Грандиозная заря  - читать онлайн книгу. Автор: Анн-Лор Бонду cтр.№ 5

Я тогда ещё не знала, что начинаются самые важные годы моей жизни.

Рагу из кролика в тарелке совсем остыло. Ночь за окнами замерла как вкопанная. Нин — тоже.

— Ну? Ты совсем не ешь, — заметила Титания.

— Ем-ем, — встрепенулась Нин, как будто её разбудили.

Она машинально подцепила вилкой еле тёплый кусочек. Теперь она, пожалуй, не скоро сможет что-нибудь проглотить.

— Ты говорила, что…

Девушка запнулась, пытаясь собраться с мыслями, и откашлялась: в горле стоял комок.

— Ты говорила, что Окто уехал в аэропорт… встречать Ориона и Роз-Эме?

— Так он написал.

— Значит, завтра они будут здесь? Все трое? В этом доме?

— Если всё пойдёт по плану — да.

— Но… — Нин, прищурившись, посмотрела на потолок, будто надеялась сквозь него разглядеть небо. — Ты всегда говорила, что твоя мать умерла.

— Да. В определённом смысле так оно и было.

Нин мысленно повторила эту абсурдную фразу: в определённом смысле так оно и было. Её бабушка в определённом смысле умерла.

— И, значит, этот Окто… — продолжала она, — твой младший брат?

— Один из братьев, да. Они с Орионом близнецы.

— Ясно, — чуть слышно проговорила Нин.

Она набрала в лёгкие воздуха. Чтобы задать следующие вопросы, ей пришлось приложить немало усилий, тщательно проговаривая каждый слог, словно она обращалась к глуховатой старухе.

— То есть ты не единственный ребёнок в семье, как всю жизнь рассказывала?

— Нет.

— И ты не сирота?

— Нет.

— И тебя зовут не Титания?

— Не совсем. Скажем, это мой псевдоним. Ник, если так тебе понятнее.

— То есть, — подытожила Нин, — всё, что ты рассказывала раньше, было ложью. Подставой? Да?

— Я была вынуждена врать, — объяснила Титания. — Но со вчерашнего дня необходимость в этом отпала. Поэтому-то мы сюда и приехали.

Нин медленно отодвинула тарелку. Ещё немного, и она бы швырнула её в стену вместе с остатками мяса и соуса.

Девушка несколько раз глубоко вдохнула, стараясь протолкнуть ком, по-прежнему стоявший в горле. И подумала, что ещё ни разу не пила вина.

— Можно мне немного? — спросила она.

Титания оглядела бутылку «Шато Тальбо», стоявшую на столе, потом перевела глаза на дочь, такую взрослую и красивую.

— Можно тоже вина? — повторила Нин, протягивая свой стакан. — Мне надо как-то приободриться.

Титания испугалась. Рядом не было никого, кто мог бы принять решение за неё. Например, отца Нин. Впрочем, Ян никогда не проявлял к дочери большого интереса, и его мнение мало что значило.

— Нет, — решила Титания наконец.

— Почему? — воскликнула Нин, даже подпрыгнув от возмущения.

— Ты задала вопрос, я ответила. Мой ответ: нет.

— Считаешь меня ребёнком, да?

— Есть куда более интересные способы взросления, зайчонок.

— Перестань называть меня зайчонком! Это глупо!

Нин вскочила так стремительно, что опрокинула стул.

— Почему? Думаешь, меня развезёт от одного стакана вина?!

— Насколько я понимаю, тебе не требуется моего разрешения, чтобы делать всё, что взбредёт в голову, — холодно заметила Титания. — Поговорим об этом в другой раз. А пока ты будешь пить воду. И поднимешь стул.

— Нет. Всё, хватит. Я замёрзла и хочу спать! Где в этом сарае спят?

Титания спокойно заткнула бутылку пробкой, поставила её на пол и налила себе воды.

— Поспишь в другой раз, — произнесла она. — Я рассказала только самое начало, а история эта длинная, я предупреждала. Если ты замёрзла, у тебя в сумке есть одежда.

Фея саспенса снова взяла вилку и невозмутимо принялась за еду. Нин бросила на неё убийственный взгляд. Мать, оказывается, не только эгоистка, но ещё и совершеннейшая… как это вообще называется? Так и не подобрав нужного слова, она взорвалась:

— Какой-то бред! Ты мне всё это рассказываешь с таким видом, будто я… не знаю… какая-нибудь твоя читательница! Заваливаешь меня всеми этими именами, датами, воспоминаниями — шарах, шарах! Но я не читательница, если ты забыла! Я ТВОЯ ДОЧЬ!

С этими словами Нин вдруг побледнела. По спине пробежала дрожь.

— Если, конечно…

— Нет! — крикнула Титания, роняя вилку. — Конечно же, ты моя дочь! Моя единственная и неповторимая, обожаемая дочь! Клянусь!

— Супер, — невесело усмехнулась Нин. — А тебе не приходило в голову поинтересоваться, хочет ли твоя обожаемая дочь всё это выслушивать? Просто спросить, готова ли я к этому?

Лицо Титании стало очень серьёзным. Конечно, она думала об этом.

— Никто не бывает готов к правде. Поверь моему опыту. Для этого никогда нет подходящего момента. Просто однажды ты узнаёшь что-то и не можешь этому противостоять.

— Я — могу!

Нин зажала уши руками и стала громко распевать: «Ла-ла-ла-ла», — как вредная девчонка четырёх лет, которая не желает слушаться старших.

Титания закусила губу и не двигалась с места. Бунт дочери справедлив, но ей-то как себя вести?

— Прости меня, пожалуйста, — сказала она.

— Ла-ла-ла-ла-ла…

— Прости, пожалуйста, — повторила Титания чуть громче.

— Ла-ла-ла-ла-ла…

— Нин, перестань! Хватит! Всё равно теперь ничего не изменишь!

Нин замолчала, медленно опустила руки и посмотрела Титании прямо в глаза. Ей хотелось испепелить мать этим взглядом, разложить на молекулы, распылить!

— Я тебя очень прошу, прости меня, — снова произнесла Титания, уже менее жёстко.

Фея саспенса не спеша вытерла рот бумажной салфеткой, задумчиво свернула её в трубочку, развернула обратно, сложила вдвое, вчетверо, ввосьмеро… и только после этого наконец продолжила:

— Поверь, я со вчерашнего утра только и думала, говорить тебе или нет. В самом деле, я могла бы оставить тебя в Париже. Приехать сюда одной и ждать ещё несколько недель или даже лет, прежде чем рассказать тебе правду. И если я решила, что в этот раз мы поедем вместе, то как раз потому, что больше не считаю тебя ребёнком. Наоборот, Нин! Я считаю тебя человеком восхитительного ума, взрослым, весёлым, сообразительным и живым. Я слишком тебя уважаю, чтобы продолжать держать в неведении относительно твоей собственной истории. Понимаешь?

— Нет.

Нин повернулась к ней спиной и оказалась нос к носу с непроглядной тьмой, которая будто бы залепила оконное стекло свежим асфальтом. Нелепо, но Нин вдруг вспомнила о купальнике и полотенце, которые так и лежали сырым комом в сумке для бассейна. Надо бы их повесить, чтобы высохли. Ещё подумала, что, наверное, не сможет приехать на соревнования в воскресенье. И надо бы позвонить, предупредить об этом. И про Маркуса тоже подумала. И про подруг. И вообще про всю свою жизнь.