Дом учителя - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Нестерова cтр.№ 60

От лекций Анна Аркадьевна уставала – два часа говорильни с небольшим перерывом плюс вопросы. Совесть и высокий гонорар не позволяли отвести на вопросы больше пятнадцать минут из второго часа. В итоге задерживалась надолго.

Вопросы она знала заранее, все они начинались со слова «как?». Приучить к чтению, повысить успеваемость, пресечь вранье, мелкое воровство и даже приучить к горшку. У многих курсисток было по двое и трое детей – школьников младших классов и малышей. Почему-то никто не спрашивал, как привить ребенку удовольствие постижения знаний, что само по себе снимает массу проблем. Каждое «Как?» имело ответом три слова: «Надо потратить время». Так просто? Нет, очень сложно! Время – особая категория. Забудем про физику и договоримся, что время – это самое дорогое, точнее, становится таковым, когда тратится на неинтересные занятия. Мать готова часами утюжить магазины, выбирая одежду ребенку, простаивать у плиты, выпекая какие-то замысловатые крендельки, обустраивать комнату и стирать бельишко. А рассказывать сказку на ночь или читать книгу, готовить вместе с ним домашнее задание в младших классах или обсуждать сочинение по литературе в старших ей трудно, нудно и скучно. Анна Аркадьевна подчеркивала, что говорит без осуждения, потому что действительно нет ничего увлекательного в том, чтобы сорок минут зубрить с ребенком стихотворение или учить таблицу умножения. Тем, кто утверждает обратное, она не верит. Следить, как он в прописях выводит буквы, слушать, как читает по слогам? А теперь представить: если вы хотите развить ребенку память, то надо учить по небольшому стиху каждый день и проверять старые; если вы хотите, чтобы ребенок не говорил так, словно у него горячий пельмень во рту, надо ежедневно заниматься с ним техникой речи. И так далее на каждое «как» – тратить свое дорогое время. Педагогика – это в определенном смысле насилие над ребенком и безо всяких скидок и кавычек насилие над самим собой.

– Для этого есть специально обученные люди, – подала голос брюнеточка с третьего ряда, – няни, гувернантки, репетиторы.

Такая дамочка-всезнайка есть в каждой группе. Обо всем свое мнение, любое чужое – критика. Какого лешего ты пришла на курсы, если тебе все ясно?

– Конечно! – легко согласилась Анна Аркадьевна, улыбнувшись.

С подобной улыбкой соглашаются с человеком, с которым не желают спорить, не видят смысла, не испытывают интереса, отказывают в способности критически мыслить. И даже готовы привести аргументы, как бы подтверждающие его точку зрения.

– Мировая автобиографическая литература, – говорила Анна Аркадьевна, – сохранила много теплых воспоминаний о домашних учителях и гувернерах.

– То есть вы согласны, что челяди можно поручать…

Анну Аркадьевну резануло слово «челядь», и она, перебив, глядя прямо в глаза брюнеточки, влепила ей.

– Оплаченное вами время моих услуг, – подчеркнула она голосом, – закончилось сорок минут назад. Лично вам, милая барышня, я посоветую найти курсы, обучающие правильному подбору челяди. Всего хорошего, дамы!

Уходя, злорадно отметила, как вспыхнуло лицо брюнеточки.

«Нажалуется, – думала Анна Аркадьевна по пути домой. – Не возьмут меня читать следующему набору. И черт с ними! Какой кретин придумал формулировки педагогические услуги, медицинские услуги? Услуги-прислуги. Челядь. Легко было Чацкому афористичничать служить бы рад, прислуживаться тошно. У Чацкого не было кредитов и на него трудились крепостные крестьяне. Чего я ополчилась на брюнеточку? Устала. Сиди дома, если устала. Выплескивать свои негативные эмоции на аудиторию – последнее дело. Непрофессионально, некультурно, не по-людски. Подхватила словечко у Татьяны Петровны. Как там Юра? Не звонит. И ладно, справится, взрослый мальчик. Когда человек учится плавать, назойливые советы и опека ему только мешают».

