Батя, Батюшко и Бэмби - читать онлайн книгу. Автор: Дарья Волкова cтр.№ 30

Сближение с отцом произошло и быстро, и медленно одновременно. Просто по каким-то рассуждениям, разговорам, неловким жестам, теплым взглядам Оля почувствовала: вот он, ее родной папа. Не тот, кто себя так называет, а тот, кто действительно не забывал, любил все эти годы и помнил. Просто так сложилось. И Оля сдалась, и простила, и впустила его в свою жизнь. Увидела, прочувствовала в этом немолодом мужчине близкого человека. Наконец нашла того, к кому можно прикоснуться душой. С матерью так не получалось никогда.

И теперь Оля была ответственна за троих: сына, отца и Изольду. Беременеть нельзя никак. Потому что на аборт она снова не решится. А двоих детей не потянет.

И хотя умом понимала, что с такой двойной защитой все точно будет в порядке, приходу месячных обрадовалась и выдохнула. И немного огорчилась. Ведь пятница скоро, а свидания не будет.

Оля стала привыкать к пятницам. Пятницы стали незаметно меняться. Те же самые два часа. Но она уже не была так тороплива, нетерпелива. И с каждой новой пятницей начинала ощущать себя… желаннее, интереснее в глазах мужчины. Это было совершенно новое и неизведанное чувство.

Не просто взять в руки одежду после секса и засобираться домой под привычное:

— Все было отлично. Уже уходишь?

— Мне пора.

— Ну созвонимся.

Так у нее складывалось со всеми.

А теперь:

— Пока ты была в душе, я заварил чай.

И Оля, быстро глянув на часы, соглашалась на чай. И на прилагающийся к нему необременительный разговор, сдобренный юмором.

А потом послушно подставляла губы под прощальный поцелуй — легкий, нежный, именно прощальный. Он ей очень нравился — оставлял привкус чудесно проведенного времени.

Изольда, кажется, начала догадываться о том, что у Оли появился мужчина. Она ничем не выдавала своего любопытства, но по каким-то едва заметным жестам, задумчивым взглядам Оля чувствовала: Изольда знает. И была благодарна соседке за молчание и такт.

С некоторых пор не давал покоя вопрос: «А это надолго?»

То, что несерьезно, ясно. Но надолго? Сколько пятниц впереди? И когда они закончатся? Когда Олю перестанут так восхитительно и умело… Когда?!

Она не знала, как сказать о том, что в этот раз встречи не получится. Во всяком случае, не в телефонном разговоре точно. Надо отправить сообщение.

Ей приносили в кабинет макеты, счета, договора, бракованную сувенирную продукцию, она что-то подписывала, решала, ругала, согласовывала, а потом, оставшись одна, набрала:

«В эту пятницу не получится».

Послание прочитали быстро, а не отвечали долго. Разочарованы, Денис Валентинович? Простите, не все порой зависит от нас. А потом, в обеденный перерыв, все же пришло:

Он подумал про работу. Оля задумчиво смотрела на стишок. Работа, кстати, отличный повод. И можно за него уцепиться. Но почему-то не хотелось. Почему-то хотелось правды.

«Дело не в работе. Просто, боюсь, твой пакет предложений в пятницу окажется бесполезным».

«У тебя менструация? Или ты нездорова?»

«Первое».

И он ей позвонил.

* * *

С утра настроение значилось превосходным. Потому что выспался. Потому что спина ведет себя прилично и не болит. И потому что пятница. И это означало не конец трудовой недели — у Дениса завтра рабочая суббота, пусть и только консультативная. А встречу с Олей.

Он привык к этим встречам по пятницам. Неожиданно для себя привык. Хотя если задуматься, не так уж это и удивительно. Ольга — красивая женщина. За три свидания Денис рассмотрел все подробно и уверился окончательно. Ее красота была ровно того сорта, что нравилась ему больше всего. Порода — вот слово, которое характеризовало Ольгу Зеленскую самым правильным образом. Неброская, даже требующая, чтобы к ней пригляделись, но оттого такая настоящая красота. Ее не портили, а скорее оттеняли светлые ресницы и брови и некоторая общая бледность. Зато кожа у нее на загляденье — чистая, с хорошим оттенком и тургором. И смотреть, и трогать — одно удовольствие.

Удовольствие, кстати, как и предположил Денис, увеличивалось раз от раза. Оля потихоньку открывалась. Еще оставались границы, за которые его не пускали, но Денису это даже нравилось. Что она не принимает все, что имеет свою точку зрения — пусть даже речь идет только о сексе. Но и в этом единственном вопросе их взаимодействия Оля понемногу попадала под его влияние. И это было приятно. Настолько, что Дэн так и не выключился из процесса соблазнения. Обычно когда дело сделано и отношения переходили в горизонтальную плоскость, градус внимания неизбежно падал. С ней же до постели дошло очень быстро. Не наухаживался, что ли? Вряд ли в этом дело, Денису вообще редко когда долго сопротивлялись. Но с Олей процесс обольщения словно бы продолжался. Может быть, как раз из-за тех границ, за которые его пока не пускали. Да и какая, в сущности, разница? Денису эта игра тоже нравилась.

Нравилось оказывать знаки внимания. Поить после чаем, развлекать разговорами, говорить комплименты, целовать на прощание. Это давалось легко и без напряжения и приносило удовольствие обоим. Так почему бы и нет?

Но на сегодня игра отменилась. Первая реакция — досада. Он отложил телефон и вернулся к текущим делам. То, как его задела отмена пятничной встречи, Дениса неприятно изумило, но он заставил себя от этого отмахнуться. В обед обдумает, там окно, и операций сегодня нет, только обход и карты.

В обеденный перерыв подумать не получилось, потому что пришлось совмещать, как часто бывает, приятное с приятным — прием пищи и консилиум. И всем, как назло, все надо. С телефоном Денис в итоге уединился на площадке между шестым и седьмым этажами. Устроился на подоконнике, задумчиво уставился на экран. Ольга проявила вежливость и предупредила. Наверное, дела. Да наверняка. Она же ужасно деловая бизнес-леди, на все про все два часа. Ну и ладно, до следующей пятницы тогда, раз сегодня не получилось. Что он, не найдет, чем себя вечером занять? Найдет.

Но занять хотелось красивой светловолосой женщиной по имени Ольга.

Денис почесал переносицу и набрал сообщение. А потом, после ответа, быстро еще одно. А потом понял, что начинает сердиться. Как маленькая, честное слово! А если бы он не спросил? Что, сразу нельзя было сказать? Оба же взрослые люди, а она ведет себя как девица нецелованная.