Ростов-папа. История преступности Юга России - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Кисин cтр.№ 78

Любимым орудием чмундов был так называемый ростовский кистень — обычная базарная килограммовая гирька, стянутая у талии сыромятным ремешком или тонкой цепочкой. Чмунд надевал ремешок петлей на запястье и прятал кистень в рукаве. В случае нужды он мог молниеносно выбросить орудие на четыре метра, нанося противнику сокрушительный удар.

Среди чмундов выделялась собственная элита — лощеные хулиганы, лощившие тротуар на Большой Садовой в районе гостиницы «Большая Московская». Как и положено хулиганам, ростовские чмунды из лощеных имели собственную униформу. В Петербурге их можно было узнать издалека, словно парижских апашей, по лихо заломанной фуражке-московке, из-под которой свисала челка в виде свиного хвостика, красной фуфайке, брюкам, вставленным в высокие сапоги с перебором, кривой папироске, свисающей с нижней губы, — точный портрет Владимира Маяковского в главной роли в фильме «Барышня и хулиган». В Ростове лощеные чмунды важно расхаживали в костюмах и котелках, обязательно в кричащих галстуках и с необычной прической. Ни дать ни взять стиляги начала века.

Их очень не любили базарные мошенники — халамидники, презрительно обзывая их джеками и при случае каждый раз стремясь «намять крахмалку».

В Нахичевани главными чмундами считались Иван Абрамов (Ванька Короста) и Федор Кулешик (Федька Кулеш), которые в 1902 году затерроризировали уважаемую публику.

В Ростове титул «короля хулиганов» все в один голос отдавали Володьке Ганину по кличке Лупатый. Володька ходил по трактирам, садился за стол напротив не понравившегося ему посетителя, вынимал финский нож и вонзал в стол перед сидящим, говоря: «Вот так я поступаю с негодяями». И требовал налить ему выпить.

Чмунды были завсегдатаями ростовских погромов, уличных манифестаций, стачек, потасовок с полицией.

В начале 1920-х годов большая их часть подалась в бандитские шайки, где и была отстреляна милицией. Новая поросль версталась уже из беспризорников, но вплоть до «Чубаровского процесса» в Ленинграде 1926 года на них смотрели сквозь пальцы — слишком много было дел с серьезными бандитами. В 1922 году в Уголовный кодекс РСФСР была введена статья № 176 «Хулиганство» (до 1 года тюрьмы), но правоприменительная практика по ней оказалась малозаметной. Изменения наметились лишь с началом политики Большого террора, ибо тогда уже банальная хулиганщина могла трактоваться как диверсия против комсомольцев, коммунистов, органов управления и т. п. Тогда уже вместе с народными дружинниками в действие была приведена железная метла ОГПУ-НКВД.

К этой же категории можно отнести и малолеток. Начиная с конца XIX века совсем юные ростовские гопстопники облюбовали место у моста через Темерник в районе вокзала. Отсюда начинался подъем на Большую Садовую, и драгили замедляли ход усталых лошадок. В этот момент из-за товарного двора вылетала ватага ребятишек 7—15 лет и набрасывалась на возы. Тянули с них все, что плохо лежало. Пока драгили отбивались кнутовищами, пацаны успевали стянуть кто кусок угля, кто дрова. Зимой даже налетали с санками, чтобы сподручнее было уволакивать. От кнутовищ прилетало неслабо, зато проданный на базаре товар гарантировал нехитрое угощение.

Князь Петр Вяземский в своей «Старой записной книжке» цитировал великого русского историка Николая Карамзина: «Если бы отвечать одним словом на вопрос: что делается в России, то пришлось бы сказать: крадут». «Око государево», первый в русской истории генерал-прокурор Павел Ягужинский, в ответ на требование Петра I писать указ, по которому укравший у казны хотя бы на стоимость «доброй пеньковой веревки» должен быть на ней же и повешен без сожаления, кротко отпарировал: рискуешь, мол, государь, после такого указа остаться императором без подданных. «Все мы воруем, кто больше, кто меньше…»

Воровали и приворовывали в России действительно все и всегда — от распоследнего нищеброда и божедома до канцлера и генералиссимуса (великим князьям и монархам просто воровать было не у кого — страна и так принадлежала им). Другое дело, что у одних хватало духовных сил каяться и идти в праведники, а иным это вообще было не к надобности. Ибо на святой Руси варнак-колодник вызывал больше сочувствия, чем его ограбленная жертва.

Глядя на хапужничество (и особенно безнаказанность) власть имущих, не зазорным хапать считали и подданные. Вроде бы как для компенсации за перенесенные страдания. Библейское «не укради» и «не возжелай» в этих условиях выглядело не более чем мифологическим анахронизмом.

Первый глава Петербургской сыскной полиции Иван Путилин в своей книге «Среди жуликов и воров» выделял в конце XIX века 5–6 крупных воровских специальностей. В Московском уголовном сыске (сокращенно МУС, откуда и произошло слово «мусор» применительно к милиционерам) времен знаменитого сыщика Аркадия Кошко выделяли 19 ремесел. Профессор Московского университета начала XX века, известный юрист Иван Якимов в учебном пособии «Криминалистика» различал уже 40 криминальных профессий, включая в этот перечень халтурщиков (ворующих на похоронах), банщиков (похищающих ручную кладь на вокзалах), голубятников (кравших белье с чердаков) и т. п.

В научно-техническом кабинете Петербургской сыскной полиции, где проводились различные экспертизы, хранились альбомы с фотографиями преступников, которые подразделялись по следующим категориям: 1) гастролеры; 2) карманные воры; 3) воровки-проститутки; 4) простые воры; 5) воры по передним; 6) воры чердачные; 7) воры магазинные; 8) воры со взломом квартир и магазинов; 9) воры с употреблением обмана; 10) воры-прислуги; 11) воры железнодорожные; 12) воры велосипедные; 13) притоносодержатели; 14) скупщики краденого; 15) конокрады; 16) мошенники и аферисты; 17) грабители и разбойники; 18) подделыватели фальшивых денег; 19) поджигатели; 20) убийцы; 21) шулера-картежники; 22) хулиганы и «коты»; 23) бродяги; 24) глухонемые; 25) ссыльнокаторжные; 26) соучастники преступлений; 27) барышники театральные; 28) хипесники, обкрадывавшие мужчин, приводимых проститутками на квартиры; 29) подкидчики, обкрадывавшие чаще всего приезжих провинциалов при помощи подкидывания на улице кошельков с деньгами или ценных колец; 30) пушкари.

Серьезные исследователи до революции делили кражи на простые и квалифицированные. Соответственно разделяли и воров.

В первую категорию включались:

1) марвихеры — международные и междугородные воры-карманники, переезжающие на «гастроли» (райзен) из одного города в другой, работающие большей частью с помощью клиента (сообщника), носящего название на байковом языке «фартицер» или «фрайнд», в обязанности которого лежит оттырка (прятание передаваемых ему похищенных вещей и денег);

2) карманники городские, ширмачи, писалыцики — воры, совершающие кражи денег и мелких вещей из карманов в местах скопления публики (вокзалы, трамвайные остановки и вагоны и т. д.), иногда предварительно прорезав карман писалкой (лезвие безопасной бритвы);

3) городушники, совершающие кражи товаров в магазинах (особенно универсальных), на рынках, базарах; могут быть местными или приезжать на гастроли в большие города и на крупные ярмарки;