Через неделю выяснилось, что ей повысили гонорар до двенадцати тысяч. Хозяйка курсов сообщила о прибавке со странным почтительным удивлением. Оно относилось то ли к ней самой, ее внезапному порыву расточительности, то ли к Анне Аркадьевне, про которую вдруг стало известно, что она реинкарнация Макаренко. Причина щедрости открылась, когда Анна Аркадьевна вошла в аудиторию. Слушателей нового набора было в два раза больше, чем на предыдущем. И даже несколько мужчин, то есть пришли семейные пары. В том числе брюнеточка со своим супругом. Эта хрупкая женщина, конечно, обладает таранной силой стенобитного оружия. Среди невысоких и хрупких такие встречаются гораздо чаще, чем среди рослых толстушек. От мужей они добиваются всего, что считают важным для семьи, будь то хоть сравнительный анализ состава гигиенических прокладок.

Половина аудитории знакомые все лица – женщины из предыдущего набора. Анна Аркадьевна напомнила, что читает здесь не курс из нескольких лекций, то есть не предмет, не дисциплину, а популярное двухчасовое изложение основных принципов определения и развития индивидуальных детских способностей, их гармонизации. Готовы вы ли второй раз слушать одно и то же? «Второгодницы» активно закивали.

Брюнеточка подняла руку и встала:

– Анна Аркадьевна, вы позволите записать ваше выступление на диктофон?

Получив разрешение, будто по команде, все достали сотовые телефоны и принялись тыкать в них пальцами. Анна Аркадьевна закусила губу, чтобы не рассмеяться. «Выступление»! Точно она декламатор на концерте. Вспомнила, как молодым учителем давала контрольные со шпаргалками. Иващенко, Сидоркина, Кондратьев… могут пользоваться шпаргалками. Своими! Я проверю, я ваши почерки знаю! Остальные за подглядывания и списывание будут расстреляны на месте.

Когда возня утихла, Анна Аркадьевна, испытывавшая признательность за оценку ее труда и легкий стыд за то, что прошлый раз прилюдно выпорола брюнеточку, решила, что аудитория заслуживает бонус.

– Прежде чем мы приступим к основной теме, давайте заглянем в будущее, и я расскажу вам об ошибках, которые вы почти наверняка совершите. Скорее всего то, о чем я сейчас буду говорить, забудется, потому что дети ваши еще маленькие, а впереди у вас интересная жизнь, полная событий и эмоций. Но если хотя бы зарубочка, тлеющий уголек останутся и прозвенит звоночек, когда ваши дети войдут в пубертат, постарайтесь вспомнить мои слова. Ошибки, используя школьную терминологию, влияют на оценки. Родители подростка могут получить четверку, если ошибок мало, тройку, двойку, вовсе прогулять экзамены и быть не аттестованными. Круглые отличники мне не встречались.

Она стала говорить о том, что большинство родителей истово опекают младенцев: кормление по часам, купание, памперсы, классическая музыка во время сна, понос как страшная трагедия, беспричинный плач, как третья мировая война. Для детского сада ночами шьют костюмы «зайки» или «снежинки» и ходят на утренники, отпрашиваясь с работы. Когда ребенок идет в первый класс, когда ему очень тяжело физически и психологически, когда он устает от новых знаний, нового коллектива, почтительного страха перед учительницей-богиней, а есть еще завуч и директор – это вообще страшнее страшного, – ему, ребенку, вдобавок навязывают секцию плавания, художественной или спортивной гимнастики, фигурного катания или английский язык с репетитором. Родители даже соревнуются между собой: мой, моя – там, сям и сям. Будто семилетний малыш за лето приобрел фантастические силы и теперь способен горы крушить. А ему-то нужно обязательно отдыхать, спать днем. Потом все выравнивается, у хороших родителей отметаются какие попало секции и остается то, что подходит ребенку. Он с честью проживает этот кошмарный период. Он растет, и нервное истощение, синие круги под глазами, разболтанная психика чудесным образом исчезают. То, что растет, перерастает любые невзгоды.