Репетиция любви - читать онлайн книгу. Автор: Яна Лаадикайне cтр.№ 16

Или этот букет невесты — для очередных обреченных, все продумано до мелочей, надо же создать преемственность и конвейер…

И далее по списку — «первая брачная ночь» — проснулись: «муж — жена» — «она готовит-убирает» — «он на работе» — «дети» — «измены» — «ты должен» — «ты обязана»…

Или, например, слова «мужчина — женщина» и «муж — жена». Являются ли они равноценными понятиями? Извлекается ли из первой пары какое-то важное значение или ко второй прибавляется некий дополнительный смысл? Почему вторая пара слов оказалась более короткой по сравнению с первой, означает ли это, что от них отсекли что-то очень важное, что было до того, как двое являлись по отношению друг к другу просто мужчиной и женщиной, пока не стали вдруг мужем и женой? Не логичнее ли было бы прибавить что-то в связи с переходом в новое качество?

Таковы были мои прежние размышления на тему брака. Теперь же я осознал, что мы слишком упрощенно смотрим на свои роли и действия и не видим глубины человеческих отношений. Наверное, поэтому многие так часто пытаются сейчас Взбунтоваться, ломая стереотипы традиционного брака и бросаясь с разбегу в другие формы взаимоотношений. В своем сопротивлении мы меняем название, тем самым меняя суть, тогда как надо почаще делать что-то спонтанно и незапланированно, не пытаясь соответствовать изо всех сил идеальным и шаблонным супругам.

Я решил встретиться с отцом, чтобы рассказать ему о своих планах. Не знаю, почему мне вдруг захотелось поговорить с ним, обычно я не ставил родителей в известность перед тем, как совершить какой-то шаг, а сообщал об этом уже постфактум. Однако в данный момент я почувствовал, что кардинально меняю свою жизнь. Наверное, существует категория нейтральных решений, а есть категория очень важных, которых за всю человеческую жизнь наберется разве что с десяток, поэтому к ним подходить нужно с особой осторожностью.

Мой отец держал собственную юридическую фирму, хотя в прошлом был профессором литературы, а потом получил второе образование, чтобы как-то зарабатывать на жизнь. С тех пор он был всегда очень занят и дома появлялся крайне редко. Наверное, поэтому я и отвык делиться ним, хотя раньше, в пору его профессорства, мы часто садились за стол, обсуждали мои мальчишечьи проблемы и даже вели словесные перепалки, поминутно вызывая испуганную маму из соседней комнаты и заставляя ее подтвердить правоту того или другого из Нас. Наверное, сейчас в глубине души у меня шевельнулась ностальгия по тем золотым временам.

— Папа, я хочу жениться, — заявил я, войдя в его кабинет.

Обычно отец, разговаривая со мной, параллельно погружался в изучение каких-то бесконечных бумаг, счетов и писем и всегда поддакивал в тему или не в тему, так что я не понимал, чему верить, а чему нет.

Тут он от неожиданности чуть не уронил очки на стол и уставился на меня так, как будто я сказал действительно что-то страшное, например что его акции резко упали в цене. Он молча указал мне рукой на стул, приглашая сесть. Как ни странно, он отложил бумаги в сторону и протер очки.

— Ну? — сказал он. — Кто?

Манера отца разговаривать порой очень меня смешила. Его высказывания были крайне непропорциональны по длине. Либо он высказывался очень кратко и емко, вкладывая в одну фразу целый набор разнообразных мыслей (как, например, данная фраза означала: ну что сказать, сын, ты меня сильно удивил таким поворотом дел, надо же, не ожидал такого от тебя услышать, теперь же мне не терпится узнать, кто эта самая фея, внушившая моему непутевому отпрыску мысль о женитьбе?), либо же, наоборот, разражался такими длиннющими словесными тирадами, что его было не остановить, а сводились они в итоге к какому-то простому концепту.

— Кира. Моя невеста, — сказал я, садясь на стул, потом облокотился одной рукой на стол и стал смотреть ему прямо в глаза, а мой рот расползся до ушей, так мне стало хорошо от того, что я только что сказал.

С минуту мы хитро смотрели друг на друга.

— Я действительно хочу на ней жениться, — сказал я.

— Да ну? — с полуиздевкой произнес отец. Видимо, он действительно не мог поверить, что я это серьезно. — Не беременна? — спросил он, и мне вдруг стало почему-то смешно. Мне захотелось убедить его, сказав что-то очень глубокомысленное, и попытаться вызвать его на философский разговор.

— Понимаешь, папа, я довольно долго думал обо всем этом. Я тебе не говорил, папа, но мы уже несколько месяцев живем вместе. Казалось бы, для чего мне нужно на ней жениться? Что изменит это брачное свидетельство или печать в паспорте? И я понял — это для того, чтобы наши отношения могли продолжаться. Чтобы мы могли их сохранить. Ведь когда ты чувствуешь, что зашел в тупик, ты можешь уйти навсегда и это легче всего сделать, иногда гораздо труднее бывает продолжать… Но так рею жизнь можно зациклиться на одних прелюдиях. Это нужно как символ незыблемости нашей основы, на которой мы возводим леса наших отношений, а без нее все может рухнуть.

Я вспомнил, как еще в самом начале Кира, когда я в первый раз «понарошку» предложил ей выйти за меня замуж, сказала мне: «Понимаешь, это как в том фильме, про который я тебе однажды рассказывала, «Танцы улиц». Там ребята участвуют в импровизированных дэнс-битвах, и однажды они принимают участие в каком-то важном для них конкурсе и понимают, что выиграть можно, только оставаясь командой. Вот что важно. А брак — это тот же танец, понимаешь? Когда ты учишь новый танец, то сначала все время сбиваешься. Мало того, что ты должен сам выучить незнакомые движения, но еще и подстраиваться под партнера. Но если тебе все-таки удается синхронизировать движения, значит, все удалось».

Отец встал и стал ходить по комнате, размахивая очками. Иногда он забывался и словно возвращался к тем временам, когда вел лекции перед студентами. Мне порой было очень жаль, что ему пришлось уйти из университета, ему очень нравилась эта работа, он любил воздействовать на молодые умы, как он выражался. Тогда он действительно был живой и яркий человек, а новая работа превратила его в какую-то бездушную машину. Он остановился у окна, повернулся, и я понял, что пришла очередь объемной тирады.

— Сейчас все бегут от брака, прикрываясь разными формами конкубината (отец любил громкие, словечки). Хотя, возможно, брак сейчас переживает кризис именно потому, что слишком ригидно приспосабливается к новым веяниям. Запомни, сынок, женитьба — это долгосрочный договор, и отныне вы будете идти по жизни вместе. У вас будут общие друзья, общие родственники, общие цели, общие деньги и общие дети. За совместно прожитые годы выстраивается целый мир, особая среда обитания. Но иногда человек становится заложником брака, как и любого делового договора, — поскольку он не в состоянии без ущерба для себя разорвать те устоявшиеся отношения, которые его не устраивают. Подумай, действительно ли ты к этому готов.

— Я уже подумал, папа, — захлебываясь, сказал я. Мне хотелось вылить на отца все свои мысли потоком, совсем как в детстве, когда мы до хрипоты обсуждали, насколько морально с нравственной точки зрения дать сдачи Петьке из соседнего двора, только теперь вот пришла очередь настоящих, взрослых проблем. — Знаешь, я понял, что самое убийственное свойство бумажки — это перестать бояться, что потеряешь этого человека, что он может от тебя уйти. В то же время я знаю, что никакая бумага не удержит Киру или меня, если мы действительно зайдем в тупик.