Земля любви, земля надежды. По праву любви - читать онлайн книгу. Автор: Мария Леонора Соареш cтр.№ 69

— Ты, кажется, тяжело больна?!

Лучше бы он этого не говорил! Жустини не смогла вынести его скорбного сочувственного взгляда и поспешила прогнать его прочь:

— Как ты посмел войти ко мне без разрешения? Убирайся отсюда немедленно! Никаких отсрочек больше не будет. Я передала твои долговые расписки в суд! Иди домой и жди судебного исполнителя!

Перепуганный Маркус пошёл от неё не домой, а к Самуэлу, Он не мог допустить, чтобы Жустини по решению суда отобрала дом у его матери, поэтому и предложил Самуэлу вернуться к прежнему договору:

— Дай мне деньги, которых бы хватило на оплату моих долгов, и я завтра же приведу тебе Марию. У неё сейчас очень сложное положение, и она согласится на любую работу.

Они ударили по рукам, и уже на следующий день Мария стала работать горничной в отеле, а Маркус отдал долги доне Мариузе и поспешил в бордель, чтобы полностью расплатиться с Жустини.

В тот день ей было совсем плохо, и выглядела она ужасно. У неё даже не было сил сердиться на Маркуса и скрывать от него свою болезнь. Когда он выложил перед ней пачку денег и попросил её отозвать исковое заявление, она отрешённо повела исхудавшей рукой, указывая на небольшую шкатулку:

— Возьми... Они там...

Открыв шкатулку, Маркус увидел там отцовские часы и свои долговые расписки.

— Ты не отдавала их в суд? Ты меня обманула? Это жестоко! — невольно стал упрекать её Маркус, а Жустини промолвила слабым голосом:

— Перестань, Маркус... Какое это теперь имеет значение?.. Я скоро умру... Иди домой, я не хочу, чтобы ты видел меня такой...

Он принялся целовать её руки и твердить исступлённо:

— Нет, ты не умрёшь! Я спасу тебя!

Потом он побывал у лечащего врача Жустини и выяснил, что дни её сочтены, можно уповать только на чудо.

— Я сотворю это чудо! — уверенно заявил Маркус. — Увезу её из города, и там мы проживём вдвоём с ней долгую счастливую жизнь!

Это решение Маркуса и стало второй причиной, по которой Жустини отважилась круто изменить свою жизнь.

Фарину сразу же вдохновила возможность выгодной сделки с Жустини. Ещё бы! Приобрести публичный дом — это значит получить в своё распоряжение неизменно прибыльный бизнес!

— Управляющей я назначу Малу, — тут же решил Фарина. — Мне не хочется афишировать свою причастность к этому бизнесу. Симпатичная фазенда у меня есть на примете. Завтра я туда поеду и обо всём договорюсь. А потом отправлюсь домой за деньгами. Мне надо уговорить Франсиску продать часть её сокровищ.

— Ты только не задерживайся там долго, — попросила Жустини, — а то у меня каждый день сейчас на счету. И не вздумай подсунуть мне такую же фазенду, как мы с тобой всучили Марии. Я думаю, что за это меня Бог и наказал такой жестокой болезнью...

Из гастрольной поездки по Аргентине и Уругваю Дженаро вернулся знаменитым музыкантом. Слава о гениальном пианисте— виртуозе прокатилась по латиноамериканскому континенту и вышла за его пределы, поскольку газеты всех стран написали о феномене Дженаро, который явил миру свой музыкальный гений лишь на склоне лет.

Восторженно принятый как публикой, так и музыкальной критикой, Дженаро купался в лучах славы, не догадываясь о том, какие неприятности ждут его дома, в Сан— Паулу.

О том, что Тони попал в тюрьму и ему грозит депортация, Дженаро узнал сразу по прибытии в Бразилию, ещё в порту, где его встретила толпа репортёров, почитавших за честь взять интервью у прославленного пианиста.

Все журналисты задавали ему один и тот же вопрос: как это вышло, что он, человек, бесконечно далёкий от политики, воспитал сына— смутьяна?

Дженаро нечего было им ответить. Валить всё на вредные гены покойного Джузеппе он не собирался, понимая, что и сам где— то дал промашку в воспитании сына. Ему нужно было поскорее повидаться с Тони и узнать, насколько серьёзна угроза депортации.

Но, получив свидание с сыном, Дженаро не удержался от гневных упрёков:

— Вот куда тебя завели твои идеи! В тюрьму! Ты этого хотел? К этому стремился? Мне стыдно, что мой сын арестант!

— В таком случае тебе не стоило сюда и приходить, — ответил ему Тони.

— Я пришёл сюда, потому что хочу тебе помочь. Скажи, что я могy для тебя сделать?

— Ничего, — ответил Тони.

— У меня сейчас есть деньги, я могу оплатить услуги самого лучшего адвоката...

— Меня защищает наш профсоюзный адвокат, и этого достаточно. В его квалификации я не сомневаюсь.

— Ладно, с тобой сегодня невозможно разговаривать, — сдался Дженаро. — Я зайду в другой раз. Скажи мне, только откровенно, как ты себя чувствуешь?

— Спасибо, папа, хорошо, — смягчился Тони. — А ты, пожалуйста, скажи, почему ко мне перестала ходить Мария? Она заболела? Или заболел мой сын?

— Нет, они здоровы. Я думаю, Мария устала от твоих фокусов, — высказал предположение Дженаро.

— Устала? Как устала?! — с возмущением воскликнул Тони.

— И ты ещё спрашиваешь? — укорил его Дженаро. — Какая жена не устанет, если от мужа одни неприятности?

— Папа, ты обещал, что не будешь ругаться, — напомнил ему Тони.

— Ладно, ладно, я ухожу. Сынок!.. Мне больно видеть тебя здесь, в тюремной камере! — сказал Дженаро, и в его глазах блеснули слёзы. — Надеюсь, с Божьей помощью ты выйдешь отсюда и тогда откроешь своё сердце для отеческих наставлений, потому что я всегда желал тебе только добра!

Дженаро не придал серьёзного значения тому, что Мария перестала навещать Тони в тюрьме, а Мариузу это беспокоило, прежде всего. Она понимала, что это неспроста, и связывала такое поведение Марии с кознями Камилии. В общем, она была не далека от истины, однако ей и в голову не могло прийти, в чём именно заключались эти козни. Мариуза была склонна возложить всю вину на Тони, который, как она предполагала, вновь переметнулся к Камилии после того, как та согласилась защищать его на суде.

Подозрения Мариузы ещё более укрепились, когда Камилия сама пожаловала к Марии в пансион, и они о чём— то недолго побеседовали за закрытой дверью. О чём — Мариузе так и не удалось выведать у Марии. Не могла же та сказать ей, что Камилия приходила ещё раз напомнить о своём ультиматуме! Накануне решающего судебного заседания Камилии нужно было удостовериться в том, что Мария сдержит слово и откажется жить с Тони одной семьёй, когда он выйдет из тюрьмы.

— Учти, ты ранила меня смертельно, а раненый зверь самый опасный, — пригрозила Марии Камилия. — Если ты после суда расскажешь Тони или кому— нибудь другому о нашем уговоре, то я не остановлюсь ни перед чем! Тони должен вернуться ко мне! А иначе я сама потом заявлю в полиции, что наш брак был фиктивным, и потребую выслать Тони из страны! Наказание за лжесвидетельство меня не испугает!