Галина Уланова - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Ковалик cтр.№ 147

Галина Сергеевна посещала практически все прокофьевские премьеры, а иногда слушала репетиции. История с «Каменным цветком» началась еще в 1951 году, когда Прокофьев, следуя подсказке Лавровского, сочинил балет на тему уральских сказов Павла Бажова.

Дирижер Самуил Самосуд назвал это произведение «простым и примитивным». Присутствовавшие на прослушивании в Большом театре сказали: «Интересная музыка, русская, но, конечно, сложновато», — и поставили клеймо «Формализм», отложив сценическое воплощение на потом. Дело не двигалось, а между тем роль Катерины Сергей Сергеевич писал специально для Улановой. Ему надо было упокоиться с миром, чтобы начали утверждать прямо противоположное.

«В театре полная перемена отношения к музыке: те, кто был врагами, перешли к друзьям, — писала Мира Прокофьева. — Трудность только в том, что Уланова и Лепешинская, которые танцуют Катерину, хотят танцевать партию хозяйки Медной горы, которая уже замечательно выходит у Плисецкой и в которую она уже «вцепилась зубами»… Взять у Плисецкой роль они не могут и поэтому просто говорят, что партия Катерины неинтересна. Лавровский хочет увлечь их последним адажио Катерины и Данилы, но до сих пор не решается показать им свои наметки во избежание разочарования с их стороны».

Незадолго до окончания работы над «Каменным цветком» Уланова отметила 25-летие сценической деятельности. Чествовали балерину 25 сентября — на ее первом спектакле в новом сезоне 1953/54 года. Поздравительные телеграммы слетались со всей страны: от первых профессиональных башкирских танцовщиков Гузель Сулеймановой и Фаузи Саттарова, от коллектива ГАТОБа имени Кирова, от руководства Концертного зала имени П. И. Чайковского…

Прима дореволюционной балетной труппы Большого театра Аделаида Джури горячо поздравила коллегу с «артистическим праздником» и благодарила за «большие художественные радости». Екатерина Гельцер прислала пожелание «сил, бодрости и здоровья в дальнейшей творческой работе». «Горячий поклонник» Улановой Рейнгольд Глиэр писал, что ее «талантливейшее исполнение партий Параши и Тао Хоа всегда доставляет огромную радость». Старейший балетмейстер Василий Тихомиров желал «продолжать блестяще создавать незабываемые образы хореографического искусства». Евгения Долинская выражала Галине Сергеевне «глубокую признательность за художественное наслаждение», которое она доставляла своим прекрасным искусством. Дирижер Александр Гаук с женой Людмилой писал: «Замечательной, одухотворенной художнице, чудесной, проникновенной артистке шлём горячие поздравления и пожелания дальнейших творческих успехов».

Уланову приветствовали и люди неименитые, для которых созерцать ее на сцене было счастьем. «Позвольте поздравить Вас с началом нового сезона и пожелать всего хорошего. Для меня это один из наиболее радостных дней в году, так как появляется возможность видеть то, что, казалось бы, нельзя видеть, о чем можно только мечтать. Действительно, ведь принято считать, что идеальное — недостижимо, оно является тем пределом, к которому стремится всё действительное, всё реальное, приближаясь к нему в большей или меньшей степени. Но вот оказывается, что из этого общего правила есть исключение и как приятно иметь возможность убедиться в этом», — писала Н. Лазовская.

Пришла открытка от «искренних друзей»: «Вам нельзя не верить, ибо Вы — сама жизнь, сама правда, само счастье, и для нас нет большей радости, чем радость видеть Вас в любой Вашей роли, ибо в каждой роли Вы — совершенство. Мы преисполнены благодарности Вам и счастливы тем, что живем в одно время с Вами, самой великой, самой лучшей, самой прекрасной, единственной и неповторимой актрисой во всем мире».

Театральные режиссеры и педагоги Павел Гайдебуров и Надежда Скарская подвели итог поздравлениям:

«…судьба судила нам быть в числе Ваших зрителей на протяжении всех двадцати пяти лет Вашего творческого пути.

Искусство каждой эпохи имеет своих вдохновенных выразителей, и никто не может усомниться в том, что народное мнение справедливо находит в Вас лучшие особенности советской балетной артистки: Ваш творческий образ входит в душевный мир зрителя, как живая частица солнца, согревающего советскую землю, как радость жизни, одушевленной творческой силой великого русского искусства.

За четверть века Вашей художественной деятельности Вы не знали поражений, не испытали неудач. Пройденный Вами путь входит неотъемлемым вкладом в культурное богатство советского народа, которое одушевляет всех нас для великой битвы за мир. Искусству в этой борьбе отводится Партией почетное и ответственное место: Вашему солнечному таланту открыты заманчивые, глубинные просторы. Позвольте же пожелать Вам счастливого пути «вперед и ввысь» по слову бессмертного Горького.

Искусство Ваше — глубокое и мудрое. Может ли оно не радовать и не вдохновлять всех, кто в мире ищет путей только в светлую высь и всегда только вперед?..

В Вашем творчестве Вы щедры к людям. Позвольте же пожелать Вам, чтобы и в Вашей личной жизни такое же щедрое и беззакатное счастье никогда Вас не покидало».

Четырнадцатого декабря вышел указ Президиума Верховного Совета СССР за подписью К. Е. Ворошилова о награждении народной артистки СССР Г. С. Улановой орденом Ленина, «отмечая ее заслуги в области советского хореографического искусства». К этой дате в 52-м номере киножурнала «Новости дня», который обязательно демонстрировался в кинотеатрах в начале каждого сеанса, шел сюжет о балерине. В том же году Галину Сергеевну избрали депутатом Московского городского совета. В течение двух лет она исполняла депутатские обязанности, имела все положенные льготы и писала на именных бланках, где были перечислены все ее звания.

Самое задушевное и трогательное поздравление было от Марии Федоровны. Она не могла приехать в Москву, поэтому прислала цветы с запиской, на которой вывела слабой рукой: «Всего хорошего! Успеха! Дорогая, родная, любимая Галюша! От мамы. Целую, целую».

Двадцать шестого декабря 1954 года Мария Федоровна скончалась. На похоронах Галина Сергеевна сжалась, замкнулась, отстранилась от речей и «надгробного рыдания». Она нервно курила в глубине кладбища. Когда все ушли, Вечеслова подвела ее к могиле…

В феврале 1954 года Лавровский завершил постановку «Сказа о каменном цветке». 3-го числа состоялся прогон балета. На обсуждении кто-то сказал, что произошел «поворот на 180 градусов». Выступавшие, конечно, отметили ряд недостатков. Рындин критиковал оформительскую работу Ирины Старженецкой. По свидетельству Миры Прокофьевой, дирижер Александр Мелик-Пашаев говорил только о музыке: «Сказал, прослушав балет, что разговоры о недостатках музыки… не имеют оснований, что балет надо выпускать, и пусть он будет данью театра памяти выдающегося композитора Прокофьева». Артисты не верили своим ушам, ведь они считали, что музыка Прокофьева «только мешает танцевать». Мира Александровна писала: «Они не понимают, что благодаря Сереже в балетном искусстве произносится новое слово. Это понимает Лавровский, который почти всё время один шел против всех и не дал пригласить для доделок другого композитора: «Прокофьев продолжает Чайковского. Кто этого не признает сегодня, признает завтра». Но даже Захаров и Кригер заявили о готовности спектакля к выпуску. Собственно, им, недоброжелателям Лавровского, очевидная неудача балетмейстера была только на руку. Уланова этот маневр разгадала.