Пиши рьяно, редактируй резво - читать онлайн книгу. Автор: Егор Апполонов cтр.№ 58

– А что такие истории дают лично вам?

– Повторюсь: я стараюсь изменить мир к лучшему, привлечь внимание к проблемам общества. Я тесно работаю с британской полицией. Схемы преступлений постоянно меняются. Преступления пятнадцатилетней давности – совсем другие, не как сейчас. Пятнадцать лет назад никто не слышал про интернет-мошенничество, а теперь это распространенная и опасная вещь. Преступники уже не так часто вламываются в чужие дома – зачем, если гораздо больше денег можно получить, не отходя от компьютера? В полиции мне сказали: мы хотим, чтобы ты написал об интернет-аферах, чтобы обратил на это внимание общества. Мы предоставим необходимую информацию. Мы организуем тебе встречи с пострадавшими. Нашлись люди, которые согласились со мной поговорить, и я стал записывать их истории. Потом я познакомился с частным детективом, который специализируется на цифровых мошенничествах. Он отвез меня в Гану: там открыто целых двенадцать колледжей, где обучают интернет-мошенничеству.

– Это же незаконное обучение?

– Конечно, нет. Но в Гане особое отношение к интернет-аферам. Там можно встретить парней восемнадцати-девятнадцати лет, разъезжающих на новеньких «Порше», и они рассуждают так: Запад нас угнетал пятьсот лет, теперь настала пора расплачиваться. И этим парням ни капли не стыдно. Такие вещи меня поражают.

– И вы пытаетесь привлечь внимание к проблеме.

– Да. Мне нравится писать крутые истории, но нравится и открывать людям глаза. Я уже говорил, что несколько лет назад я писал о контрабанде человеческих органов. Органов для пересадки не хватает, в Англии в ожидании печени умирает три человека в день. Я принялся вплотную изучать тему, задавать полиции вопросы о контрабанде, и в итоге вышло так, что в Колумбии обнаружили приют, где живут дети… Ну, вы понимаете… Когда на Западе кому-то требуется печень, убийцы берут печень у ребенка. Я слышал, что человек может стоить не один миллион евро. И его органы тоже.

– Должно быть, трудно жить, зная обо всем этом?

– Да, это непросто. Я вижу темную сторону жизни. Но вместе с тем я оптимист. Верю, что в мире существует некий баланс между инь и ян, между добром и злом, и для писателя важно, скажем так, подчеркивать этот баланс. В свои книги я всегда стараюсь добавить что-то светлое, чтобы не скатываться в чернуху.

– Но все же вы пишете о преступлениях, об убийствах.

– Что меня поражает в убийствах: это преступление, которое никак не компенсируется. Если я украду у вас телефон, то могу расплатиться за причиненный ущерб деньгами. Но если я вас убью, то не смогу отдать взамен свою жизнь. Убивая человека, вы убиваете семью: жизнь близких убитого навсегда перевернет эта трагедия. И вот что я думаю: нас, читателей триллеров, притягивает та разница между обычным человеком и тем, кто способен убить не задумываясь.

– У вас есть ответ, почему убийцы не испытывают стыда за содеянное?

– Человек, способный на убийство, пребывает в одном из двух психических состояний. Либо это шизофрения – наподобие голосов в голове, приказывающих убивать проституток или еще кого-то. Либо человек – психопат, лишенный моральных ориентиров и эмпатии. Знаете, как в четыре года – «мне нравится твоя игрушка, возьму-ка я ее себе». Психопаты на удивление умны, это и помогает им совершать преступления. Психопаты не испытывают чувства вины. Это самые опасные люди. Если бы мне пришлось совершить убийство, рано или поздно чувство вины вынудило бы меня кому-то об этом рассказать, а тот человек рассказал бы всем остальным. Люди, не способные на раскаяние, так не сделают. Психопатам не надо снимать тяжесть с души.

– Приведите конкретные примеры.

– Работая над книгой «Люби меня мертвым» – романе о «черной вдове» и ее жертвах – я познакомился с прототипом героини. Начну с пояснения: в мужских тюрьмах в Англии есть категории A, B, C и D. Максимальная категория D присваивается серийным убийцам и террористам, и таких людей содержат в отдельных тюрьмах. Но в женских такого разделения нет. Поэтому серийная убийца – такая, как Розмари Уэст, описанная в книге, – оказывается в тюрьме вместе с женщиной, нарушившей правила дорожного движения или не заплатившей штраф.

Женщин в британских тюрьмах объединяют в группы по возрасту. В группе 18–24 – работницы сферы секс-услуг. В группе 20–40 – наркодилерши. 40–60 – в основном убийцы собственных мужей. И вот в последней группе мне встретилась женщина, которая задавала интересные вопросы о литературе: Диккенс, Шекспир, Достоевский. Я подумал: интересно, почему она здесь? Предположил, что задавила кого-то в нетрезвом виде, по случайности. Я никогда не спрашиваю: «Что вы сделали?» Я спрашиваю: «Сколько вам дали?» И вот я задаю ей этот вопрос. Осужденная говорит: «Девять с половиной лет, мать его, и это несправедливо! В Лондоне одной женщине осталось всего шесть, а она сидит за то же самое!» «Понятно, – говорю я, – и что же вас сюда привело?» Она отвечает: «Я отравила свою свекровь, старую кошелку! Она отправилась в больницу умирать, так что я сняла все деньги с ее счета в банке, а она, черт возьми, не умерла, а вернулась домой! Тогда я поняла, что скоро все вскроется, и мне пришлось ее убить. А потом я испугалась, что мой муж обо всем догадается. Пришлось отравить и его». И она говорит все это всерьез. Она злится, что ее наказали несправедливо: в Лондоне женщине, которая совершила то же самое, дали всего шесть лет! Я спросил у офицеров: «Эта женщина говорит правду?» И они ответили: «Да, сэр, она отравила свекровь, и та умерла. Она отравила мужа, он провел три месяца под системой жизнеобеспечения, у него необратимо поврежден мозг». Но заключенная не раскаивается. Она просто злится, что ей дали слишком большой срок.

– Никакой эмпатии.

– Абсолютно. Когда я покинул тюрьму, меня трясло. Было чувство, что совсем рядом со мной – руку протяни – было реальное, осязаемое зло. Это очень страшно. Разговариваешь с человеком, вроде как твоим собратом, а он словно с другой планеты.

– Много ли в ваших книгах реальности?

– Около двадцати процентов. Реальность подталкивает к написанию книги. Я вышел от этой женщины, думая: как бы мне о тебе написать? Заключенной было 55, но в своей книге я описал ее как тридцатипятилетнюю женщину, эффектную, которая сделала, так сказать, карьеру, выбирая мужчин старше себя, выходя за них замуж и убивая их.

– Значит, реальность – это некий импульс для написания книги.

– Да, импульс. Сейчас я пишу о «романтическом мошенничестве». Для этой книги я также взял две-три истории из реальной жизни и, скажем так, насытил их художественным вымыслом. Лет пять-шесть назад я написал роман, на который меня вдохновила история женщины из Брайтона. Ее преследовал маньяк, задумавший убить всю семью. Я взял эту историю за основу, а потом общался с полицией и с психиатрами, чтобы составить портрет вымышленного персонажа. В романе «Умрешь, если не сделаешь» я пишу о человеке с зависимостью от азартных игр. Чтобы разобраться в том, как все устроено в мире игр, я говорил с «жучками» на скачках, провел много времени, так сказать, за кулисами казино, наблюдая, как ведут себя клиенты.