беззастенчиво обчищая их карманы. В такие моменты мысли жертвы витали далеко от юдоли скорби, и спохватывались они, как правило, только на поминках. Так, в августе 1913 года щипачи ловко ломанули у купца Николая Парамонова бимбер с висячкой на похоронах Николая Митропольского, помощника капитана парохода «Петр». Халтурщики действовали тем же способом.