Царевна Софья - читать онлайн книгу. Автор: Виктор Наумов cтр.№ 25

В день водружения столба и выдачи грамот, 14 июня, стрельцы по своему произволу подвергли зверским пыткам и казнили полковника Степана Янова — «старого и заслуженного и гораздо знатного мужа, который их, стрельцов, тогда правильно и крепко в своей по артикулам воинским команде содержал». «И с того числа, — отмечено в записной книге Разрядного приказа, — немногие дни были без стрельбы, а во всех слободах стреляли из ружья». Столица находилась во власти распоясавшихся мятежников.

Примерно тогда же, в середине июня, стрельцы выдвинули новое требование — захотели именоваться надворной пехотой, что подчеркивало бы их близость ко двору в качестве столичного гарнизона и охраны царской резиденции. Софья немедленно согласилась: 28 июня указом от имени царей Ивана и Петра Стрелецкий приказ был переименован в Приказ московских полков надворной пехоты.

Надо отметить: царевна действовала в отношении мятежных стрельцов тонко и осторожно. Медведев сообщает, что Софья «удовольствовала» их большой прибавкой денежного жалованья и прибыльными доходами с торговых лавок, часто приглашала стрелецких выборных к себе и «великую честь над ними, выборными, превосходнее и вернее всего дворянства вела». Разумеется, это было лицемерие, но поступить иначе не представлялось возможным: страх правящих верхов перед вооруженными бунтовщиками был слишком велик.

Между тем государственные дела шли своим чередом. 25 июня состоялось венчание на царство Ивана и Петра. На коронации князь Василий Васильевич Голицын прислуживал царю Ивану, а его двоюродный брат Борис Алексеевич — Петру. В этот день в бояре были пожалованы стольники князь Андрей Иванович Хованский и Михаил Львович Плещеев, а также окольничий Матвей Богданович Милославский. Чин окольничего получили стольник Ларион Семенович Милославский и думный дворянин Венедикт Андреевич Змеев. В думные дворяне были произведены стольник Петр Савич Хитрово и полковник Василий Лаврентьевич Пушечников. Пожалование думными чинами сразу двоих Милославских отразило возросшее значение родственников царя Ивана и царевны Софьи. Обращает на себя внимание также возведение в боярское достоинство князя Андрея Хованского через чин, минуя окольничество, что, несомненно, являлось показателем возросшего влияния его отца. Впрочем, таким же образом боярство получил недруг старшего Хованского и верный сторонник Софьи Михаил Плещеев.

В последующие дни в бояре были пожалованы еще несколько представителей старых фамилий: Борис Петрович Шереметев, князь Михаил Иванович Лыков, князь Андрей Иванович Голицын, князь Василий Петрович Прозоровский (сын воспитателя царя Ивана) — двое последних — также через чин. В окольничие были произведены стольник Тихон Никитич Стрешнев и думный дворянин Василий Саввич Нарбеков; чин думного дворянина получили стольники Василий Семенович Змеев и Авраам Иванович Хитрово. Если Стрешнев был преданным сторонником царя Петра, то Нарбеков и двоюродные братья Змеевы входили в окружение князя Василия Голицына. Через четыре дня после коронации кравчим при дворе царя Ивана был назначен князь Алексей Петрович Прозоровский, а при царе Петре эту должность продолжал выполнять князь Борис Голицын. Новые назначения в Боярскую думу и на придворные должности отразили рост значения сторонников царевны Софьи и князя В. В. Голицына, которым противостояли, с одной стороны, приверженцы царя Петра и Нарышкиных, а с другой — клан Хованских, преследовавших собственные, не до конца понятные политические цели.

