Горлов тупик - читать онлайн книгу. Автор: Полина Дашкова cтр.№ 53

На самом деле его уже пригласили, и он согласился, но пока молчал об этом, даже маме не сказал.

– Конечно, там теперь все не так, как было при покойнике…

После марта пятьдесят третьего «покойником» отец называл Сталина. Он сжал Юрину руку слабыми дрожащими пальцами и продолжал шептать сквозь тяжелую одышку:

– Но все равно собачья работа. Опричнина. Псы государевы… Государь, государство – один черт… Государство – самое холодное из всех чудовищ…

– Пап, ты кого цитируешь? – осторожно спросил Юра.

– Не важно… Главное, себе не ври… никогда…

Каждый раз, когда выпадал свободный вечер, Влад спешил со службы домой, в свою тихую казенную квартиру, чтобы побыть одному, взвесить плюсы и минусы, выработать тактику и стратегию, но почему-то оказывался не дома, а у Шуры. Ноги сами туда несли.

Он доезжал до метро Сокол, садился в трамвай, вылезал через пять остановок, бодро шагал по грязным немощеным улицам и вдруг резко останавливался, таращил глаза, крутил головой, осознавал, куда и зачем идет, но повернуть назад уже не мог.

К дому подходил незаметно, со стариками-хозяевами не сталкивался. Их будто вовсе не существовало. Лишь слабоумный Филя иногда появлялся, тяжело топал на веранде, заходил в комнату, сваливал дрова у печи.

Шура разговаривала с Филей ласково, как с ребенком, поила чаем. Филя пил с отвратительным громким свистом, посасывал сахарок, размачивал баранку в стакане и грыз ее краем щербатого рта. Рядом, на табуретке, лежал его топорик.

Пухлая рожа, слюнявый бесформенный рот, рыжеватый пух на подбородке, громкое возбужденное мычание – все это здорово бесило. Хотелось вытолкать урода взашей, но Влад жестко контролировал свои эмоции. Урод был очень силен физически, мог дать сдачи. Ну, не стрелять же в него из табельного оружия! Потом неприятностей не оберешься, узнают на службе, придется писать кучу объяснительных: что он делал в этом доме, кто такая Шура, каков характер их отношений.

Влад не скрывал свою связь, но старался не афишировать. Чем успешней работаешь, тем больше завистников. Прицепиться могут к чему угодно. Оглянуться не успеешь – подставят, затопчут. Впрочем, на службе личная жизнь капитана Любого никого не волновала, пока, во всяком случае.

Единственным человеком, который мог бы догадаться, что у него появилась собственная, не казенная девочка, был Федька Уралец. Но Федька интересовался только собой, задавая вопрос, никогда не слушал ответ, сразу перебивал: «А вот я… а вот у меня…»

Федька считал свою личную жизнь бурной и увлекательной. На самом деле он утешался казенными куклами, но искренне верил, что каждая очередная красотка «втюрилась в него как кошка», и взахлеб хвастал «победами по бабской части».

– Пока молодой, надо нагуляться всласть, потом женюсь, остепенюсь, – рассуждал Федька. – Дети, семья, ну, как положено.

Однажды ранним утром после ночи допросов Влад вернулся домой и на подоконнике между этажами увидел Федьку. Очень хотелось спать, но пришлось вести балбеса к себе. От него разило перегаром, он шмыгал носом и бормотал:

– Да я ж эту суку пальцем не трогал! Вранье! Провокация! Нагуляла неизвестно от кого, а на меня валит! Твой он, говорит, точно, твой, и по срокам все совпадает!

Влад удивился. По собственному опыту знал, что с казенными куклами таких проблем не возникает. Может, они и залетают иногда, но сами с этим разбираются, претензий не предъявляют. Неужели балбес нашел кого-то на стороне?

– Шантажирует меня, тварь: «женись – или повешусь!»

Влад зажег огонь под чайником и насмешливо бросил через плечо:

– Пусть вешается, тебе-то что?

– Ы-ы… – Федька помотал головой, зажмурился и выпалил петушиным фальцетом: – Она мой агент!

Влад тихо присвистнул. Да, похоже, балбес допрыгался. Интимная связь с агентом это не шутки. То есть в целях вербовки, при оперативной необходимости, с одобрения руководства, можно, да только у Федьки явно не та ситуация.

«Мне повезло, – подумал он, – Шура чем-то там переболела в эвакуации и стала бесплодной, но даже если вдруг залетит, не посмеет предъявлять претензии, тем более шантажировать. Повезло, что моя связь ни малейшего отношения к моей службе не имеет. Хотя при чем здесь везение? Иначе и быть не может. Ясно же, кто я и кто он!»

Влад сел, протянул балбесу носовой платок:

– Сопли утри и расскажи все по порядку.

Федька высморкался, заговорил механическим голосом, будто начальству докладывал:

– Встречались на конспиративной квартире два раза в неделю, вроде нормально работала, информацию давала регулярно, добросовестно. Отношения чисто деловые, с моей стороны никаких намеков, все строго в рамках служебной инструкции.

– А тогда чего дергаешься?

Федька скорчился, губы задрожали, опять послышался тоненький долгий звук: «Ы-ы…»

Влад выключил газ под чайником, налил себе и ему, покрепче, положил по два куска сахару.

– Выпей горячего, соберись!

Федька послушно отхлебнул, всхлипнул:

– Напишет она на меня, сволочь! Главное дело, врет, сука, будто я, пользуясь служебным положением, склонил ее, а теперь угрозами принуждаю к нелегальному аборту.

– Погоди, как же она напишет? Ни фамилии твоей, ни чина, ни должности не знает. Быстренько под любым предлогом скинь ее кому-то другому, и ни черта она не докажет.

– Ага, попробуй скинь! Она за мной числится, все наши встречи документально зафиксированы, все разговоры запи…

Влад быстро приложил палец к губам, пристально взглянул на балбеса и бодро произнес:

– Федь, а Федь, пойдем подышим.

Балбес всхлипнул, закивал:

– Точно! Хорошая идея! Мне на воздухе сразу полегчает, голова трещит, ни черта не соображаю.

Они поднялись к Федьке, чтобы он оделся, потом вышли на улицу. Еще не рассвело, сыпал медленный мелкий снег. На остановке серая тихая толпа ждала трамвая.

– Ну, теперь выкладывай, – сказал Влад, когда отошли подальше от толпы и зашагали по пустому Покровскому бульвару.

– Да, понимаешь… Винцо, закусочка, то да се… Там еще диван такой большой, мягкий… – Он достал из кармана платок и принялся сморкаться.

– На том диване ты ее и склонил?

– Еще неизвестно, кто кого! Она нарочно юбку надела широкую, чтоб задиралась до подвязок, и блузку такую специальную, ну, у которой пуговки сами расстегиваются, будто случайно, и еще волосами встряхивала, помаду вынула, стала губы мазать, ресницами помахивать, знаешь, как они это умеют…