Сети сатаны - читать онлайн книгу. Автор: Оливер Петч cтр.№ 25

После чего навсегда покинул родной дом и пустился в дорогу. Он еще не знал, что дорога эта проведет его сквозь высшие сферы и самые глубокие бездны.

Через весь мир и за его пределы.

* * *

Еще стояло раннее утро, и на улицах было тихо и безлюдно. Начал накрапывать дождик, и изморось оседала на лице Иоганна. Жители в большинстве своем отправились к виноградникам, чтобы собрать последние сладкие ягоды. Сегодня, в первый день ноября, заканчивался сбор винограда. Вечером горожане будут праздновать. Правда, без него – с этих пор Иоганн был здесь чужаком.

Как ни странно, он не чувствовал грусти. Наоборот, с каждым шагом, который приближал его к Верхним воротам, в нем возрастала отвага и жажда жизни. У него имелся мешочек монет, сам он был умен и находчив – какой-нибудь крестьянин обязательно наймет его на службу, а уж потом будет видно. Но для начала следовало убраться подальше от Книтлингена, чтобы ничто больше не напоминало о Мартине и Маргарите. Чтобы забыть обо всем.

Иоганн прошел через открытые ворота, не повстречав стражника. Перед ним лежал старый имперский тракт. Он тянулся с северо-запада на юго-восток. В северной стороне находился Бреттен, и за ним, если двигаться вдоль Рейна, Шпейер и Кёльн. К югу расположился Маульбронн, а дальше дорога вела через Вюртемберг и Ульм в Инсбрук, где порой останавливался сам король. Там, как слышал Иоганн, высились горы, укрытые вечными снегами, за которыми раскинулась богатая Венеция, а еще дальше – Рим, Вечный город.

Юноша остановился посреди дороги. В какую бы сторону пойти? Он догадывался, что от этого решения могло зависеть его будущее. После некоторых колебаний Иоганн вынул из мешочка затертую монету. Аверс значил юг, реверс – север. Он подбросил монету, поймал ее и осторожно положил на тыльную сторону ладони.

Монета смотрела лицевой стороной.

Юг.

Иоганн вздохнул. Это означало, что ему придется пройти мимо Маульбронна и эшафота на вершине холма. Должно быть, судьба пожелала напоследок напомнить ему о перенесенном позоре. Иоганн перехватил посох и зашагал по дороге, ни разу не оглянувшись на город, который все эти годы был ему домом. Он шел мимо убранных полей и виноградников, с мрачной решимостью, дождю вопреки. Поравнявшись с эшафотом, лишь сплюнул через плечо, чтобы отвадить новые беды. Здесь начались все его несчастья, отсюда же должна была начаться его новая жизнь.

Скоро по левую руку показался окутанный туманом монастырь Маульбронн. У Иоганна сжалось сердце. Как ему хотелось стать здесь помощником библиотекаря и еще глубже погрузиться в мир знаний и книг! Юноша подумал, не увидеться ли на прощание с отцом Антонием. Но слишком велик был его стыд. Если он и вернется сюда, то лишь великим и прославленным ученым!

Чтобы отвлечься от мрачных мыслей, Иоганн представил, как через много лет навестит немощного уже отца Антония – с повозкой, полной книг и снадобий в подарок. В Книтлингене, конечно, все пожалеют, что так неблагодарно обошлись с самым известным уроженцем города. Его отчим к тому времени умрет, а Маргарита снова будет здорова. Они поженятся, и даже Мартин вернется из языческого плена, одаренный сокровищами…

Иоганн был так погружен в мечты, что и не заметил, как монастырь скрылся за деревьями. Изгнанник, не оглядываясь, пошел дальше – впервые в жизни он ушел так далеко от города. До сих пор Маульбронн отмечал границу его маленького мира. И сегодня Иоганн в первый раз ее переступил.

Перед ним лежал новый, необъятный мир.

* * *

Первые свои ночи в роли бродяги Иоганн проводил в сараях, коченея от холода. Его прекрасные мечты разбились вдребезги под первым же градом. Скоро выяснилось, что никому из крестьян в это время не нужен неоперенный шестнадцатилетний работник. Урожай давно был убран, виноград передавлен. Крестьяне сидели в тепле, чинили корзины, заделывали худые ведра или хлопотали с вином в подвалах. Когда Иоганн стучал в двери, в лучшем случае он получал краюху черствого хлеба, а иной раз на него спускали собак.

Казалось, дороге не было конца. Она петляла по долинам, между пастбищ и полей. По обе стороны поднимались пологие холмы, поросшие дубами и буками. С незапамятных времен этот тракт связывал западную и восточную части Священной Римской империи, протянувшись от Рейнской долины до земель к востоку от Неккара. В летние месяцы это были живописные места, но сейчас, в начале ноября, со стороны гор налетали осенние штормы, ветер срывал с деревьев последние листья, и они, точно скелеты, содрогались и стонали под шквалистым ветром.

День ото дня воодушевление его падало, уступая место печали, которая тяготила Иоганну сердце. В минуты затишья он чувствовал себя совершенно одиноким. У него никого не осталось: мама умерла, а отец оказался ему не отцом вовсе, а чужим человеком, который выгнал его из дома. Кто был его настоящим отцом, Иоганн не знал – наверное, какой-нибудь артист, который приударил когда-то за его матерью. Все, что он оставил своему сыну, это черные как смоль волосы и постыдное звание бастарда.

Одинокими вечерами Иоганн иногда доставал нож, полученный от астролога Тонио. Сидя у обочины, он вырезал маленькие фигурки из деревяшек и представлял себе маму, Мартина или Маргариту. Часто фигурки получались кривыми или ломались, и тогда юноша выбрасывал их подальше.

Те немногие путники, которые попадались навстречу, ехали верхом на лошадях или в повозках и кутались в теплые плащи, надвинув капюшоны на лица. Они лишь коротко кивали Иоганну и скрывались за стеной дождя. Одежда у него вымокла насквозь и не успевала просыхать, башмаки отсырели и хлюпали, плащ оттягивал плечи. Иоганн стучал зубами от холода, а ночами его мучили кошмары, в которых Маргарита и Мартин молча стояли у его ложа и смотрели на него с осуждением.

«Иоганн, ты страшен нам! – восклицали они затем и показывали на него пальцем. – Ты дьявол! Дьявол!»

Он так и не узнал, что произошло тем вечером в Шиллинговом лесу и кого увидела Маргарита. В любом случае, это так ее напугало, что она утратила рассудок. Видела ли она, кто или что забрало Мартина? Наверное, Иоганн никогда этого не узнает. Но и этот кошмар остался позади; перед ним расстилалась лишь бесконечная дорога.

Вскоре, чтобы раздобыть еды, Иоганну пришлось потратить несколько монет из мешочка, хоть он и хотел приберечь их на трудные времена. Каждый вечер путник тщательно пересчитывал их. В основном это были грязные крейцеры и потемневшие медные пфенниги, среди которых нашлось лишь три серебряных. Отчим до последнего оставался скрягой, каким и был всю жизнь. Иоганн перебирал монеты, словно они были из чистого золота, складывал в столбики и считал. Если и дальше так тратить, то через пару недель у него не останется ни гроша. Он подумывал продать нож с таинственным орнаментом, но почему-то не делал этого. Хоть клинок и достался ему от колдуна, Иоганн видел в нем часть того, прежнего мира. Продать его значило утратить часть себя. Поэтому юноша хранил нож и голодал.

Иоганн понимал, что так он рано или поздно подохнет у обочины, как бродячий пес. Разве что ему удастся что-то заработать. Если уж не батраком, то каким-нибудь иным способом…