Князь Иван Андреевич Хованский, впрочем, не играл крупной роли в Думе. Его влияние было связано с популярностью в среде стрельцов, которые до начала осени 1682 года оставались фактическими хозяевами в столице. По свидетельству А. А. Матвеева, «князья Хованские, со дня на день в славе и той их стрелецкой радости превосходить начали, и во всём им, стрельцам, больше от безумия своего любительно снисходили и слепо угождали». Стрельцы называли старого князя Хованского «батюшкой» и «завсегда за ним ходили и бегали в бесчисленном множестве, и куда он ни ехал, во все голоса перед ним и за ним кричали: „Большой, большой!“ И в такой великий кредит тем своим безумным поведением они, князья Хованские, к ним, стрельцам, вошли, что они, стрельцы всех бывших полков, в собственной их, князей Хованских, воле и власти были». В то время страх представителей правящей верхушки перед стрельцами был настолько велик, что «им, князьям Хованским, ничего вопреки никогда прямо говорить никто не смел».

В конце мая по непонятной причине произошел резкий разрыв дружеских и союзнических отношений между Иваном Хованским и Иваном Милославским. Это стоило последнему потери государственных постов: уже 25 мая Пушкарский приказ был передан в ведение боярина князя Федора Семеновича Урусова, а в начале июня к нему же отошли Иноземский и Рейтарский приказы. Так главный организатор дворцового переворота вдруг оказался не у дел. Более того, его ссора с Хованским приняла настолько открытый и опасный характер, что стрельцы даже угрожали смертью обидчику своего «батюшки». Милославский, не на шутку перепуганный, сбежал из столицы в свои подмосковные вотчины, где, по образному выражению Матвеева, «всячески укрывался, как бы подземный крот, и паче меры тайно вкапывался внутрь земли». В начале лета он вступил с Василием Голицыным в союз, направленный против отца и сына Хованских. Для Ивана Михайловича это была надежная защита: с Голицыным никто не смог бы справиться даже при поддержке стрельцов. Уже в мае и июне всем стало ясно, что князь Василий Васильевич пользуется особым расположением Софьи Алексеевны и, по сути, действует от ее имени во всех делах. По мере упрочения власти царевны Голицын всё активнее стремился противостоять Ивану Хованскому.

Всплеск наибольшей политической активности князя Ивана Андреевича пришелся на июнь и первые дни июля 1682 года, когда он с целью упрочения своего влияния на стрельцов предпринял опасную попытку заигрывания с лидерами радикальной старообрядческой оппозиции.

В середине XVII века в России была проведена церковная реформа патриарха Никона. Различия старого и нового вероисповеданий касались церковных обрядов и текстов молитв и священных книг. Для далеких от православия людей эти расхождения могут показаться несущественными, но в те времена ради сохранения «древлего благочестия» люди готовы были идти на смерть.

В книгах «никоновской» печати было изменено написание имени Христа — Иисус вместо прежнего Исус, а также форма «Исусовой молитвы»: вместо слов «Господи, Исусе Христе, сыне Божии» реформаторы постановили читать: «Господи, Иисусе Христе, Боже наш». Наиболее болезненно воспринимались старообрядцами изменения (в основном редакционного плана) в освященной многовековой историей молитве, перечисляющей основные догматы христианства, — Символе веры.

Вместо двоеперстия было введено троеперстие. Молитвенный возглас «аллилуйя» стал произноситься трижды; а древняя «сугубая» (повторявшаяся дважды) аллилуйя была объявлена реформаторами «богомерзкою македониевой ересью». Тем самым нарушалась священная троичность, поскольку после третьего возгласа «аллилуйя» пелось равнозначное «Слава Тебе, боже». Во время крестных ходов, таинств крещения и венчания было указано ходить против часовой стрелки, тогда как по церковному преданию полагалось ходить в противоположном направлении — «посолонь», то есть по солнцу. При крещении младенцев никониане допускали и даже оправдывали обливание и окропление водой, в то время как староверы отстаивали необходимость крещения в три погружения. Литургию стали служить на пяти, а не на семи просфорах. Древний обычай избрания духовных лиц приходом был заменен постановлением сверху. Допускались браки с иноверцами и между лицами, состоящими в более близких, чем седьмая, степенях бокового родства.