Дом проклятых душ - читать онлайн книгу. Автор: Елена Арсеньева cтр.№ 17

Не вполне понимая почему, Маша продолжала остерегаться попасться ему на глаза, и Гав остерегался, и Маше стало ясно, что пес уже видел здесь Жуку.

А может быть, именно Жука держал беднягу на привязи и мучил голодом и жаждой? С его ненавистью к собакам этого вполне можно ожидать!

Да, похоже, от друга детства надо продолжать держаться подальше!

Но что Жука делает здесь? А вдруг ищет ее? Но откуда он мог узнать, что Маша в Завитой?.. Да оттуда! Запросто могла Карлушина хозяйка, Жукина соседка, ляпнуть невзначай, что видела любимую женщину Карлуши бегущей на электричку. А если вспомнить вчерашние разговоры, Жука мог легко угадать, куда эта электричка направится.

В эту минуту джип затормозил посреди улицы, и старенький трактор протрюхал прямо сквозь него и сквозь Жуку.

Маша зажала рот ладонью, глуша крик, но Жука только головой покачал и небрежно отмахнулся от трактора и тракториста. Выскочил из автомобиля и достал с заднего сиденья большой пластиковый пакет, из которого торчало горлышко пластиковой бутылки с водой и громоздились какие-то свертки.

А еще Жука выхватил из машины обрез и вдруг, бросив пакет с продуктами на дорогу, принялся палить из него по идущим мимо прохожим. Выстрелы гремели, порохом пахло, дробь пронизывала тела, однако люди шли себе и шли… это было невероятно, это было невозможно, но это было именно так!

Жука, настрелявшись и провожая злобным взглядом «изрешеченную» его дробью молодую женщину, сплюнул и крикнул:

– Вот же сволочи, ну ничем их не возьмешь!

Женщина, которая только что не обращала ни малейшего внимания на пролетавшие сквозь нее кусочки металла, резко вздрогнула, оглянулась и ошеломленно уставилась на Жуку, однако тот, словно спохватившись, соединил указательный и большой палец левой руки, сделав такое движение, словно надел это колечко на выпяченные губы, и в то же мгновение сжал пальцы в кулак.

Откуда он знает то, что показала Маше старуха? Кто его научил? Та же старуха? Кто-то другой?!

Лицо женщины немедленно сделалось спокойным и равнодушным, она отмахнулась от Жуки, словно от пустого морока, и пошла своей дорогой, а Жука вздохнул с явным облегчением, зарядил обрез, доставая патроны из карманов джинсов, сунул оружие под мышку и, подняв с земли пакет с бутылками и продуктами, пошел по дороге дальше, по направлению к околице.

Маша так и осталась сидеть на корточках в проулке. Она уже не в силах была ни удивляться, ни бояться – хотелось только смыться отсюда поскорей. Если бы умела водить машину, то без зазрения совести угнала бы Жукин джип. Но она не умела, к тому же опасалась попасться Жуке на глаза.

Однако, просидев в таком скукоженном положении несколько минут, Маша с изумлением обнаружила, что любопытство ее пересиливает страх. Оказывается, ей все еще хочется узнать, зачем сюда приехал Жука и какого лешего он морочил ей голову, пытаясь отбить охоту наведаться в Завитую.

Она распрямилась и сделала несколько осторожных шажков.

В эту минуту Гав, доселе трусливо дрожащий в пыли, вдруг опередил ее и обернулся, клацнув зубами. При этом глаза его скосились на влачившийся за ним ремень с таким выражением, что Маша мигом все поняла и поспешно отстегнула ремень от его ошейника.

Гав, избавившись от помехи, одобрительно кивнул (ну вот честное слово – кивнул одобрительно!) и вновь потрусил вслед за Жукой.

Через несколько шагов он оглянулся, сделал странное движение головой (и это сущая правда!), словно призывал Машу идти за ним, – и она, стиснув зубы, разрываемая то страхом, то любопытством, потащилась следом, не в силах поверить, что на нее никто из прохожих не просто не обращает внимания, но и натурально в упор ее не видит.

А вот интересно, зачем Жука тащит эту сумку с продуктами? Может быть, и ему кто-то дал совет ничего не есть и не пить в этой странной деревне, и он этот совет воспринял всерьез, вот и запасся провиантом?

И кто же дал этот совет? Уж не та ли же самая персона, что и Машу предостерегла и теперь плетется по улице?..

Загадочно!

Постепенно Маша все основательней применялась к обстановке и обнаружила странную вещь: если обитатели Завитой-второй (Маша наотрез отказывалась признавать ее своей родной деревней, но от поразительного сходства деваться было некуда, поэтому и решила считать ее дублем) и не ощущали внешних воздействий, например, стрельбы в упор, и не видели ни ее, ни Жуки, они в то же время отнюдь не призраки бесплотные.

Выяснилось это эмпирическим путем.

Жука довольно часто оглядывался, и, хоть Маша к этому немного приспособилась и привыкла скрываться то за кустом, то за углом дома, то за деревом, то за выступом крыльца, но однажды зазевалась и, за неимением лучшего укрытия, метнулась за какого-то ражего мужика, который волок за собой выкорчеванный вместе с комлем ствол березы.

Жука ее маневра не заметил, и теперь Маша уже смелее использовала редких прохожих в качестве укрытий, накрепко стиснув зубы и едва удерживая так и рвущиеся «извините», «простите» и даже «пардон».

Конечно, нормальный человек посчитал бы, что она спятила, если приняла всерьез предупреждение черной козы, сделанное то ли через тень женщины, то ли через какую-то старуху, однако, как это ни странно, доверие ее к той или другой, а может, к ним обеим окрепло.

Вот как это вышло.

Маша заметила, что черная коза тоже опасается Жуки! Стоило ему только начать поворачивать голову, чтобы оглянуться, как животина ложилась куда-нибудь под изгородь, проворно перекатывалась с боку на бок и мигом становилась не загадочной и пугающей, а самой обычной, чумазой, серой от пыли деревенской козой.

Внезапно Жука свернул к приземистому бревенчатому дому, стоявшему почти у околицы.

Он показался чем-то знакомым Маше, однако она не сразу сообразила, что это тот самый дом, который она видела в первом сне и откуда стреляли по Ивану Горностаю. Вот и наглухо затворенные ставни, вот и покосившийся, почерневший от дождей петух на крыше, который скрипел под ветром точно так же, как скрипел во сне.

Но Маша по-прежнему была убеждена, что этого дома в Завитой-первой, в Завитой ее детства, не существовало!

Тем временем Жука поднялся на крыльцо и оглянулся так резко, что Маша и Гав едва успели кинуться под забор, при этом уверенные, впрочем, что Жука их заметил. То есть Маша была в этом уверена, ну а обсуждать эту тему с Гавом времени не имелось.

И тут случилось нечто странное. Черная коза, которая до сей минуты маскировалась на местности с ловкостью бывалого спецназовца (даже ее предательская женская тень при надобности укорачивалась до такой степени, что напоминала некое куцее пятно), теперь неуклюже (настолько неуклюже, что Маше показалось, будто коза сделала это нарочно!) улеглась прямо посреди улицы, где не заметить ее мог только слепой.

Ну а Жука слепым отнюдь не был. Он уставился на козу сначала изумленно, потом торжествующе – и радостно заорал: