Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 81

Да что там купчины, вчерашние лапотники. В октябре 1913 года Хромота появился в ростовском отделении Русско-Азиатского банка, который занимал первое место в империи среди акционерных коммерческих банков по основным активам, вексельным и подтоварным кредитам, по вкладам и текущим счетам, и предъявил чек на 20 тысяч рублей от Земельного банка Египта. Управляющему филиалом Матвею Маврогордато показал визитку, на которой было начертано «поставщик английских войск в Египте г. Товмако».

Г-н Маврогордато (сам пароходчик и хлеботорговец) повертел визитку в унизанных кольцами пальцах — египетский банк вроде известный, финансирует снабжение английской охраны Суэцкого канала. Сам визитер также сомнений не вызывал — воспитанный немолодой мужчина, одет солидно, даже чуть вызывающе, говорит с заметным британским акцентом. На вопрос, зачем ему столь значительная сумма наличными, бодро ответствовал, что для закупки муки у фирмы братьев Парамоновых. Все вроде сходилось (зерно по сей день Египет закупает на Юге России), но что-то вызывало у управляющего сомнения. Может быть, то, с какой готовностью посетитель отвечал на вопросы. Словно заранее их знал и уже пользовался готовыми вариантами ответов.

Маврогордато использовал хитрый ход — снял с себя ответственность и попросил «г-на Товмако» представить препоручительную надпись от любого из местных известных коммерсантов. Таким образом банк страховался, получая гарантии от ростовского бизнеса.

Оказалось, что и к этому визитер был готов. Он мигом слетал к другому греку Клеонтию Коралли на Московскую, 39, обаял его рассказами об африканских красотах и перспективах возможного сотрудничества по снабжению доблестной британской армии и, получив гарантию, представил ее в Русско-Азиатский банк. Этого было достаточно — деньги перешли в карман снабженцу, который с милой улыбкой покинул донские берега, само собой не удосужившись нанести визит братьям Парамоновым.

Через пару дней по телеграфу пришел ответ, и выяснилось, что Земельный банк никакого чека не выписывал, бумаги были искусно подделаны, а крайним оказался доверчивый Коралли.

Хромота был не всемогущ, его неоднократно ловили, судили, но он бежал и возобновлял свою преступную деятельность. К примеру, 12 марта 1907 года в Ростове на Графской улице, 52, в Затемерницком поселении его арестовал сам Яков Блажков. 8 февраля Хромота бежал из екатеринодарской тюремной больницы, где симулировал то ли святого, то ли юродивого. Сыщик не знал марвихера в лицо, документы на имя «торгово-промышленного посредника Ивана Соколовского» были безукоризненны, но что-то в облике «торговца» смущало Блажкова. Он попросил предъявить вещи к осмотру, и ему открылся настоящий Клондайк: в саквояжах маклера обнаружились кипы чистых бланков, свидетельств о наложенных платежах, извещений Владикавказской, Екатерининской, Юго-Восточной железных дорог, пароходных и транспортных фирм, масса штемпелей и печатей и других приспособлений для изготовления фальшивых документов. Все эти липовые свидетельства поступали на дорогу, и по ним получался вполне материальный товар.

Удивительно, но этот человек внушал серьезным людям какое-то необъяснимое доверие. Так, в сентябре 1910 года, находясь в Богатяновском централе, Хромота написал письмо на имя начальника тюрьмы. В нем он убеждал, что раскаялся и разработал целую схему полного прекращения хищений грузов на железных дорогах. Просил разрешения представить свой проект министру путей сообщения Сергею Рухлову.

Поразительно то, что подобную откровенную шнягу начальник тюрьмы Антон Климов не только не спустил в ватерклозет, но еще и передал ее ростовскому градоначальнику генерал-майору Ивану Зворыкину, а тот поддержал!

Момент марвихер выбрал удачно. Премьер Петр Столыпин перетряхивал правительство и отправил в отставку бездарного министра Николая Шауфуса, при котором в стране вообще прекратилось строительство новых железных дорог. Более того, из-за краж и мошенничества только на участке от Москвы до Кавказа за три месяца было похищено грузов на 25 миллионов рублей. Особенно часто разграбления товарных поездов имели место как раз в Ростовском округе, где железная дорога к порту шла мимо разбойной Нахичевани.

Государственник Рухлов активно взялся за исправление ситуации и всячески искал способы поправить катастрофическое положение в отрасли. Именно поэтому он командировал в Ростов товарища министра путей сообщения Петра Думитрашко.

О чем они могли беседовать с Хромотой и что тот наплел железнодорожнику — неизвестно, но после этого знаменитый марвихер вновь оказался на свободе. Он был арестован лишь через несколько лет в Екатеринодаре, где получил всего 5 лет по пустяковому обвинению в краже (все, что смогли доказать).

Еще один ростовский марвихер Дмитрий Братищенко вообще умудрился сам себя освободить из заточения официальным приказом. В июне 1902 года начальнику царицынского тюремного замка от начальника Ростовского централа пришло уведомление о том, что отправленный с партией арестантов известный мошенник Дмитрий Братищенко помилован и ему разрешено вернуться в Ростов.

Царицынская уездная тюрма Саратовского губернского тюремного отделения Министерства внутренних дел формально не входила в сферу тюремного ведомства области войска Донского. Однако, как и многие другие, она страдала от перенаселения (на 180 местах чалилось почти 450 человек). Поэтому и начальник тюрьмы, и полицмейстер Николай Потоцкий были лишь счастливы, что от них заберут лишнего обитателя. Мазурика выставили пинком под зад, однако вскоре выяснилось, что из Ростова никаких уведомлений не приходило, а Димка Братищенко, хитрющий демон, сам написал эту бумажонку, с которой и дал винта (скрылся). По такому же принципу в августе 1905 года уже от имени судебного следователя он написал требование начальнику Валуйской тюрьмы об освобождении своего кореша Митрофана Захарищева.

Легендарным ростовским марвихером слыл домушник Василий Кувардин. О его подвигах особенно любили посудачить урки, отдыхая на «дядиной даче».

Васька был вор «с прынцыпами» и работал исключительно в одиночку. Сам здоровенный детина, он в помощниках на «клее» не нуждался, а лишние советчики его лишь раздражали. Кувардин владел особой техникой воровства и использовал нетрадиционный психологический подход к делу. Васька настолько дерзко работал на глазах у всех, что никому в голову не приходило, что этот человек в данный момент ворует, а не чинит-мастерит-убирает-переносит. Ставка на психологию почти всегда себя оправдывала: редкий человек склонен подозревать очевидное воровство, когда оно производится неторопливо, нимало не маскируясь, с методичной рассудительностью. Скорее человек воспримет это как обыденное бытовое действо, найдет ему рациональное объяснение, придумает кучу причин, почему какой-то мужчина выносит из помещения тяжелые предметы. Еще и сам поможет, не вдаваясь в детали.

Так, Кувардин летом 1899 года в течение всего нескольких дней в одиночку вынес из конторы братьев Парамоновых на Дмитриевской тяжеленный венский диван, из магазина музыкальных принадлежностей Леонтия Адлера — две фисгармонии, из приемной главного врача Еврейской больницы Исаака Риттенберга при ожидавших пациентах — деревянную скамью, с выставки мебельной торговли Аполлона Грибанова — три складные железные кровати.