Булочка и правда слишком большая для меня одной. Пожалуй, я поделюсь ею с Генри. Я возвращаю пакет Итану.
– Не мог бы ты положить ее пока на столик?
– Ты так и не ответила на мой вопрос, – говорит он. – О том, как ты себя чувствуешь.
– Все в порядке, – смеюсь я. – Бывает получше, а бывает и похуже. Мне даже обещали, что сегодня я смогу опробовать инвалидное кресло.
Итан отводит взгляд. Такое чувство, будто он не решается посмотреть мне в глаза.
– Тебя что-то беспокоит?
– Все это кажется настолько бессмысленным… Ну, что ты попала под машину. Едва не погибла. Когда я услышал об этом, то сразу же подумал: будь она со мной, ничего подобного не произошло бы. Если бы только я повел себя иначе… сказал что-то такое, что заставило бы тебя тогда остаться.
Даже странно, с какой энергией мы хватаемся за факты и выводы, лишь бы обвинить себя в чем-то или оправдать. На самом деле в случившемся нет вины Итана. Я сама решила, что поеду домой с Габби и Марком. Для этого у меня были свои причины, свои основания.
– За эти несколько дней, – говорю я Итану, – я умудрилась изучить проблему со всех сторон. Тоже думала, что было бы, поведи мы себя иначе.
– И?
– Это ровным счетом ничего бы не изменило.
– В смысле?
– На все есть своя причина. Я не осталась с тобой в тот вечер просто потому, что события должны были пойти иным путем.
Итан вопросительно смотрит на меня.
– Понимаешь, я могла бы задержаться в тот вечер в баре, и мы бы веселились с тобой до утра. Или отправились бы гулять по городу, вспоминая наш давний роман. А может, мы завернули бы в другой бар, и там уже наткнулись на Мэтта Деймона. И мы бы настолько ему понравились, что он тут же вручил бы нам чек на сто миллионов долларов – на производство булочек с корицей.
У Итана вырывается смешок.
– Мы не знаем, что могло бы произойти. Ясно лишь одно – всему этому не суждено было случиться.
– Ты действительно в это веришь? – спрашивает Итан.
– А как же? В противном случае остается признать, что моя жизнь – сплошное несчастье.
В противном случае мой ребенок не погиб ни с того ни с сего.
– Кроме шуток, я действительно в это верю. Я верю, что у меня есть свое предназначение, как есть оно у каждого из нас. А вселенная, или бог, назови это как хочешь, помогает нам двигаться по избранному пути. И мне суждено было поехать домой с Габби, а не остаться с тобой на той вечеринке.
– Что ж, – говорит Итан после секундного молчания, – возможно… возможно, ты и права.
– К тому же, – добавляю я с улыбкой, – надо отдать должное провидению. Ведь останься мы тогда вдвоем, наверняка бы в итоге все испортили. А так ничто не мешает нам остаться друзьями.
Пару секунд мы молча смотрим друг на друга.
– Ханна, – говорит наконец Итан, – я…
В этот момент открывается дверь, и в палату заходит Генри.
– Прошу прощения, – улыбается он. – Не знал, что у тебя посетители.
Я чувствую, как мои губы растягиваются в улыбке.
– Я думала, ты дежуришь в ночную смену. А днем будет Дина.
– Я подменяю ее. Только на это утро. Но если что, я зайду попозже – не хочу вам мешать.
– Нет-нет, ты ничуть не помешал нам, – говорю я.
Итан слегка меняется в лице.
– Знаешь, мне пора на работу, – произносит он.
– Ладно. Но ты же еще заглянешь ко мне, правда?
– Конечно. Или тебя выпишут отсюда через парочку дней.
– Хорошо бы, – вздыхаю я.
– Лопай булочку с корицей и не грусти.
– Эта девушка знает толк в булочках с корицей, – смеется Генри.
– Само собой, – кивает Итан. – А то бы я принес ей что-нибудь еще.
* * *
Я купила три теста на беременность. Все три оказались положительными. И, знаете, я ничуть не удивилась.
Уже почти в девять вечера я подъехала к дому Габби. Должно быть, она услышала шум машины, поскольку встречает меня сразу за дверью. Шарлемань она пока не видит.
– Ты купила машину? – говорит она с нескрываемым восторгом.
– Где Марк? – спрашиваю я в ответ.
– Задерживается на работе.
– У меня есть кое-какие новости.
– Я знаю. Ты купила машину.
– Не только.
Шарлемань тявкает у меня за спиной, и я вытаскиваю ее вперед.
– Прости, – говорю я Габби. – Я подобрала ее на улице.
– Ты завела себе собаку?
– Я знаю, у Марка аллергия, и здесь ее держать нельзя. Можно она просто переночует сегодня, а завтра я что-нибудь придумаю?
Габби кивает, с сомнением поглядывая на Шарлемань.
– И еще новости.
– Что? – Теперь она снова смотрит на меня.
– Да. – Я присаживаюсь на диван, Габби садится рядом. – Я беременна.
Такое чувство, будто слова эти открывают в моей душе какую-то дверцу. Я прячу лицо в ладони и даю волю слезам.
Габби осторожно поглаживает меня по плечу, а потом разворачивает лицом к себе.
– Все будет хорошо. Веришь мне? Все будет хорошо.
Я киваю, но без особой уверенности.
– Итан знает?
– Нет, – качаю я головой. – Никто не знает. Только ты и Шарлемань.
– Шарлемань?
Я киваю на собаку и снова принимаюсь рыдать.
– Это ребенок Майкла, – констатирует Габби.
– Да.
– Да хватит уже плакать! Мы справимся с этим, и все у нас будет хорошо.
– У нас? – всхлипываю я.
– Конечно, у нас. Не брошу же я тебя одну, глупышка.
От этих слов, от тона ее голоса мне и правда становится легче на душе.
– Ты же знаешь, пройдет несколько лет, и ты будешь смотреть на это как на лучшее событие в своей жизни.
– Я жду ребенка от женатого мужчины, – скептически качаю я головой. – И я знаю, что это вот-вот разрушит мои отношения с Итаном.
– Не стоит загадывать заранее, – говорит Габби. – Ты пока не знаешь, что скажет тебе Итан.
– Зато я хорошо знаю, чего он не скажет. «Дорогая, я безумно счастлив, что смогу растить ребенка, зачатого от другого мужчины».
Габби лишь вздыхает и меняет тему:
– Ханна, ты справишься. Когда-нибудь ты не сможешь помыслить себе жизни без этого ребенка.
Может, она и права.
– А что, если твой отец уволит меня, не успев нанять. «Привет! Вы взяли меня на работу, а я, оказывается, беременна».