Радость, словно нож у сердца  - читать онлайн книгу. Автор: Стивен Эриксон cтр.№ 51

– Тысяча восемьсот семьдесят три ребенка остались сиротами, – сказала она.

– Когда эгоизм доходит до патологической стадии, – сказал Адам, – невинные жертвы неизбежны. Если дать религиозным убеждениям полную волю, они могут привести к той форме эгоцентризма, которая дегуманизирует всех остальных, низводя их всего лишь до символов, пригодных в жертву единственному эго. В этом смысле мы в очередной раз возвращаемся к многочисленным прискорбным последствиям неограниченной власти. В случаях массовых самоубийств на религиозной основе мы наблюдаем реакцию на отречение от подобной власти – единственным доступным вам способом.

– Дети всего этого не понимают, – сказала Саманта Август. Оторвав взгляд от экрана, она встала и принялась расхаживать взад-вперед. – Для них мама с папой только что ушли навсегда. А их бросили. Теперь чужие люди укрывают их от холода одеялами.

– Мне нечего вам возразить, Саманта Август. Точно так же я не могу разумным образом обосновать пределы своего вмешательства, установленные в отношении добровольного ухода из жизни. В конце концов, подобные действия являются наивысшим выражением свободы воли. И однако мне нечего предложить в оправдание травм, достающихся на долю выживших.

Она помолчала, потом покачала головой.

– Мне нужно поговорить с мужем. Сесть с ним рядом и говорить всю ночь, пока у нас не кончатся слова. А потом выйти наружу и увидеть восход.

– За вашим мужем постоянно следят электронные системы наблюдения.

– Ну еще бы. Канадское правительство подсуетилось?

– Как ни странно, американское.

– А, ну да. Суверенитет зависит от того, у кого ружье побольше. – Она остановилась. – Вы же можете их заблокировать?

– Да, но это лишь усилит их панику.

– В прежние времена они бы его попросту похитили и вывезли. Только сейчас уже не прежние времена, так? Заблокируйте их, Адам. Пусть паникуют.

– Хорошо. Однако организовать ваш физический визит к мужу окажется нелегко.

Она покачала головой.

– Сама понимаю. Об этом не беспокойтесь. Но эсэмэсками я тоже сыта по горло. Мне нужно слышать его голос. А ему – мой.

– Я понял. Приступаю к соответствующим приготовлениям. Тем временем, Саманта, не хотите ли возобновить дискуссию о религиозных кризисах, вызванных нашим появлением?

Она села на кровать и принялась тереть глаза.

– Вот как так может быть, что столь сильная вера на поверку оказывается столь хрупкой?

– Вера, Саманта, похожа на карточный домик, в котором человек живет, – отозвался Адам. – Хрупкость такой конструкции всепроникающа, пусть внешне это и не всегда заметно. Чем уверенность яростней, тем она уязвимей. Наше прибытие и Вмешательство пошатнули эту уверенность очень во многих. Далее следует исследовать подобные убеждения более подробно. Во-первых: человечество одиноко, над ним Бог, все остальное – дикие звери. Второе: Божий дар – пробудившаяся душа – предназначен исключительно людям. Третье: каждый из установившихся религиозных институтов человечества объявляет себя единственным законным путем к Богу. Четвертое: ваша планета – единственный дом избранных детей Бога. Пятое: человеческое превосходство и доминирующее положение есть желание Бога и Его воля.

– Хорошо, – прервала его Саманта и кивнула, не отрывая ладоней от лица. – Итак: человечество между Богом и дикими зверями не одиноко. Два: искра Божия рассеяна по значительно более широким просторам, чем считалось, тем самым наше чувство исключительности умаляется. Три: к Богу есть множество дорог. Четыре: мы не уникальны, дети Божии населяют бесчисленные планеты по всей Вселенной. И, наконец, пять, и это уже серьезно, потому что нас сшибли с пьедестала, на котором мы могли считать любые свои действия по отношению к прочим существам оправданными Божьей волей. Поскольку появились вы, изменили правила и отчетливо дали понять, что руководим здесь уже не мы. – Она отняла руки. – Уже достаточно?

– Добродетель скромности очень часто путают со стыдом, – сказал Адам. – Что, впрочем, не означает, будто стыдиться нечего.

– Ой-ой. – Она сумела выдавить улыбку. – Разве вы еще не поняли? Как раз постыдные-то вещи первым делом и заметаются под ковер. История постоянно переписывается. Правду препарируют, преступления вымарывают. – Она пожала плечами. – Хотя какова в этом доля механизма, необходимого для выживания вида? Не позволяющего нам сойти с ума?

– А какая доля позволяет продолжать преступления, возобновлять жестокость, неуклонно придерживаться откровенно разрушительной линии поведения?

– Полегче, – пробормотала она, – у вас из-под доброй улыбки начинают клыки выглядывать.

– И все-таки вынужденное отречение, Саманта, вызвало наиболее яростную из всех реакций. По сравнению со всеми прочими формами Вмешательства. К зонам отчуждения уже в основном привыкли. Окончание войн и вооруженных конфликтов начинает менять дипломатию, принципы переговоров и компромиссов. Даже глобальный рынок по мере возможности подстраивается к исчезновению целых отраслей промышленности. Правительства переопределяют свою роль в качестве опоры стабильности, уже породив примеры невиданного ранее сотрудничества. Продолжает меняться система ценностей, лежащих в основе политических партий.

– И все же.

Адам на время умолк, потом искусственный интеллект подтвердил:

– Да.

Ее внимание снова вернулось к сценам на экранах.

– Свобода или смерть. Экспоненциальный рост количества самоубийств…

– Он не повсеместен, Саманта.

– Да.

– Культуры, в которых коллективистские концепции успешно компенсируют индивидуализм, быстрей приспосабливаются к Вмешательству.

– Некоторые люди не любят, когда им говорят, что можно, а что нельзя.

– Некоторые люди используют это в качестве внутреннего оправдания того, что ведут себя как сукины дети.

Саманта удивленно рассмеялась, потом покачала головой.

– Такие люди не любят, когда их так называют. Когда-то средства массовой информации именно так и поступали, называя черное черным. Но потом они сделались частью системы, продались, и теперь просто тянут партийную лямку. Примерно тогда же мы утратили коллективную способность приходить по поводу некоторых вещей в такое негодование, что оно заставляло нас что-то предпринять по этому поводу.

– Личная свобода, Саманта, утрачена людьми давным-давно. Осталась лишь иллюзия, пусть и тщательно оберегаемая, но все же иллюзия. Могу я спросить вас, какой основной фактор ответствен за утрату людьми свободы?

– Экономика.

– Да. Капитализм основан на избирательном применении свободы к некоторым за счет всех остальных.

– Но каждый раз, когда он рушится, Адам, на его месте возникает нечто столь же уродливое, если не хуже.

– На этот раз будет по-другому, – ответил искусственный интеллект.